Танец с дьяволом - Кеньон Шеррилин - Страница 40

• Предыдущая
• 40/71
• Следующая

Но с Астрид все было по-другому. Казалось, он делится собою с ней — а она в ответ отдает ему самое себя.

Так вот что значит «заниматься любовью»? Отдавать себя друг другу!

Что ж... почему бы не попробовать?

Астрид на мгновение замерла, когда пальцы Зарека скользнули в ее разверстое лоно. Она раздвинула ноги пошире, продолжая ублажать его ртом.

Зарек повернулся на бок — так было удобнее — и начал ласкать ее вагину.

Астрид вздрагивала то от прохладного прибоя, омывающего их тела, то от его жарких прикосновений. Даже палящее солнце в небесах не могло сравниться с жаркими ласками Зарека.

Ласками, воспламеняющими кровь.

Он раздвинул ей ноги еще шире.

Астрид громко застонала, когда он начал ласкать ее губами и языком.

Она запрокинула голову от удовольствия. Зарек лизал, дразнил, пронзал языком самый центр ее существа. Сжав руками ее бедра и притянув ее к себе, одаривал и мучил ее изысканным, грешным наслаждением.

Одновременно вкушать друг друга — о, что это за восторг! Даже лучше, чем секс!

Астрид права: они занимаются любовью.

Не просто соединением тел — о нет, соединяются их сердца. Быть может, даже души.

Неторопливо и нежно они ласкали друг друга, заботясь не о своем удовлетворении, но лишь о том, чтобы было хорошо другому, — и оба одновременно достигли сладостной кульминации.

Астрид откинулась назад, а Зарек продолжал дразнить ее языком.

Увлекшись ею, он забыл о прибое, и вдруг большая волна окатила их с ног до головы.

Прошуршала по песку и побежала назад, в море, оставив их отплевываться от соленой воды.

Астрид рассмеялась звонким, серебристым смехом.

А вот и приключения на море!

Подняв голову, он покрыл поцелуями ее живот, грудь и, наконец, встретился с ней глазами.

Я бы сказал, достойный финал.

Она коснулась пальцем его щеки.

Эй, Прекрасный Принц, а у тебя на щеках ямочки!

Улыбка вдруг стерлась с его лица, и он отвел взгляд. Астрид обхватила его лицо ладонями, повернула к себе.

Пожалуйста, улыбайся! Мне так нравится твоя светлая сторона!

Глаза его вспыхнули гневом.

А темная — нет?

Астрид утомленно покачала головой.

Ах ты, ворчун! Неужели ты все еще не понял, что мне нравятся в тебе все стороны? Даже самые колючие! — И в подтверждение своих слов она погладила его по небритой щеке.

Зарек, казалось, немного расслабился.

Я не должен быть здесь, с тобой.

А я не должна быть с тобой. Но мы вместе, — и я счастлива! — И она потерлась бедром о его бедро, заставив его застонать от удовольствия.

Он смотрел на нее, словно на ожившую мечту. Впрочем, для него так оно и есть, напомнила себе Астрид. Он ведь считает, что все это сон.

Интересно, что будет, когда он проснется? Поможет ли это им сблизиться наяву или он еще сильнее замкнется в себе?

Как хотела бы она избавить его от дурных воспоминаний! Подарить ему новое детство, полное любви и нежности.

Новую жизнь, полную радости и дружбы.

Он положил голову между ее грудей и замер, словно ничего больше не желал от жизни, лишь бы вечно наслаждаться этим состоянием: теплом солнечных лучей сверху и женского тела снизу.

Зарек, у тебя есть счастливые воспоминания? С тобой случалось в жизни что-нибудь хорошее?

Он молчал очень долго, она уже думала, что не услышит ответа. Наконец ответил — так тихо, что у нее болезненно сжалось сердце:

Только ты.

Слезы защипали ей глаза. Она обняла его, прижалась к нему всем телом, словно стараясь защитить и успокоить его мятущийся дух.

Теперь Астрид понимала, что будет сражаться за этого мужчину, не жалея себя. И где-то в глубине сознания всплыла пугающая истина: кажется, она влюбилась.

Эта мысль ворвалась в ее мозг пугающим призраком; на миг у нее перехватило дыхание.

Однако отрицать невозможно: да, она готова на все, чтобы он был жив, здоров и счастлив.

Вот он лежит, склонив голову ей на грудь. Она чувствует биение его сердца; дыхание его щекочет ее обнаженный сосок.

Ни один мужчина не пробуждал в ней таких чувств. И дело не только в сексе. Рядом с ним она чувствует себя нежной, женственной. Желанной.

Он заботится о ней, но в отличие от матери и сестер не принижает этим ее силу и независимость.

Она прикрыла глаза, впитывая в себя тепло солнечных лучей, соленую влагу моря. Тяжесть его тела.

Что же теперь делать? Сомнений нет: она его любит, а Зарек не раз повторял, что не нуждается в чужой любви.

Тем более в любви женщины, которая должна вынести ему приговор.

Если он узнает, кто она, — возненавидит ее навеки.

От этой мысли все блаженство этого дня растаяло, как дым.

Но рано или поздно ей придется ему открыться.

Распахнув дверцу черного «Форда Бронко», Джесс выпрыгнул на снег. Достал из-под сиденья дробовик.

Так, на всякий случай.

Ледяной ветер кусал за щеки, но ночь была ясной. Светила луна, и ее колдовской свет отражался от снежного полотна. Джесс торопливо опустил на нос темные очки, хоть они и не слишком ему помогли.

Сияние луны и блеск снегов резали чувствительные глаза Темного Охотника.

В хижине Зарека было темно и тихо, никаких признаков жизни. Однако у крыльца оказался припаркован ярко-красный снегоход. Энди Симмс, Оруженосец Джесса, вместе с ним прилетевший из Рено, вылез из «Форда» и воззрился на алую машину с большим подозрением.

Черноволосый и кареглазый, всего лишь шести футов росту, Энди был, можно сказать, совсем пацаном, лишь на днях он достиг совершеннолетия. На должности Оруженосца он заменил своего отца, несколько лет назад вышедшего на пенсию.

Джесс знал этого паренька едва ли не с рождения. Энди давно стал для него чем-то вроде младшего братишки.

Любимого, но порой чертовски надоедливого.

Энди кивнул в сторону снегохода:

— Чей это? Кого-то из Оруженосцев?

Джесс покачал головой. Все Оруженосцы, присутствующие в этих краях, сейчас выгружались из двух джипов у него за спиной.

С шумом и топотом, словно разгоряченное стадо быков, они покинули свои внедорожники и сгрудились вокруг Джесса.

Всего их было не меньше дюжины, но Джесс знал только троих.

Самый высокий — настоящий великан, возвышающийся над землей на шесть футов и пять дюймов, — Отто Карвалетти. Длинные черные волосы его были аккуратно подстрижены — судя по всему, прическе он уделял немало времени.

Взгляд неизменно пронзительный и острый. А улыбка — на этом каменном лице она и не ночевала.

По одной линии Отто происходил от итальянских мафиози, по другой — из древнейшей и известнейшей семьи Оруженосцев. Дед его в свое время возглавлял Совет.

Тайлер Уинстед из Милуоки. Невысокий блондин, симпатичный на вид, пока не посмотрите ему в глаза. В его холодном, жестком взгляде ничего симпатичного не разглядишь.

Наконец, Аллен Кирби. Еще один потомственный Оруженосец. Прибыл на эту охоту из Торонто. Аллен — самый разговорчивый из троих; обожает острые шуточки — в отличие от Отто, предпочитающего помалкивать.

Однако что-то подсказывало Джессу: в любой момент Отто сможет отбрить Аллена так, что тому мало не покажется. Если захочет.

Так и знал, что он уже здесь! — проговорил Аллен, с недоброй усмешкой кивнув на снегоход.

Джесс ответил ему скучающим взглядом.

Это не Зарек. Поверь мне, красный цвет — не в его вкусе.

Однако Джесс не сомневался, что снегоход принадлежит кому-то из Охотников. Он уже чувствовал, как понемногу покидают его сверхъестественные силы, — как всегда, когда кто-то из Темных братьев оказывался поблизости.

Откуда ты знаешь, что это не он? — спросил Тайлер.

Джесс вскинул обрез на плечо.

— Знаю, и все.

Приказав Оруженосцам оставаться на месте, он пробрался по сугробам к снегоходу. Стянув зубами перчатку с левой руки, приложил ладонь к мотору.

Холодный. Впрочем, сообразил Джесс, на таком морозе это ровно ничего не значит. Выключенный мотор здесь остывает мгновенно. Может, снегоход простоял здесь пять часов, а может, пять минут — как узнать?

• Предыдущая
• 40/71
• Следующая