Пассажир - Гранже Жан-Кристоф - Страница 50
- Предыдущая
- 50/153
- Следующая
В противоположном от кабины конце фургона только что устроилось трое молчаливых мужчин. Они не были ни пьяны, ни грязны, напротив, озирали остальных острыми проницательными взглядами. В этих взглядах не было ни намека на дружелюбие. Все трое казались гораздо более опасными, чем прочая публика.
— Румыны… — шепотом пояснил Бернар.
Януш вспомнил. В клинике Пьера Жане иногда появлялись румыны. Бандиты-рецидивисты из Восточной Европы, которым французские ночлежки после родных тюрем представлялись пятизвездочными отелями.
— И близко к ним не подходи, — добавил Бернар. — Они за талон на обед родную мать убьют. А уж за документы…
Януш не сводил глаз с трех хищников. Но и они быстро выделили его из числа прочих. Гладкие руки, маскарадная грязь — с ним все было ясно: мужик косит под бомжа. Значит, именно он и станет их жертвой нынче ночью. Потому что у него при себе явно больше одного евро. Януш дал себе слово, что спать не станет. И тут же все его тело пронзила боль натруженных мышц. Он ощупал в кармане рукоятку ножа и сжал оружие словно талисман.
«Джампи» замедлил ход. Они прибыли на место. Район то ли сносился, то ли перестраивался — в темноте определить это с точностью было невозможно. Над шоссе нависал автодорожный мост, наводивший на мысли о легендарном чудовище, угрожающем античному городу. Вокруг царила тьма. Из нее выступала лишь высокая решетчатая ограда, освещенная мощными прожекторами. Надпись на воротах гласила: «Предоставление приюта нуждающимся». У входа гомонила нетерпеливая толпа бездомных. Полночные демоны…
— А вот и наш Загон, — объявил Бернар. — Ниже падать уже некуда. Они тут всех берут, кроме детей. Дальше — только на кладбище…
Януш ничего не ответил. Открывшаяся его взору картина потрясла его до глубины души. Перед оградой стояли мужчины в черных комбинезонах с ярко-желтой флуоресцентной полосой на спине, в перчатках, с лицами, закрытыми масками. Они по одному пропускали вновь прибывших внутрь. С крыши здания доносился громкий лай: там в клетках сидели собаки. Очевидно, четвероногие друзья бомжей. Впрочем, Янушу вспомнился Цербер — трехглавый пес, стерегущий адские ворота.
— Конечная! Всем на выход!
Бомжи похватали свои сумки и полезли из фургона, пиная ногами валявшиеся на полу, в лужах мочи, пустые бутылки.
— Бутылок много, да хоть бы одна полная! — отпустил шутку тот, что пел про полночных демонов.
И, довольный собой, ринулся вперед, наклонив голову, как игрок в регби, и грубо расталкивая остальных. Те возмущенно двинулись следом. Выбравшись наружу, все разбились на группки. Словно кто-то опрокинул на тротуар мусорный бак, мелькнуло у Януша. Здесь их тоже поджидали люди в комбинезонах с мини-мойками в руках, готовые уничтожить следы их путешествия в фургоне.
Перед воротами происходило настоящее столпотворение.
Одни ломились вперед, распихивая остальных своими сумками или тележками. Другие колотили по решетке костылями. Третьи дразнили собак, швыряя через забор пустые банки из-под пива. Работники приюта пытались хоть как-то обуздать толпу и навести на входе подобие порядка: пройти через ворота можно было только по одному.
Януш толкался вместе со всеми. Он низко опустил голову, вжав ее в плечи. Ему хотелось забыть о том, где он находится. Но сейчас он хотя бы согрелся. Его прижали к решетке. Сквозь стальные прутья он увидел двор, через который тянулась очередь к ближайшему строению. В окне приемного отделения горел свет. Кто-то из проникших внутрь уже дрался. Над головами летали пустые бутылки, и несколько человек катались по земле…
Бернар был прав: он еще ничего не видел.
— Имя, фамилия?
— Майкл Джексон.
— Документы есть?
Наглый смех вместо ответа. Сотрудник приюта отодвинул вправо вонючую сумку. Перед освещенным окном приемной уже возник следующий постоялец.
— Имя, фамилия?
— Саркози.
Но смутить человека в окне было не так-то просто.
— Документы есть?
— А ты как думаешь, засранец?
— Веди себя вежливо.
— Да пошел ты…
— Следующий.
Януш стоял в середине хвоста и внимательно осматривался, стараясь запомнить каждую деталь. Во дворе возвышалось несколько бетонных зданий. В центре располагались бытовки. По толпившимся возле каждого строения постояльцам можно было определить, по какому принципу их здесь расселяют.
Бытовки предназначались для женщин. Рядом с побирушками без возраста Януш заметил совсем молоденьких девчонок, почти подростков, — они болтали, не выпуская изо рта сигарет. Как будто находились не в этом аду, а на школьном дворе. За ними следили — в целях охраны — самые крепкие из сотрудников приюта.
Еще одна бытовка, расположенная в глубине двора, была отведена североафриканцам — эти с самым заговорщическим видом негромко переговаривались по-арабски. Слева приткнулась бетонная коробка, принимавшая выходцев из Восточной Европы, — отсюда доносилась причудливая смесь славянских языков.
Януш прищурился, пытаясь отыскать в толпе тех трех румын из фургона. Да вот же они! Стоят себе и покуривают. Только их стало больше — видно, нашли соотечественников. Глаза у всех горели, рассыпая искры не хуже кончиков зажженных сигарет.
— Отлезь! Кому говорю, отлезь!
Януш обернулся. Какая-то женщина бранилась с чернокожим мужчиной в бейсболке. Ненетта и Титус. Бомжиха успела прийти в себя. Теперь она нападала на своего дружка. Тот размахнулся и с силой ударил ее. Она пошатнулась и попыталась дать сдачи здоровой рукой. Вокруг дерущихся уже собирались зеваки. Слышались смешки и подбадривания. Титус нанес женщине еще один удар. Ненетта упала, не сумев защитить голову бездействующей рукой. Стук ее черепа об асфальт лишил Януша последних моральных сил. Он больше не мог выносить окружающей его со всех сторон злобы. И не только злобы. Его уже тошнило от одного вида этого человеческого отребья. Они все психи, говорил он себе.
Его подтолкнули к дверям в приемную.
— Имя, фамилия?
— Нарцисс, — не думая, сказал он.
— Нарцисс — а дальше как?
— Просто Нарцисс. Это моя фамилия.
— Документы есть?
— Нет.
Он отвечал автоматически, как будто нужные слова хранились у него в мозгу.
— Дата и место рождения?
Он назвал ту дату, что значилась в фальшивых документах на имя Матиаса Фрера. И зачем-то добавил, что родился в Бордо.
Сотрудник за стойкой поднял на него глаза:
— Новенький?
— Ага. Только прибыл.
Сотрудник просунул под окошко талончик с цифрами:
— Сначала пойдешь в камеру хранения, сдашь вещи. Это налево от входа. Потом тебе в здание справа, напротив душевой. Первый этаж. Номер на талоне — это номер твоей комнаты.
Бомж, стоявший в очереди за ним, дружески хлопнул его по плечу:
— Там самые крутые парни, чувак! Элита, блин!
Януш прошел до камеры хранения. Возле дверей толкались постояльцы, сдавая свои нагруженные барахлом тележки, отвратительно вонявшие сумки и детские коляски с какими-то железяками. Он объяснил, что у него вещей нет. Дежурный окинул его косым взглядом:
— Оружие? Деньги?
— Ничего.
— В душ пойдешь?
— Да.
Дежурный посмотрел на него с еще большим недоверием:
— В соседнем корпусе.
В проходе, разделявшем санитарный корпус и корпус «крутых парней», было теплее, чем на остальном дворе, потому что из окон душевой вырывались клубы горячего пара. Януш подошел к еще одному дежурному. Ему выдали полотенце и одноразовый туалетный набор: мыло, зубная щетка, станок для бритья.
— Сначала зайди в гардероб.
Гардеробом именовалась комната, в которой хранились сложенные аккуратными стопками сухие и чистые вещи. Большинство их прежних владельцев, подумалось ему, скорее всего, умерли. Что может быть лучше для зомби, в которого он превратился? Очередной сотрудник помог ему подобрать одежду по размеру. Рубашку лесоруба. Плотные брюки садовника. Дедушкин жилет. Черное пальто. Но главное, пару кроссовок — заскорузлых конверсов, на которые он бросился, едва их завидев, без сожаления расставшись с раздолбанными башмаками, весь день нещадно натиравшими ему ноги.
- Предыдущая
- 50/153
- Следующая
