Пассажир - Гранже Жан-Кристоф - Страница 62

• Предыдущая
• 62/153
• Следующая

Будка качалась под свирепыми порывами ветра. Стекла выбивали мелкую дрожь.

Вдруг Януш понял: Ле-Гуэн знает.

— До того как стать Янушем, — подтвердил тот его догадку, — ты был другим человеком. Точно так же, как, перестав быть Янушем, ты превратился в Матиаса Фрера.

— Откуда вам известно это имя?

— Ты назвал мне его в поезде.

— И вы его запомнили?

— Попробовал бы я его забыть! Я только что из Бордо. Там по всем местным каналам день и ночь передают твою фотографию и фамилию.

— Вы… вы собираетесь меня выдать?

— Я даже не знаю, где ты находишься.

— Вы же знали меня прежде! — застонал Януш. — Неужели вы верите, что я в чем-то виноват? Что я способен убить человека?

Ле-Гуэн ответил не сразу. Его спокойствие по сравнению с паникой, охватившей Януша, казалось невероятным.

— Ничего не могу тебе сказать, Виктор. И потом, кого я должен подозревать? Художника, которым ты был до приезда в Марсель? Молчаливого нищего, с которым я познакомился в «Красной вершине»? Психиатра, которого встретил в поезде? Единственное, что ты должен сделать, — это пойти в полицию. Тебе надо лечиться. Врачи помогут тебе разобраться со всеми твоими многочисленными личинами. Вернуться к себе настоящему. Ведь только это имеет значение. Один ты не справишься.

Януш почувствовал приступ гнева. Ле-Гуэн был прав. Но он не нуждался в его правоте! Он уже открыл рот, чтобы дать ему отповедь, когда стена будки задрожала от удара. К стеклу прижималось лицо Шампуня.

— Быстрее! Мистраль пришел! Если не найдем где спрятаться, околеем к чертовой матери!

— Это майор Мартено. Вам сейчас удобно разговаривать?

— Никаких проблем. Я на пути в Марсель.

Анаис сидела за рулем «гольфа», прижимая к уху трубку мобильного телефона. Было около восьми часов вечера. Она неслась по автостраде в сторону Тулузы. На скорости 220 километров в час. Наплевав на радары. Наплевав на жандармов. Наплевав на Ле-Галя, Деверса и всю их поганую клику.

— Я наконец-то получил результаты вскрытия.

Патрик Бонфис и Сильви Робен были убиты 16 февраля, в 10 часов утра. Сегодня было 18-е. Почти восемь вечера.

— И года не прошло, — хмыкнула она.

— Возникли определенные трудности.

— Да ну?

Мартено молчал. Анаис поняла, что ведет себя по-детски. Офицер полиции вообще не обязан был ей звонить. Особенно теперь, когда руководство расследованием официально перешло к Морисе.

— Так что же выяснилось? — уже более спокойным тоном спросила она.

— Патологоанатом подтвердил все то, о чем мы и так догадывались. Патрик Бонфис и Сильви Робен убиты пулями калибра двенадцать и семь десятых. Стреляли из винтовки «геката-2».

— Мы можем установить оружие?

Снова молчание. Когда майор заговорил, чувствовалось, как тщательно он подбирает каждое слово.

— Нет. По мнению экспертов, единственный вывод заключается в том, что владение оружием подобного рода требует известных навыков. Винтовки «геката» зарегистрированы во Франции. Однако в данном конкретном случае речь может идти об оружии, приобретенном незаконным путем.

— Раны, ставшие причиной смерти?

— Почерк профессионала. И Патрик Бонфис, и Сильви Робен получили каждый по три пули. Одну — в голову, одну — в сердце, одну — в область грудной клетки. Я навел справки. Даже в армии найдется немного снайперов, способных на такую точность стрельбы. С учетом расстояния.

— Это существенно сужает круг подозреваемых, не так ли?

Мартено не спешил с ответом. У военных не принято полоскать свое грязное белье на людях. Поэтому и отчет о вскрытии поступил с таким опозданием. Нетрудно предположить, что вначале его с лупой в руках изучил целый батальон самых квалифицированных экспертов. Затем наверняка назначили специальную комиссию, поручив ей провести повторное вскрытие, обращая особое внимание на угол стрельбы и подробнейший анализ гильз…

Анаис не отрывала взгляда от ленты шоссе. Тьму перед ней разрывали четыре пучка света, исходившего от фар ее автомобиля. Дрожащие белые полосы, словно помогавшие ей красть дорогу у ночи.

— Какие дополнительные выводы позволяет сделать отчет о вскрытии жертв?

— Кое-какие позволяет.

Она задала этот вопрос для проформы, не рассчитывая на содержательный ответ. Но теперь ждала его, однако Мартено молчал.

— Так что там такое?

— На теле Патрика Бонфиса обнаружена странная рана. Убийцы изуродовали лицо трупа.

Анаис попыталась мысленно воспроизвести последовательность событий. Снайпер уложил на месте Патрика Бонфиса и его подругу, но промахнулся, стреляя в Матиаса Фрера, и вместе с сообщником бросился его преследовать. В это время на пляже появились рыбаки, обнаружившие тела погибших. Из чего вытекает, что у убийц просто не было возможности вернуться к убитым и изуродовать лицо Патрика.

Она чуть изменила тактику:

— Когда мы виделись в Гетари, вы ничего мне про это не сказали.

— Тогда я и сам этого не знал.

— Разве вы не видели тел в морге?

— Видел, конечно.

— И не заметили, что с лицом что-то не так?

— Не заметил. По той простой причине, что с лицом все было так.Этой раны еще не было.

— Я вас не понимаю.

— Рана была нанесена послепоступления тела в морг. Вечером шестнадцатого февраля. Когда мы с вами встречались, я об этом еще не знал.

Анаис сосредоточила внимание на дороге. Если ее догадки верны, то это… Нет, не может быть. Это чистое безумие.

— Вы хотите сказать, что вечером кто-то проник в Институт судебной медицины и изуродовал лицо трупа?

— Именно это я и сказал.

— Где расположен институт?

— В Рангее, близ Тулузы.

— Каков характер раны?

— Убийца вскрыл нос Бонфиса в продольном направлении и извлек носовую кость, а также четырехугольный хрящ носовой перегородки и хрящ крыла носа. То есть те твердые ткани, которые образуют форму носа.

Анаис не отрывала ноги от педали газа. Скорость помогала ей оставаться предельно сосредоточенной. В горле пересохло. Глаза горели. Но мозг действовал на все сто. Промедление с составлением отчета о вскрытии не имело ничего общего с проведением повторной экспертизы, осуществленной военными.

— Почему вы решили, что это дело рук того же убийцы?

— Кого же еще?

— Зачем они пошли на такой риск? Зачем им эти кости?

— Не знаю. На мой взгляд, это охотники. Они вернулись за трофеями.

— За трофеями?

— Во время Второй мировой американские солдаты отрезали у убитых японцев уши и вырывали зубы. А из бедренных и берцовых костей мастерили ножики для разрезания бумаги.

Майор проговорил все это быстро. Складывалось впечатление, что он одновременно напуган и восхищен дерзостью преступников.

— В котором часу произошло это… э-э… вмешательство?

— Около восьми вечера. Тела увезли из клиники Байонны ровно в пять. Значит, их только что доставили в Рангей. Судя по всему, морг у них никем не охраняется.

Анаис силилась, но не могла поверить, чтобы люди, способные поразить мишень с расстояния в полкилометра, даже больше, то есть настоящие профессионалы, пошли бы на подобный риск ради пары косточек. Трофеи? Как бы не так!

— Кому было известно, что тела переправляют в морг в Рангее?

— Всем. Там расположен единственный в области Институт судебной медицины.

— В котором часу предполагалось начать вскрытие?

— Сразу после доставки тел. Не представляю, как злоумышленникам удалось проникнуть туда незамеченными.

— Какими инструментами они воспользовались?

— По мнению патологоанатома, охотничьим ножом. С зазубренным стальным лезвием.

— Вы допросили персонал?

Мартено разозлился:

— А чем, по-вашему, мы занимаемся последние три дня? Мы весь морг прочесали частым гребнем. Обнаружили массу органических микрочастиц, но для подобного места их присутствие неудивительно. Мы проделали все анализы, досконально изучили каждый образец. Ни одного постороннего отпечатка. Ни одного волоска, не принадлежащего трупу или кому-нибудь из сотрудников. Эти люди — призраки.

• Предыдущая
• 62/153
• Следующая