Лунный пёс. Антология - Семенова Мария Васильевна - Страница 25

Скадли упустил момент, когда оранжевый клин вошел в бурую массу и тут же превратился в трезубец. Потом два боковых отростка по всем правилам начали изгибаться в стороны, забирая врага в кольцо, а средняя часть, все более разбухая, прошла насквозь и тут же выпустила ветви, как ствол дерева. Золотые искорки часто-часто засверкали по коричневому.

Тугой рокот барабанов заставил его открыть глаза и вскочить на ноги. Пришло время действовать Группам.

Строй может разбить чужую армию, но не уничтожает ее. Известная ларская тактика: при неудаче рассыпать легионы и малыми отрядами, а то и поодиночке, выбираться к себе. Через горы и лес от погони уйдут не все, но многие. А тот, кто дойдет, предоставит Лару не только себя как боевую единицу, но и большее. Сведения! Ими воспользуется знаменитая Школа Полководцев и потом, через год, пять, сорок… Такое уже было с другими народами.

Но на это и существуют Группы.

Так как Группа должна быстро передвигаться, легкие доспехи полагались только вожакам. По этой же причине у Скадли не было никакого оружия, только меч-кинжал, короткий и почти бесполезный без щита. Щит тоже не полагался — сковывает движения.

Лакхаараа ровно трусил рядом со Скадли. Спиной он доставал ему почти до подмышки, а во время учений на полигоне настигал летящего галопом всадника и в прыжке валил его вместе с лошадью. Лучшего пса армии сейчас придерживал Скадли за шипастый ошейник, лучшего вожака Группы. Самой обычной, рядовой Группы. Хотя, если бы не имя… Да, если бы не имя, но об этом ни слова больше.

В беге Группа ориентировалась на Нюхача, самого медлительного из всех. Никто не любит эту породу — у нее и впрямь дрянные данные и еще худший характер. Только нос и хорош. Тем не менее, без нюхачей не обойтись: если пойдет дождь или преследуемые далеко оторвутся…

Они уже миновали место боя, но Скадли все еще не мог выбрать достойный объект преследования. Пару раз попадались ларские солдаты, которые бежали, даже не выбирая пути, — лишь бы подальше от яростного рыка и оскаленных пастей. Думали, что бегут: много набегаешь после шестичасового смертоубийства! Скадли даже не задерживался на них. Просто одна или несколько собак отставали, потом догоняли остальных.

И вдруг он увидел. В четырех полетах стрелы, впереди, справа. И псы тоже замерли, одновременно осадив бег.

И пришла мысль, единая для всей Группы: дело будет тяжелое, но упускать такой случай нельзя.

Отряд гвардейцев рысью уходил по боковому ущелью. Над головами мерно колыхались поставленные вертикально копья, тускло сверкало запыленное железо панцирей. Все в полных доспехах, что редкость даже среди гвардии, боезапас не растратили… мечи длинные, что тоже редкость. Личная охрана. Чья же? На Беседе вчера вечером им вскользь намекнули, что, по данным разведки, во главе войска стоят «самые высокие силы Империи». «Самые-самые»? Нет, наверное, не Отец Империи. Но, может быть, Сын?

— Как, песики, — шепнул Скадли, обнимая двух ближайших собак за шею. — Проверим?

Группа бурно выразила свое согласие. Но пока что Скадли пришлось сдержать ее энтузиазм и несколько минут выждать, давая всадникам углубиться в долину. С этого момента в ущелье не стало людей, а появились преследуемые.

К гвардейцам прибилось двое конных солдат на измученных лошадях. Им дорога давалась труднее всего, но они не смели просить передышки, робко поглядывая на окруженного всадниками юношу в высоком шлеме. Собственно, их и не прогоняли только потому, что в личной охране Сына не хватало чуть ли не половины состава. Но что поделаешь, если эти проклятые псы…

Как это могло случиться?

На сей раз как будто все было предусмотрено. Правда, не все в Совете одобряли идею похода, но по таким вопросам возражать Отцу было нельзя. Ну, не то чтобы нельзя — не стоило. Да и в самом деле — сколько можно терпеть предательское поведение этих юго-западных варваров с их идеей «своего пути»! Какой путь — пес их разберет (слишком часто о псах думаешь, друг мой…). Все-таки провинция — пусть даже бывшая провинция — должна думать не только о своих интересах и собственном пути. Собаки! (Опять?) Начальник Разведки, который едет сейчас впереди, когда-то удачно выразился, что вынести это не легче, чем взрослому мужчине стерпеть прищепку на…

Лошадь под Начальником Разведки вдруг резко остановилась, и Сын оборвал свою мысль.

— Что случилось?

— Не знаю.

Одиннадцать гвардейцев уже рассыпались полукругом, держа копья наготове. Сын присмотрелся. Перед ним была чахлая поросль невысокого кустарника и ничего более.

— Так в чем же дело? — Он раздраженно покосился на солдат, не догадавшихся занять место в строю.

— Я уже сказал, Господин Великий, что не знаю. — Начальник Разведки свел седеющие брови. — Лошадь что-то почуяла.

— Ну, лошадь. Если ты своей кляче веришь больше, чем глазам… Здесь ведь даже одному человеку не укрыться.

Солдаты наконец поняли, что от них требуется и встали рядом с гвардейцами лицом к зарослям.

— Человеку — да. А собаке?

Сын открыл было рот, но ничего не ответил.

— И имей в виду, Господин Великий. — Начальник, хмурясь, глядел в землю. — Сейчас главный в отряде — я. Я должен выбирать путь и предусмотреть возможные опасности. И если я скажу, что нужно спешиться и идти, даже ползти, даже по ноздри залезать в грязь, — придется всем это выполнить. Всем! Если вернемся вместе, можешь меня казнить, но если я вернусь без тебя, меня казнят наверняка. Ну, чего стали, рыбьи головы! прикрикнул он на замерший конвой. — Вправо, по три, рысью марш! Копья на руку!

Отряд двинулся в обход зарослей.

В самом деле, как можно было забыть о собаках! После первого похода не вернулся никто, так и остались неизвестными обстоятельства гибели двенадцатого и семнадцатого легионов. Из трех легионов, посланных через год, вернулись живыми меньше десятка, но от них почти не удалось добиться толку. При расспросах они в основном зеленели и начинали нести чушь о железных зверях и огненных драконах. Правда, судя по рассказам ларов никанской колонии, репатриированных по договору лет пять назад, можно было сделать вывод, что за никанскими войсками могут следовать стаи специально обученных собак, довершая разгром.

Кто же знал, что все обстоит как раз наоборот, что малочисленная пехота и конница укрываются за шеренгами одетых в сталь громадных зверей. Как они всем этим управлять умудряются, как все организовать сумели? Они ведь всегда были никчемными воинами! Правда, этот их тип, который сейчас всем заправляет… Как его? Что-то связанное с дружбой…

— Начальника Разведки — ко мне.

(Начальника… Начальника Развед… — зашелестело по колонне. Ну да, правильно: ни к чему шуметь.)

— Я, Господин Великий!

— Напомни мне, что известно об их теперешнем правителе.

Тот даже не удивился. Видимо, у него мысли развивались в схожем направлении.

— Первые сведения о нем появляются вскоре после падения Колесницы Богов, в Далакте. Подлинное имя неизвестно, среди сторонников сначала назывался Друг, потом, когда он вошел в число Правящих — Ближайший Друг. Судя по внешности, возможно, полукровка — светлее большинства местных.

— Ублюдок.

— Да, скорее всего. Он возглавил тогда какое-то их движение — ты же знаешь, Господин Великий, у них этого добра, как мух на падали. Особого внимания тогда на это не обратили. — Начальник Разведки закусил губу: он-то был как раз среди тех, кому должностью полагалось обратить внимание. — А потом его сторонники как-то разом взяли верх. Несколько лет, пока они соблюдали лояльность, это тоже не вызывало опасений, а затем… Ну, ты знаешь. Вообще, во всей этой истории много непонятного.

— Это он собачьи войска придумал?

— Нам мало известно о… — Начальник разведки снова замялся. — Нет информаторов. Но так или иначе все это, конечно, связано. И собаки, и то, что называется «огненными драконами». И даже некоторые детали конской сбруи — помнишь, ты вчера видел у пленного? — те железные петли для ног, что позволяют на лошадь взбираться без подсадки.