Последняя инстанция - Корнуэлл Патрисия - Страница 19

— Почему у меня складывается такое чувство, что Анна не горячая поклонница итальянской стряпни? — прозаично замечает Люси.

— Что ж, придется взяться за ее образование. Список покупок. — Киваю на блокнот и ручку возле телефона. — Первое — оливковое масло сверхчистого отжима, по-итальянски, без косточек. «Мишн олив супримо» — тоже неплохое, если сумеешь разыскать. Ни намека на горечь.

Люси за мной записывает.

— Да, мы с Тиун тесно контактировали, — сообщает она мне.

— Ты к ее занятиям имеешь какое-то отношение? — Понятно, что разговор затеян ради этого.

— Можно сказать и так.

— Дальше — давленый чеснок. В холодильниках ищи, в маленьких баночках. Я нынче ленивая. — Беру миску с постной говядиной, с которой самолично срезала жир и тщательно прокрутила. — Давильщик чеснока из меня сейчас никакой. — Помешивая соус, добавляю фарш. — Насколько у вас это серьезно? — Направляюсь к холодильнику, выдвигаю ящички. Ну конечно, о свежей зелени Анна тоже не позаботилась.

Люси вздыхает.

— Эх, тетя Кей. Боюсь, вам мои новости придутся не по вкусу.

В последнее время по душам мы с племянницей разговариваем редко. Да и видимся редко. Она переехала в Майами, а после смерти Бентона мы обе отгородились от мира прочной стеной. Пробую угадать, что же скрывается в задорном взгляде Люси, прокручивая в голове возможные варианты. Похоже, у них с Макговерн успело что-то завязаться еще в прошлом году, когда нас вызвали расследовать один страшный поджог, настоящую катастрофу, в виргинском городе Уоррентоне, подстроенный, дабы скрыть убийство. Как выяснилось позже, это было первое из преступлений, за которыми стояла Кэрри Гризен.

— Листья мяты, базилик, петрушка, — диктую дальше список покупок. — Кусочек пармезана реггиано. Люси, скажи мне правду. — Ищу специи. Макговерн женщина моего возраста, одинокая — по крайней мере была, когда мы последний раз виделись. Захлопнув дверцу шкафчика, оборачиваюсь к племяшке: — У вас с Тиун близкие отношения?

— Ну, поначалу все было не в том смысле, который ты имеешь в виду.

— То есть поначалу не было, а потом?..

— Знаешь, давай-ка лучше сама рассказывай, — беззлобно парирует Люси. — Что у вас с Джеем?

— Он на меня не работает, — отвечаю я. — И я уж точно не хожу у него в подчиненных. И вообще мне эта тема неприятна. Мы говорили о тебе.

— Терпеть не могу, когда ты затыкаешь мне рот, тетя Кей, — тихо произносит она.

— Я не затыкаю. Просто меня беспокоит, когда деловые отношения перерастают в личные. Во всем нужно придерживаться меры.

— Вы с Бентоном тоже работали вместе. — Она указывает мне на другое нарушение моих же собственных правил.

Постукиваю ложкой по кастрюле.

— Я много чего такого сделала в жизни, что тебе делать бы не советовала. И не советую как раз потому, что сама однажды обожглась.

— Ты когда-нибудь подрабатывала? — Люси потягивается нижней частью позвоночника и крутит плечами.

Хмурюсь.

— В смысле, по совместительству? Что-то не припомню.

— Ну хорошо, пришло время испробовать сыворотку правды. Я — злоумышленная халтурщица и главный спонсор Тиун, основной держатель акций «Последней инстанции». Вот так. Теперь тебе все известно.

— Давай-ка присядем.

Направляюсь к обеденному столу, и мы берем стулья.

— Все само собой случилось, — начинает Люси. — Пару лет назад я придумала поисковую программу для собственных нужд. Тогда все твердили, что люди на интернет-технологиях здорово зарабатывают. Ну, я плюнула и продала свое изобретение за три четверти миллиона.

Уму непостижимо. Способности Люси зарабатывать деньги ранее ограничивались лишь избранной ею профессией.

— После одного рейда меня посетила другая мыслишка. Мы конфисковали большую партию компьютеров, — рассказывает она, — и восстанавливали электронную почту владельцев, которую те предусмотрительно стерли. Меня поразила уязвимость нашей личной переписки. Ведь почта за нами всю жизнь волочится, как призрачный хвост. Вот я и придумала, как ее подчищать; комар носа не подточит. Образно выражаясь, рвешь ее в клочки. Это теперь уже создано несколько программных пакетов для сей надобности. А тогда я поднапрягла мозги и еще кучу денег заработала.

Следующий мой вопрос начисто лишен всякой дипломатии: АТФ известно, что она изобрела технологию, помогающую свести на нет усилия правоохранительных органов? Что Люси фактически помогает плохим ребятам шифровать переписку? Племяшка отвечает, будто все равно рано или поздно кто-нибудь додумался бы. К тому же что делать простым законопослушным гражданам? В АТФ о ее предпринимательской деятельности не знают, как не знают и того, что у агента Фаринелли имеются инвестированные средства. Вплоть до сегодняшнего момента лишь ее личному консультанту по финансовым вопросам да Тиун Макговерн известно, что Люси располагает многомиллионным состоянием и личным вертолетом.

— Так вот как Тиун удалось открыть собственное дело в таком непомерно дорогом городе, как Нью-Йорк, — размышляю я.

— Совершенно верно, — отвечает Люси. — По той же причине я не собираюсь бороться с АТФ. Если начнутся дрязги, тогда, вероятнее всего, всплывет правда о моих досужих подвигах. Тут же все пустятся копать: отдел внутренних расследований, ревизоры. Меня распнут, принесут в жертву своим бредовым бумагомарательским идеалам. Мне оно нужно?

— Люси, из-за твоего нежелания выступить против несправедливости пострадают другие. Те, у кого нет миллионов долларов, вертолета и собственной фирмы в Нью-Йорке. А это, согласись, неплохое подспорье для начала.

— С несправедливостью борется «Последняя инстанция», — отвечает она. — Будем своими способами побеждать зло.

— Формально тебя не обвиняют в подработке. — Во мне заговорил адвокат.

— Согласись, то, что я подрабатываю на стороне, характеризует меня не лучшим образом. Ну, в плане надежности. — Люси выступает от имени противной стороны.

— А что, АТФ обвиняет тебя в недостатке профессионального рвения? Тебе когда-либо инкриминировали бесчестные поступки?

— Ну нет. В формальной отписке этого уж точно не будет. Только ведь правда в том, тетя Кей, что я действительно пошла против правил. Если ты работаешь на правоохранительные органы, будь то АТФ или ФБР, у тебя не должно быть посторонних источников заработка. А я с этим запретом не согласна. Так несправедливо. Если копам разрешается дополнительно подрабатывать, то чем мы хуже? Я, наверное, с самого начала знала, что мои дни у федералов сочтены. — Она встает из-за стола. — Поэтому сама позаботилась о своем будущем. А может, меня все просто доконало. Не хочу до конца своих дней быть у кого-то в подручных.

— Если ты решила уйти из АТФ, пусть это будет твой выбор, а не их.

— А это и так мой выбор, — говорит она с легким раздражением. — Все, я в магазин отправляюсь.

К двери идем, взявшись за руки.

— Спасибо. Для меня очень важно, что ты мне все рассказала.

— Я тебя еще и вертолетом научу управлять. — Люси надевает пальто.

— Эх, где наша не пропадала!.. Я в последнее время и так будто в безвоздушном пространстве болтаюсь. Вылетом больше — вылетом меньше...

Уже много лет в народе ходит грубая шутка: виргинцы едут в Нью-Йорк за искусством, в то время как нью-йоркский интерес к Виргинии связан исключительно с отходами. Из-за этого язвительного замечания мэра Рудольфа Джулиани чуть не разразилась очередная гражданская война. На тот момент у них с Джимом Гилмором, тогдашним губернатором Виргинии, были серьезные разногласия по поводу права Манхэттена сгружать в наших портах мегатонны северного мусора, предназначенного для южных свалок. Представляю, что начнется, если пройдет слушок, будто и за правосудием нам надо обращаться к «старшему брату».

Все то время, что я возглавляю отдел судмедэкспертизы при прокуратуре штата Виргиния, Хайме Бергер руководила отделом по расследованию сексуальных преступлений при Манхэттенской прокуратуре. И хотя мы с ней не знакомы лично, наши имена нередко упоминают в связке. Меня называют самой известной женщиной-паталогоанатомом, а ее — самой известной женщиной-прокурором. На подобные заявления я всегда реагировала единственно верным способом: во-первых, мало того что я сама к славе не стремлюсь, но еще и не доверяю тем, кто на ней помешан, а во-вторых, слово «женщина» здесь неуместно. Самцы и самки. Ведь никто не называет добившихся успеха представителей сильного пола «мужчина-врач», или «мужчина-президент», или «мужчина — исполнительный директор».