Трагедии. Сонеты - Шекспир Уильям - Страница 17
- Предыдущая
- 17/222
- Следующая
Брат Лоренцо
Ромео
Брат Лоренцо
Ромео
Брат Лоренцо
Ромео
Брат Лоренцо
Ромео
Брат Лоренцо
Ромео
Брат Лоренцо
Уходят.
Сцена четвертая
Входят Бенволио и Меркуцио.
Меркуцио
Бенволио
Меркуцио
Бенволио
Меркуцио.Вызов, вот увидите.
Бенволио.Ромео ответит.
Меркуцио.Ничего удивительного. Ответить на письмо — не хитрость.
Бенволио.Нет, он ответит принятием вызова.
Меркуцио.Бедный Ромео! Он и так уже мертв от черного глаза белой лиходейки. Уши у него прострелены серенадами, сердце — любовною стрелою. И такому-то тягаться с Тибальтом!
Бенволио.А что такое Тибальт?
Меркуцио.Нечто посущественней кота Тибальта из сказки, [14]можешь мне поверить. В делах чести — настоящий дьявол. Фехтует, как по нотам: раз, два, а три уже сидит по рукоятку у тебя в брюхе. Такой дуэлист, что мое почтенье! А его бессмертные passado, его punto reverso, его hai! [15]
Бенволио.Его что?
Меркуцио.Это из их дурацкой тарабарщины, чтоб их черт побрал! Только и слышишь: «Готов побожиться, вот это клинок! Бьюсь об заклад, вот это мужчина! Провалиться, вот это девка!» И откуда их столько берется, этих мух заморских с их модными pardonnez moi и bon, bon! А их широченные штаны, от которых не стало места на старых лавках! [16]
Входит Ромео
Бенволио.Гляди-ка, никак, Ромео!
Меркуцио.Моща мощой, как высохшая селедка! О бедная плоть человеческая, до чего же ты уподобилась рыбьей! Вот кому теперь растекаться стихами вроде Петрарки, благо перед его милой Лаура [17]не больше, чем кухонная замарашка. Бонжур, синьор Ромео! Французский поклон вашим французским штанам. Здо?рово вы нас вчера надули!
Ромео.Здравствуйте оба. Надул? Каким образом?
Меркуцио.А как же: уговор был идти вместе, а вы улизнули.
Ромео.Прости, милый Меркуцио, я теперь так занят! В делах, как мои, не до условностей.
Меркуцио.Еще бы! В делах, как твои, приходится ползать на коленях.
Ромео.Весьма вежливое соображение.
Меркуцио.Еще бы! Я цвет вежливости.
Ромео.Гвоздика, наверное.
Меркуцио.Совершенно верно.
Ромео.Вроде гвоздики на моих башмачных застежках.
Меркуцио.Ах, как остроумно! Развивай эту сапожную остроту, пока не сотрешь на ней подошвы. О, единственное в мире остроумие, натянутое и долговечное, как стелька!
Ромео.Зато ты — сама естественность. Ты воображаешь, что от натянутости тебя спасает твоя распущенность?
Меркуцио.Ну что, это не лучше твоих «охов» и «ахов»? Теперь, с тобой можно разговаривать, ты — Ромео, ты — то, что ты есть и чем должен казаться. А эта чертова твоя любовь — как слюнявая юродивая, которая ходит из угла в угол, укачивая деревянную чурку и кутая ее в тряпки.
Бенволио.Довольно, довольно.
Меркуцио.Ты боишься, что это будет против шерстки?
Бенволио.Ошибаешься. Я добрался до сущности и кончаю.
Ромео.Обратите внимание, вот так зрелище!
Входят кормилица и Петр.
Меркуцио.На горизонте парус!
Бенволио.Целых два: юбка и штаны.
Кормилица.Петр!
Петр.Что изволите?
Кормилица.Мой веер, Петр.
Меркуцио.Дай ей веер, чтобы прикрыться. Он исправит ей внешность.
Кормилица.С добрым утром, добрые государи!
Меркуцио.С добрым вечером, добрая государыня!
Кормилица.Разве уж вечер?
14
… кота Тибальта из сказки… — Тибальтом зовут кота в английском варианте «Рейнеке Лиса», знаменитого произведения средневекового эпоса.
15
А его бессмертные passado, его punto reverse, его hoi! — Passado, punto reverse — итальянские названия приемов фехтования; hai — принятое в то время восклицание фехтовальщика во время выпада.
16
… не стало места на старых лавках! — Намек на случай, действительно имевший место в Лондоне. Когда среди английской щегольской молодежи стало модным носить широкие французские штаны (короткие, до колен, и похожие на два баллона), однажды случилось, что члены палаты лордов, среди которых были и молодые щеголи, не поместились на своих старинных скамьях.
17
Лаура— возлюбленная Петрарки, воспетая им в сонетах.
- Предыдущая
- 17/222
- Следующая
