Дюна: Дом Атрейдесов - Герберт Брайан - Страница 16
- Предыдущая
- 16/165
- Следующая
Кроме трубы, здесь не было ни дверей, ни входов в другие коридоры. Дальше бежать некуда. Выставив вперед ружья, солдаты подступили к, нему вплотную. Интересно, не застрелят ли они его, если он сдастся? Может быть, и застрелят, подумал Дункан, у них в крови сейчас слишком много адреналина по моей милости.
Подвешенное по длине оси горизонтальной трубы поле сверкало и переливалось перед его глазами. Дункан смутно представлял себе, что делать дальше. Впрочем, иного выхода не оставалось. Он не представлял, что его ждет в транспортной трубе, но точно знал, что его накажут или просто убьют, если он сейчас попадет в руки солдат.
Они подступили к нему еще ближе, и тогда Дункан повернулся и заглянул в трубу, присмотревшись к мерцающему поддерживающему полю. Набрав в легкие побольше воздуха, словно это могло придать ему мужества, мальчик завел руки за спину и бросился в трубу головой вперед.
Поток воздуха разлохматил его курчавые волосы, когда он влетел в поле трубы. Дункан закричал, и неизвестно, чего в этом крике было больше: отчаяния или чувства полного освобождения. Если он и умрет здесь, то умрет свободным человеком!
Поле Хольцмана окружило его со всех сторон. Дункан почувствовал резкий толчок, после чего его тело стало невесомым. Было такое ощущение, что желудок переместился в грудь, а сам Дункан беспомощно начал барахтаться в невидимой сети. Поле крепко держало своего пленника, он не мог упасть и парил в воздухе, в самом центре спасительного поля. Это поле было способно удерживать на весу тяжелые контейнеры, несущиеся по назначению, тем более удержит оно его почти невесомое тело.
Дункан видел, как солдаты, подбежав к краю платформы, яростно кричали на него. Один из них показал Дункану кулак. Двое других направили на него ружья.
Айдахо парил в воздухе, пытаясь плыть; он изо всех сил старался удалиться от преследователей.
Издав предостерегающий возглас, один из гвардейцев выбил ружье из рук другого. Дункан слышал, какой кошмарный эффект получается, когда луч лазера пересекает поле Хольцмана. В поле образуются уничтожающие друг друга заряды, происходит взрыв, превосходящий по мощности атомный.
Но тогда солдаты начали стрелять по нему парализующими лучами.
Дункан извивался в воздухе. Ему было не за что ухватиться, но, извиваясь и крутясь, он представлял для гвардейцев подвижную мишень, в которую было трудно попасть. Парализующие заряды ложились справа и слева, прокладывая в поле Хольцмана прихотливо искривленные траектории.
Поле держало его в своих железных объятиях, но, несмотря на это, Дункан все же уловил какое-то изменение давления в центре поля, почувствовав изменение скорости движения потока. Он перевернулся в воздухе и увидел в отдаленной части трубы огонь приближающегося поезда.
А он находится в самом центре паля!
Дункан начал беспорядочно размахивать руками, пытаясь сдвинуться с места в любом направлении. Ему удалось продвинуться к дальнему концу поля антигравитации, подальше от гвардейцев. Они продолжали стрелять, но изменившееся давление отклоняло выстрелы еще дальше от цели. Он видел, как одетые в синие мундиры люди тщательно выверяют прицелы.
Внизу Дункан видел какие-то двери, помосты и платформы, ведущие куда-то дальше, в зловещее чрево Баронии. Может быть, ему удастся достичь одного из этих выходов. Если бы только можно было вырваться из стальных объятий поля.
Еще один парализующий луч разорвал пространство справа. На этот раз выстрел оказался более точным. Плечо немедленно онемело, по коже руки поползли мурашки. Было такое ощущение, что руку колют тысячи жал мелких насекомых.
В этот миг Дункан вырвался за пределы поля и рухнул вниз. Падая лицом вниз, он вовремя увидел платформу и успел выставить вперед уцелевшую руку и уцепиться за ограждение. Мимо, в каком-то сантиметре от Дункана, с визгом рассекая воздух, пронесся контейнер.
Удар о платформу был так силен, что Дункан едва не вывихнул плечо, но времени на обдумывание положения не было. Мальчик вскочил на ноги и бросился в какой-то туннель. Но это был тупик. Дункан оказался в замкнутом пространстве, ограниченном металлическими стенами. Выхода отсюда не было. Люк в стене был заперт, и открыть его Дункан не смог.
В этот момент захлопнулась и та дверь, через которую он проник сюда. Айдахо оказался в мышеловке, запечатанный в бронированном шкафу. Все было кончено.
Прошло несколько секунд, и солдаты открыли задний люк. Они наставили на мальчика ружья, но взгляды гвардейцев выражали смесь злости и восхищения. Дункан покорно ждал, когда они начнут стрелять.
Вместо этого капитан, старший среди них по званию офицер, улыбнулся без всякого юмора и сказал:
– Мои поздравления, парень. Ты сделал это.
Совершенно измученного Дункана доставили в его камеру, Сейчас он сидел с матерью и отцом за скудным столом. Семья ела свой ежедневный паек: вареные овощи, крахмальные пирожки и белковые чипсы. Все это имело удовлетворительную питательную ценность, но со злым умыслом было лишено вкуса и обладало весьма неприятным запахом. Капитан, захвативший его, не сказал больше ничего, кроме того, что сказал: ?Ты сделал это?. Судя по всему, это должно было означать свободу. Как бы то ни было, оставалось только надеяться.
Камера родителей представляла собой омерзительное зрелище и поражала своей грязью. Родители изо всех сил старались поддерживать в ней чистоту, но у них не было ни мыла, ни тряпок, ни щеток. К тому же выдаваемой воды хватало только для питья.
За месяцы заключения Дункан, единственный из всей семьи, занимался физической подготовкой, хотя и вынужденно. Отец и мать проводили время в полной, тоже вынужденной, праздности, ничего не делая целыми днями. Всем им были присвоены номера, адреса камер для содержания рабов, где они (за исключением Дункана) были обречены на бездействие – ни труда, ни развлечений. Они просто ждали изменения своего приговора и страшно боялись такого изменения.
Дункан, взволнованный и гордый, рассказал матери о своем сегодняшнем приключении, о том, как ему удалось перехитрить самых лучших ищеек харконненовской гвардии. Никому из других детей не повезло сегодня так, как ему. Дункан был уверен, что сделал все, чтобы купить свободу своей семье.
Теперь они каждую минуту могли ждать освобождения. Мальчик постарался представить, как его семья снова в полном сборе стоит в саду на террасе и любуется звездами ночного неба.
Отец смотрел на сына с нескрываемой гордостью, но мать не могла поверить в такое счастье. Слишком хорошо знала она цену посулам Харконненов.
Прошло несколько минут, плотное защитное поле дверного проема стало прозрачным, а потом раскрылось. На пороге стояли люди в синей форме надзирателей и среди них улыбающийся капитан, руководивший сегодня охотниками. Сердце Дункана затрепетало. Нас освободят?
Ему сразу не понравилась улыбка капитана.
Люди в форме почтительно расступились, дав дорогу широкоплечему, толстогубому, мускулистому мужчине. Лицо его было загорелым и обветренным. Ясно, этот человек проводил большую часть времени не на пропахшей гарью промышленных выхлопов Гьеди Первой.
Отец Дункана вскочил на ноги и неуклюже поклонился:
– Милорд Раббан!
Раббан не обратил на родителей ни малейшего внимания. Глазами он искал круглолицего мальчика, юного объекта тренировок его охотников и надзирателей.
– Капитан охотников говорит, что ты – самый лучший из мальчиков, – сказал Раббан Дункану.
Он вошел в камеру, и сопровождающие сгрудились за его спиной. Глоссу улыбался.
– Жаль, что вы его не видели в сегодняшнем деле, милорд, – заискивающе произнес улыбчивый капитан. – Никогда мне не приходилось видеть такой живучей куклы.
Раббан удовлетворенно кивнул.
– Номер 1Г368, я просмотрел твое досье, видел голографический фильм о твоих успехах. Как твои раны? Не слишком тяжелы? Ты молод, так что быстро поправишься. – Глаза его стали жесткими. – В тебе осталось еще много неиспользованного удовольствия. Посмотрим, как ты сыграешь против меня.
- Предыдущая
- 16/165
- Следующая
