Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец - Мильтон Джон - Страница 11

Оба чудовища, казалось, были в восторге. Смерть искривила свое страшное лицо отвратительной улыбкой, услышав, что голод ее будет насыщен, и радуется своему чреву, предназначенному для такой обильной пищи; не менее ликует и злая мать ее, и так обращается к своему родителю:

«Я храню ключ от адской бездны по данному мне праву и по воле Всемогущего Царя Небес. Он заклинал мне вовек не отворять этих адамантовых врат. Против всякого насилия здесь стоит наготове Смерть со своим непобедимым копьем; ее не осилит никакая смертная власть. Но разве я обязана покоряться повелениям свыше Того, Кто ненавидит меня, Кто сбросил меня в этот мрак, в этот глубокий Тартар, чтобы исполнять здесь ненавистную должность! Я, рожденная дочерью Неба, должна томиться здесь в нескончаемых муках, в вечном страхе от завываний моих собственных исчадий, пожирающих мои внутренности? Ты мой отец, мой создатель, ты дал мне жизнь: кому же, кроме тебя, должна я повиноваться, за кем следовать, кроме тебя? Ты перенесешь меня в тот новый мир блаженства и света, к сладостной жизни богов; там, сидя по правую твою руку, как подобает твоей дочери и твоей возлюбленной, полная сладострастия, я буду царствовать бесконечно».

Сказав это, она срывает с пояса роковой ключ – злополучное орудие всех наших бедствий. Развернув свой чудовищный хвост, приближается она к адским вратам, быстро поднимает тяжелый засов, который, кроме нее, не могли бы сдвинуть все Стигийские силы; ключ сжимает в глубине замка сложные пружины, и все болты и запоры из тяжеловесного железа и твердого гранита падают сами собой. Вдруг, со страшным шумом, с пронзительным визгом, распахнулись настежь адские врата и как гром загрохотали на своих петлях; весь Эреб[72] сотрясая до основания. Она отворила их, но вновь запереть их было уже не в ее власти: врата стояли широко открытыми. Целое войско, в строевом порядке, с знаменами, с развернутыми флагами, с конницей и обозом, свободно прошло бы через их обширное отверстие; как из горнила, клубятся из их пасти вихри дыма и багровое пламя.

Вдруг глазам Сатаны и двух призраков открылись тайны первобытной бездны: океан мрака, беспредельный, необъятный, где теряется все – пространство, время, размеры; где маститые прадеды Природы, древняя Ночь и Хаос, среди шума бесконечных войн, в вечном безначалии, держатся одним беспорядком.

Четыре простых соперника: холод и жар, влажность и сухость, оспаривают здесь друг у друга первенство, выдвигая в бой атомы, зачатки материи. Легкие и тяжелые, твердые, мягкие, быстрые или медленные, все они строятся под разные знамена враждебных сил; воинственные легионы их бесчисленны, как жгучие пески Баркарейских или Киринейских[73] степей, что, вздымаемые борьбой вихрей, отягчают легкие крылья ветров. На чью сторону пристает больше этих атомов, тот на минуту одерживает верх. Хаос, судья их распрей, своими приговорами увеличивает беспорядок – главную опору его царства; подле него правит другой верховный судья – случай.

На краю этой дикой бездны, колыбели, а, может быть, и могилы природы, где нет ни моря, ни суши, ни воздуха, ни огня, но все это представляет стремительное, беспорядочное брожение будущих плодотворных зачатков, и все они были бы в вечной вражде между собой, если бы Всемогущий Зиждитель не повелевал им создавать из этих темных веществ новых миров, – на краю этой бездны стоял осторожный Враг, у рубежа Ада. Задумчиво созерцая даль, он думал о своем смелом путешествии: не малое пространство предстоит ему пройти. Ужасные, разрушительные звуки поражают его слух: не так страшно бушует Беллона[74] (если можно сравнивать великое с малым), когда своими осадными орудиями разрушает громадный город; не так велик был бы шум, если бы рушился свод небесный, или если бы разнузданные элементы вдруг сорвали землю с ее неподвижной оси. Наконец, Сатана распускает свои широкие крылья, подобные громадным парусам, и, ногой отпихнув от себя почву, поднимается на волнах пара.

Отважно пролетает он большое пространство, как бы несомый на облачном троне; но вдруг эти клубы рассыпаются под ним, и он остается в беспредельной пустоте; тщетно размахивает он громадными крылами; как свинец, падает он на десять тысяч стадий в глубину, и до этого часа все бы летел вниз, если бы, к несчастью, сильным взрывом горючей селитры из проносившейся мимо огненной тучи, не подняло его на столько же кверху. Бешеный вихрь остановился, угаснув в болотистой трясине, – пространство то было ни вода, ни суша. Утопая в вязкой почве, Сатана то старается удержаться на ней ногами, то помогает себе крыльями; он пускает в ход и весла, и парус. Как крылатый гриф[75] стремится через пустыню, через горы и болотистые долины, преследуя аримаспов, похитивших золото, вверенное его бдительной страже, так бесстрашно преследует Враг свой путь через топи и стремнины, в стихиях то сгущенных, то редких, пробиваясь вперед руками, ногами, крыльями, головой; он плывет, ныряет, пускается в брод, ползет, летит.

Вдруг, из глубины мрака, поражает его слух дикий, оглушительный шум, гул смутных голосов, звуков. Туда неустрашимо поворачивает он; он хочет видеть Владыку или Духа, царствующего в глубочайшей из бездн, среди этого шума, чтобы спросить кратчайший путь из мрака к пределам света. Вдруг он видит трон Хаоса; широко раскинут его мрачный шатер над беспредельной бездной; с ним рядом сидит на троне соучастница его царства, древнейшая из всего созданного[76], Ночь, в своей темной одежде. Подле них толпятся Оркус, Гадес, Демогоргон[77], имя которого всегда было страшно; далее Молва и Случай, Мятеж, Смятенье и Распря, с тысячью разнородных уст.

Сатана смело идет прямо к ним и говорит: «Власти, Духи этих глубочайших бездн, Хаос и ты, древняя Ночь, я прибыл к вам не как лазутчик, с тем чтобы исследовать ваше царство и нарушить его тайны; я невольно забрел в эту мрачную пустыню, так как путь мой к свету лежит через ваше обширное царство. Один, без проводника, я сбился с пути, отыскивая в этом мраке дорогу туда, где границы вашего сумрачного царства соприкасаются с Небом. Есть недалеко отсюда место, недавно отнятое Царем Неба от ваших владений; чтобы достигнуть его, предпринял я странствие чрез такую глубь. Укажите мне путь: награда за эту услугу не будет ничтожна; если мне удастся выгнать победителя из той страны, потерянной вами (в этом заключается цель моего путешествия), я опять возвращу ее к первоначальному мраку, снова водворю в ней знамя древней Ночи. Вам достанутся все плоды моих побед, мне – одно мщение».

Древний Анарх, с изменившимся лицом, нетвердым голосом отвечает ему: «Я знаю тебя, чужестранец; ты могучий вождь Ангелов, воевавший недавно с Царем Небес, и побежденный Им. Я видел и слышал все это; не может такое многочисленное воинство безмолвно лететь через бездну, испуганную его падением; низвергнутые Ангелы неслись стремглав; смятение, ужас, разрушение были неописуемы; Небесные врата разверзлись, и миллионы победоносных легионов бросились преследовать вас. Я восседаю здесь на границах моего царства, у меня едва достает силы сохранить то, что еще осталось в моей власти, и тому угрожает опасность от ваших междоусобных распрей, ослабляющих державу древней Ночи: сначала Ад, ваша темница, занял громадное пространство в глубинах бездны, теперь недавно, Небо и Земля, новый мир, на золотой цепи повис над моим царством с той стороны Неба, откуда совершилось падение твоих легионов. Если туда лежит твой путь, то он. недалек, но опастностей на нем много. Иди же, спеши! Опустошение, гибель, смятение – мое достояние».

Он умолк. Сатана не останавливается для ответа, но, радуясь, что уже виден берег его странствия, с новыми силами поднимается вверх и, подобно огненной пирамиде, несется через беспредельную пустоту, среди враждующих стихий, которые окружают его со всех сторон. Быстро мчится он вперед. Не столько опасностей видел Арго[78], когда проходил Босфор между нависшими скалами; не так гибельна была участь Улисса, когда он со страшными опасностями пробирался между Харибдой[79] и другой пучиной: с таким трудом и среди таких опасностей летит Сатана. Но как только перешел он через них, как только пал человек, о, какая произошла перемена! Грех и Смерть, следуя по следам врага (на то была воля Неба), вымостили широкую дорогу над мрачной бездной; клокочущая пучина с покорностью держит этот мост баснословной длины, проведенный от пределов Ада к орбите бренного земного мира. По этому пути злые Духи беспрепятственно проходят взад и вперед, чтобы соблазнять или наказывать смертных, и только те спасены от них, кого хранит особая милость Господа Бога и святых ангелов.