Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец - Мильтон Джон - Страница 14

Мир между тем будет разрушен огнем, и из пепла его возникнут новое Небо и Земля: там будут жить праведники; после долгих скорбей увидят они, наконец, золотые века и будут наслаждаться радостями любви и святой правды. Тогда Ты положишь Свой царственный скипетр, он будет уже не нужен: Бог будет Все во Всем. Небесные Престолы, славьте Того, Который умирает, чтобы исполнилось все это. Поклоняйтесь Сыну и чтите Его, как Меня!»

Едва закончил Всевышний, как среди Ангелов раздались восклицания радости, громкие, как песнь бесчисленного хора, мелодичные, как звук небесных голосов. Небеса наполнились восторгом, и громкое «Осанна!» торжественно разнеслось по всему небесному пространству. В благоговейном восторге все небесные силы смиренно преклоняются перед престолом Всевышнего Отца и Сына, повергая к его подножию свои венцы, обвитые золотом и амарантом, бессмертным амарантом – цветком, который впервые расцвел в Эдеме подле дерева жизни, но после греха человека был снова возвращен на Небо, свою отчизну, где он цвел прежде, там и теперь цветет, осеняя ключ жизни и реку блаженства, протекающую среди Небес, где по цветущим Елисейским[83] полям она катит свои янтарные воды.

Гирляндами этих неувядаемых цветов избранные Духи украшают свои блистательные кудри. Теперь эти гирлянды сброшены и густым цветочным покровом устилают небесное подножие, сияющее подобно морю драгоценных яшм и улыбающееся под пурпуром небесных роз. Потом Ангелы опять возлагают венцы на свои головы и берут золотые арфы; эти блестящие арфы, дивно настроенные, висят у Ангелов сбоку, как колчаны. Нежные звуки чарующей симфонии, предвестники священных песнопений, возбуждают высокий восторг. Ни один голос не молчит: все участвуют в дивном хоре – такая гармония царит на Небе.

Тебя, Отец, воспели они прежде, Тебя, Всесильный, Неизменный, Бесконечный, Бессмертный, Вечный Царь! Тебя, Творец всей твари, Источник Света, невидимый Сам, когда в потоках лучезарного сияния восседаешь Ты на Твоем неприступном троне; но даже когда Ты ослабишь блеск Твоих лучей, а из-за облаков, облекающих Твой трон подобно лучезарному ковчегу, покажется край Твоей одежды, темный от чрезмерного блеска – Небо ослепляется; самые блестящие серафимы не приближаются к Тебе иначе, как обоими крылами закрыв свои очи.

Тебя воспели они потом, бывший до начала веков, Зачатый Сын, Божественное Подобие, в Чьем светлом образе сияет Всемогущий Отец. На Тебе запечатлено величие Его славы, в Тебе обитает пресвятой Его Дух. Твоею рукою сотворил Он Небеса Небес и все небесные силы; Твоею рукою низвергнул Он гордых мятежников в тот день, когда Ты, ополченный громами Твоего Отца, потрясая вечные основания Небес, летел в пылающей колеснице и беспощадно гнал расстроенные ряды мятежных ангелов. Когда же Ты со славой возвратился назад, все Силы небесные громкими кликами прославили Тебя, Единородного Сына Божия. Ты, строгий мститель Его врагов, не так поступил с Человеком, ставшим жертвой их коварства. Ты, Отец милосердия и благости, не осудил грешника так строго, Ты сострадал о нем. Как только, Господи, возлюбленный и единственный Сын Твой увидел в божественном взоре, что Ты намерен смягчить Твой суд над слабым человеком, Он, чтобы умилостивить твой гнев и положить конец борьбе между милосердием и правосудием, борьбе, которая еще нерешительно отражалась на Твоем челе, – Он отказывается от блаженства Небес, где Он сидит по правую Твою руку, и добровольно предает Себя смерти, чтобы искупить вину человека. О беспримерная любовь! Любовь, доступная лишь Божеству! Хвала Тебе, Сын Божий, Спаситель людей! Имя Твое да будет отныне обильным источником моих песен! Никогда арфа моя не забудет хвалить Тебя нераздельно с Твоим Отцом!

Так в надзвездной обители Неба протекали счастливые часы в радости и торжественных песнопениях. Между тем, Сатана опускается на твердый и темный шар нашей круглой земли, отделявшей другие блестящие шары меньшей величины от Хаоса и вторжений древнего Мрака. То, что издали казалось ему шаром, теперь растянулось впереди необъятным пространством, сумрачным, пустым, диким, с нахмуренной над ним беззвездной Ночью и без умолку бушующими бурями неистового Хаоса. Сурово было там небо; только с одной стороны, обращенной в вышину, хотя и в неизмеримой дали, озарялись те места слабым отблеском, падающим от небесной стены; там буря ревела не так неистово. По этому пространному полю свободно разгуливает Враг. Так коршун, свивший гнездо на вершине Имауса[84], снежный хребет которого служит преградой кочующему татарину, летит прочь от мест, бедных добычей, чтобы в волю насытиться мясом ягнят и козлят, пасущихся на лугах, устремляется к истокам Ганга и Гидаспа, индийских рек. Но по пути он опускается на бесплодные Сериканские равнины, где китаец, гонимый парусами и ветром, несется в своей легкой камышевой тележке[85]. Так по этому бурному земляному морю одиноко блуждал Враг, отыскивая добычу, – не бывало здесь еще ни единого создания, ни одаренного, ни неодаренного жизнью, ни единого еще.

Но впоследствии, когда грех наполнил тщеславием человеческие дела, словно воздушные шары, поднялись сюда с земли все предметы человеческой суетности и пустоты, все праздные вещи, также как и все те, кто на этих пустых вещах основывал свои надежды на славу, на бессмертие, на счастье в этой или будущей жизни. Все, стремившиеся заслужить лишь людскую похвалу и получившие в этом мире награду, плод их тяжкого суеверия или слепого рвения, находят здесь как справедливое воздаяние, награду, столь же ничтожную, как их дела. Сюда собираются все произведения Природы, вышедшие из ее рук неоконченными или неудавшимися, в виде незрелых зародышей или чудовищ. Прекратив свое существование на земле, они летят сюда и бродят в пустоте до окончательного уничтожения. Здесь собирается все это, а не на соседней луне, как воображали некоторые. Нет, серебристые поля этой планеты, скорее, служат жилищем Святых или духов, занимающих середину между Ангелом и человеком. Из первых стеклись туда дети беззаконного союза сынов и дочерей земли, гиганты древнего мира с их тщеславными подвигами, прославившими их в свое время, строители, воздвигнувшие в равнине Сеннаарской Вавилонскую башню. Преследуя безумную мечту, они и здесь построили бы новые Вавилоны, если б было из чего. Иные являлись по одиночке в разные времена, как Эмпедокл, восторженно бросившийся в пламя Энты, чтобы его сочли богом, или Клеомброт[86], бросившийся в море, чтобы скорее насладиться Елисейскими полями, о которых мечтал Платон. Но слишком долго было бы перечислять всех этих безумцев, неразвитых зародышей, идиотов, отшельников, монахов в белых, черных, серых одеждах[87], со всем их лицемерным притворством. Тут бродят пилигримы, в заблуждении своем искавшие на Голгофе Того, Кто живет на Небесах; святоши, которые облекаются перед смертью в рясу доминиканца или францисканца, надеясь под прикрытием этой одежды попасть в Рай. Вот они проходят семь планет[88], проходят неподвижные звезды и хрустальную сферу, которая первая пришла в движение и уравновешивает колеблющиеся светила – предмет стольких рассуждений. У небесной двери Святый Петр со своими ключами как будто давно ожидает их. Вот они уже у небесной лестницы, они заносят ноги на ее ступени… но смотрите… стремительный порыв двух встречных ветров опрокидывает их и сносит на десять тысяч стадий вниз, в пустоту пространства. Видели бы вы, как кружились тут, разрываясь на клочки, клобуки, капюшоны, рясы, с теми, кого они облекали; как разносились ветрами святыни, четки, индульгенции, разрешения, помилования, буллы. Все это крутилось и взвивалось в вихре, уносясь далеко от земли в преддверие Ада, обширную бездну, названную с тех пор Раем Безумных[89]. Тогда место это было еще не заселено, никто не бывал здесь, но впоследствии лишь немногим оно стало незнакомо. На пути своем враг напал на этот темный шар; долго бродил он по нему, пока слабый луч света не привлек его к себе. Поспешно направляет он туда свои шаги. Издали видит он еще обширное здание, великолепными ступенями восходящее до стены небесной. На самом верху виднелось сооружение еще более роскошное и величавое, как бы врата царского дворца. Фронтон его горел золотом и алмазами; портал был залит блеском драгоценных каменьев Востока. Даже отдаленное подражание такому зданию невозможно на земле, и никакая кисть не способна изобразить его. Такова была лестница, по которой восходили и нисходили толпами Ангелы, блестящие хранители Неба, виденная во сне Иаковом, когда он, бежав от Исава в Харран, заснул под открытым небом, в поле близ Лузы. Пробудясь, он воскликнул: «Это врата небесные!»[90] Каждая ступень этой необъятной лестницы имела таинственное значение. Она не всегда стояла там, порой она невидимо уходила в Небеса. Под ней расстилалось море блестящим потоком яшм и жемчугов; впоследствии, души праведных, покинув землю, стали переноситься через его поверхность на крыльях Ангелов или на небесных колесницах, несомых огненными конями[91].