Европейские поэты Возрождения - Данте Алигьери - Страница 48
- Предыдущая
- 48/144
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
48
ПЕСНЯ ОБ УСМИРЕНИИ МЮЛЬГАУЗЕНА
Хотите песенке внимать,
Что пелась про князей да знать,
Высокоблагородных
Теснителей народных?
Им христианскую-то кровь
Пивать за трапезой не вновь,
Им миловать негоже,
Спаси нас, бедных, боже!
В четверг стряслась у нас беда.
Сошлись князья и господа
Под Шлотгейм всей оравой,
Грозили нам расправой.
Как герцог Юрий зол и лют,
Расскажет эббелейдский люд;
К князьям он едет в поле,
Чтоб благ стяжать поболе.
Мюльгаузен — крепость хоть куда,
Но взяли город господа,
В том доктор был виною
С багряной бородою.
Ты, доктор, признанный злодей,
Ты худо сделал, ей-же-ей!
Но мы тебя отвадим,
На кол тебя посадим.
И Генрих Баумгард был из тех,
Кого не устрашает грех,
Он знал, что доктор хочет,
О чем злодей хлопочет.
Их плутни Кенемунд открыл.
Зато и голову сложил
В угоду барам злобным
У нас, на месте лобном.
Был Пфейфер честен и учен,
Славней не сыщется имен.
В пути его схватили,
Навеки уложили.
Так нам Мюльгаузенский совет
Не мало понаделал бед,
Из злобы и из мести
Нас бьют на лобном месте.
И даже тех, кому князья
Свободу дали, видел я,
Прислужники хватали
И насмерть убивали.
Людей не милуют они.
Господь, теснителей казни!
Пусть черти в хворостины
Их примут в час кончины.
Нам Ламгарт, воевода-плут,
Сказал: на Попперекский пруд
Идите всей толпою
С повинной головою.
И жены бедные гурьбой,
Ведомы докторской женой,
Пошли молить злодеев…
Спусти на ведьму змеев!
Кто эту песенку сложил,
Тот на земле недолго жил —
Он выпил злую чашу.
Ты песню слышал нашу?
НАРОДНАЯ ЛИРИКА
ГОСПОДИН ФОН ФАЛЬКЕНШТЕЙН
Однажды с охоты граф Фалькенштейн
Скакал по лесам и полянам.
И вдруг на дороге увидел он
Девчонку в платке домотканом.
«Куда ты, красавица, держишь путь?
Не скучно ль бродить в одиночку?
Поедем! Ты в замке со мной проведешь
Хмельную, веселую ночку!»
«Чего вы пристали? Да кто вы такой?
Все хлопоты ваши напрасны».
«Так знай же, я сам господин Фалькенштейн!
Теперь ты, надеюсь, согласна?»
«Ах, коли взаправду вы граф Фалькенштейн,—
Ему отвечает девица,—
Велите отдать моего жениха.
Он в крепости вашей томится!»
«Нет, я не отдам твоего жениха,
Ему ты не станешь женою.
Твой бедный соколик в поместье моем
Сгниет за тюремной стеною!»
«Ах, если он заживо в башне гниет,—
Бедняжка в слезах отвечает,—
Я буду стоять у тюремной стены,
И, может, ему полегчает».
Тоскует она у тюремной стены,
Звучит ее голос так жутко:
«О милый мой, коли не выйдешь ко мне
Наверно, лишусь я рассудка».
Все ходит и ходит вкруг башни она,
Свою изливая кручину:
«Пусть ночь пройдет, пусть год пройдет
Но милого я не покину!
Когда б мне дали острый меч,
Когда б я нож достала,
С тобою, граф фон Фалькенштейн,
Я насмерть бы драться стала!»
«Нет, вызов я твой все равно не приму,
Я с женщиной драться не буду!
А ну-ка, бери своего жениха,
И прочь убирайтесь отсюда!»
«За что ж ты, рыцарь, гонишь нас?
Ведь мы небось не воры!
Но то, что нам принадлежат,
Берем без разговора!»
КОРОЛЕВСКИЕ ДЕТИ
Я знал двух детей королевских —
Печаль их была велика:
Они полюбили друг друга,
Но их разлучала река.
Вот бросился вплавь королевич
В глухую полночную тьму,
И свечку зажгла королевна,
Чтоб виден был берег ему.
Но злая старуха черница
Хотела разбить их сердца,
И свечку она загасила,
И ночь поглотила пловца.
Настало воскресное утро —
Кругом веселился народ.
И только одна королевна
Стояла в слезах у ворот.
«О матушка, сердце изныло,
Болит голова, как в чаду.
Ах, я бы на речку сходила,—
Не бойтесь, я скоро приду».
«О дочка, любимая дочка,
Одна не ходи никуда.
Возьми-ка с собою сестрицу,—
Не то приключится беда».
«Сестренка останется дома,—
С малюткой так много хлопот:
Поди, на зеленой поляне
Все розы она оборвет».
«О дочка, любимая дочка,
Одна не ходи никуда.
Возьми с собой младшего брата,
Не то приключится беда».
«Пусть братец останется дома,—
С малюткой так много хлопот:
Поди, на зеленой опушке
Он ласточек всех перебьет».
Ушла во дворец королева,
А девушка в страшной тоске,
Роняя горючие слезы,
Направилась прямо к реке.
Вдоль берега долго бродила,
Печалясь — не высказать как.
И вдруг возле хижины ветхой
Ей встретился старый рыбак.
Свое золотое колечко
Ему протянула она.
«Возьми! Но дружка дорогого
Достань мне с глубокого дна!»
Свою золотую корону
Ему протянула она.
«Возьми! Но дружка дорогого
Достань мне с глубокого дна!»
Раскинул рыбак свои сети,
И вот на прибрежный песок
Уже бездыханное тело
С немалым трудом приволок.
И девушка мертвого друга,
Рыдая, целует в лицо:
«Ах, высохли б эти слезинки,
Когда б ты сказал хоть словцо».
Она его в плащ завернула.
«Невесту свою приголубь!»
И молча с крутого обрыва
В холодную бросилась глубь…
…Как колокол стонет соборный!
Печальный разносится звон.
Плывут похоронные песни,
Звучит погребальный канон…
48
- Предыдущая
- 48/144
- Следующая
