Мотылек атакующий - Островская Екатерина - Страница 15

• Предыдущая
• 15/50
• Следующая

– Как все? – закричала Роза Зурабовна. – Что потом было?

– Потом ничего. С Левой все нормально, а вот с Хасаном плохо совсем. Наверно, в больницу повезут. Тот однорукий им даже приблизиться к себе не дал. Они с двух сторон на него напасть решили, и Левочка по ноге получил. Хасан тоже по ноге, но ему потом нашатырку давали понюхать, потому что сознания не было у Хасана совсем. Теперь Лева хочет пойти к тому человеку и записаться к нему в ученики. Прощения собирается просить. Говорит, зал ему мыть будет, только бы взял.

– Что ты говоришь, Ашот! – закричала Роза Зурабовна. – Чтобы мой ребенок в двадцать два года мыл зал?

– А у того тренера и в самом деле одна рука? – не поверила Маша.

– Нет, у него две руки, но одна совсем не работает. Потом тамошние ребята сказали Леве, что их тренер был в спецназе, и его ранили. Теперь рука у него не сгибается, не поднимается, только пальцы чуть-чуть шевелятся…

Ночью Маша вспомнила рассказ мужа Розы Зурабовны и внезапно поняла, что ей надо делать.

Лева навестил маму на следующий день. Молодой человек и в самом деле сильно хромал. Лева был высок и широкоплеч. Но все равно Роза Зурабовна прижала его к своей груди и запричитала:

– Ой, ну что ты туда полез? А вдруг всю жизнь хромать будешь?

Лева освободился от материнского захвата и покосился на Машу.

– Устроились к новому тренеру? – спросила та.

Сын Розы Зурабовны покачал головой:

– Нет, отказал. Говорит, что меня учить не надо, а он занимается только с детьми и женщинами, чтобы они могли постоять за себя, если на них нападут. Я потом рассказал знакомым, на кого нарвался, и мне сказали, что мне и Хасану еще повезло. Если бы Андрей Иванович работал с нами в полную силу, то…

– Ой, не говори так! – закричала Роза Зурабовна. – У меня сейчас сердце лопнет, разорвется совсем! Откуда только такие люди злые берутся?

Лева, видимо, рассчитывал пробыть у матери не долго – он все время поглядывал на дверь. И Маша вышла из палаты, чтобы не мешать Розе Зурабовне беседовать с сыном. В коридоре к ней подошел врач и сказал, что ей предстоит еще один осмотр, так как специально ради нее в клинику приедет очень известный хирург, который сначала проконсультирует, а потом, если повезет, то и операцию проведет. Хотя Маше нужна не одна операция, а несколько.

– Ради меня приедет? – не поверила Маша.

– Именно, – сказал врач. – Оказывается, мэтра упросила ваша свекровь, которая хорошо знакома с его женой.

Прихрамывающего Леву Маша догнала на лестнице.

– Как зовут того тренера?

– Андрей Иванович Бармин, – ответил сын Розы Зурабовны. – Хотите, его телефон дам?

Светило пластической хирургии осмотрел Машу и, перебирая в руках ее прежние фотографии, сказал:

– Удивительно, вы на всех снимках как будто светитесь. Внешность-то я вам верну, не отличить от прежней будет, а вот сияние…

– Мне не нужна прежняя внешность, – покачала головой Маша. – У меня теперь другая жизнь. Какая получусь, и ладно.

– Что ж вы, голубушка, так к себе относитесь? А вдруг потом сами себе не понравитесь? К своему отражению вы уже привыкли, и если по утрам на вас из зеркала будет глядеть посторонний человек, то это испытание не для слабонервных. Кстати, если у вас станет другая внешность, то придется документы менять, а это такая морока, я вам скажу! Вот у меня случай был: пристала ко мне одна богатая бабенка, захотелось ей быть похожей на Анджелину Джоли, которая сама, между нами говоря, продукт пластической хирургии, причем не самый лучший. А богатой бабенке приспичило – хочу, и все. Но поскольку природа обделила ее не только умом, но и внешностью, я решил исправить недостатки. Конечно, силиконовых мозгов пока не придумали, но Анджелина Джоли получилась лучше оригинала. И что же? Муж сказал: «Не нужна мне Анджелина Джоли, я хочу, чтобы у тебя был нос картошкой и пухлые щеки». Пришлось возвращаться назад к природе. Вот так!

– У меня нет мужа, а я претензий предъявлять не буду. Подпишу на сей счет любой документ.

Хирург замолчал. Видимо, ему рассказали Машину историю.

– Ну, хорошо, – наконец сказал он. – Я поработаю с вами. Но клиника моя в Москве, вам придется ехать туда. Месяца три, а то и больше пробудете у меня. Пребывание в моей клинике – дорогое удовольствие, но для вас я готов сделать скидку.

Машу стали готовить к выписке, а ей так не хотелось возвращаться домой. Смотреть на знакомые стены и вспоминать то, чего уже не вернуть, не было сил. А маме одной в большом загородном коттедже не сладко. И потому Маша решила жить с мамой.

Вечером примчалась Рита.

– Я беременная на все сто, – заявила она.

– Мальчик? – поинтересовалась Роза Зурабовна.

– Надеюсь, что да, – ответила Рита, – хочу мальчика.

– Это правильно, – одобрила Роза Зурабовна, – а то сейчас такие девочки пошли – просто ужас!

– Надо же, я буду мамой, – вздохнула Рита.

– Поздравляю, – улыбнулась Маша.

А лучшая подруга снова вздохнула:

– Теперь вот не знаю, как мы разместимся втроем: квартира-то у нас хоть и трехкомнатная, но комнатки маленькие. В одной наша спальная, в другой Тимур работает. Я вынуждена изворачиваться, прям как бедная родственница, – у меня сейчас много заказов. Приходится на тимуровском столе устраиваться, когда мужа нет.

– Что вы на столе делаете? – встрепенулась Роза Зурабовна.

Но Рита решила не отвечать ей и в очередной раз тяжело вздохнула.

– А вы перебирайтесь в нашу, – предложила Маша.

– Продаешь? – не поверила Рита.

Маша кивнула. А подруга задумалась. И опять завздыхала:

– У нас таких денег нет.

– Отдадите, когда сможете, – успокоила ее Маша.

– Если частями, то, наверное, года за два рассчитаемся, – пообещала подруга. И наконец поинтересовалась: – А сколько ты хочешь за квартиру?

Перед самой выпиской из отделения челюстно-лицевой хирургии к Маше снова пришел следователь Мышкин.

Роза Зурабовна лежала поверх больничного одеяла и смотрела в потолок. Следователь покосился на ее «холмы» и тихо спросил:

– Мы можем побеседовать в каком-нибудь спокойном месте?

Маша вывела капитана на лестничную площадку, и Мышкин сразу достал из своего потертого кейса листы с распечатками фотографий.

– По вашим приметам я нашел несколько человек. Если быть точным, то семерых. Кто-то из них на зоне, кто-то не подходит по возрасту. Двое невысокого роста. Остался один. Я, правда, принес фотографии и остальных, на всякий случай.

Он протянул Маше лист с фотографией человека в полный рост с отмеченной сантиметровой шкалой. А затем еще три снимка – его лицо анфас и в профиль.

– Борис Немчинов, погоняло, то есть кличка, «Немец», – принялся перечислять данные следователь. – Тридцать один год, дважды судимый. Первая ходка – за разбой, вторая – за вымогательство, освободился полгода назад. Бровь ему распороли заточкой на зоне. Рост сто восемьдесят четыре. Подходит?

Маша посмотрела на фото и, узнав, сразу сказала:

– Этот бил меня.

Мышкин кивнул.

– Я так и думал. Но теперь возникает следующая ситуация. Свидетелей у вас нет. А Немчинов заявит, что был в то самое время в каком-нибудь клубе на другом конце города, и двадцать человек подтвердят его слова. Кроме того, если он поймет, что ему угрожает как минимум двадцать лет за убийство, за покушение на убийство и плюс за уничтожение чужого имущества общественно опасным способом, то, сами понимаете, готов будет на все, лишь бы не встретить старость в кругу людей, старость не уважающих. Даже если мне удастся возбудить дело, прокурор не даст санкцию на арест подозреваемого, а без этого вряд ли я смогу получить от него признательные показания. К тому же, вам необходимо будет обязательно прятаться. Программы защиты свидетелей у нас нет. Вернее, она пока толком не работает.

– Вообще-то я потерпевшая, – напомнила Маша.

– Да у нас потерпевшие лишь те, у кого денег много! На какого-нибудь олигарха косо посмотрели, и он уже звонит прокурору, чтобы посадить человека до конца жизни за врожденное косоглазие.

• Предыдущая
• 15/50
• Следующая