Боги тоже не люди (СИ) - Велесова Светлана - Страница 59

Жиль взвыл от смеха и уткнул лицо в мягкие шкуры, заменявшие степнякам и матрац и подушки. Айк, услышав за спиной странные звуки, подпрыгнул на месте, наступил на ноги Баруха, не удержал равновесия, и смешно замахав руками, повалился тому на спину.

— Что тебя к нам принесло? Сокол ты наш ясный? — Зарим не пытался скрыть сарказм, так и сквозящий в каждом слове. — Заблудился, или по мне соскучился?

Жиль захрюкал в шкуры, хрюкнул и Барух, придавленный нешуточным весом оборотня, всхрапнул, чем напугал Айка, заставив быстренько скатиться с его спины. Зарим потеснился, давая племяннику место, сотрясаясь от смеха и не в силах больше вымолвить и слова. Да уж горе, а не гуляки. Как бы Арей не разобиделся. Видимо придется ему расстаться с надеждой хорошенько выспаться, и идти спасать честь клана.

— Айк?

— Тихо. — Шикнул он. — Не выдавай меня.

— Да что случилось? У тебя вид, словно за тобой демоны гонятся.

Аликай перестал вздрагивать словно загнанный заяц и приподнявшись на локте глянул на Зарима.

— Только одна Демоница. Дочь Арея. Зарим, ей всего пятнадцать. Что я должен был делать? Не спать же с ней, чтобы утром вождь прибил меня или того хуже заставил на ней жениться.

— А по-другому развлечь девушку мы не умеем, да? Эх, Аликай и чему только тебя во дворце учили. Пожил бы со мной, не пришлось сейчас изображать из себя труса.

Зарим встал и застегнув пояс взялся расшнуровывать веревки, бывшие в шатре вместо замка.

— Ты куда? — Всполошился Айк. — Неужели…

Даже в темноте Зарим увидел, как его глаза от удивления стали просто огромными.

— Кто-то же должен держать честь. Если не ты, то я.

— Но Зарим….

Уже выходя из шатра, Зарим остановился.

— Что?

И услышал шепот Айка.

— Ты же женат.

— Твоими стараниями, Аликай.

«И моими молитвами» Добавил про себя, быстро уходя, чтобы не испортить все веселье, не к месту засмеявшись. Пусть теперь бестолковый мальчишка всю ночь мается, думая, что он будет до утра отстаивать честь клана в постели дочери вождя.

Легко лавируя между кольями и веревками, натягивающими шатры Зарим вышел на шум веселья и заприметив в толпе вождя направился прямиком к нему.

— Зарем. — Арей даже не делал попытки встать, настолько уже был пьян.

— Арей. — Зарим придержал друга и сел рядом.

— А я тебя не видел. Ты где был?

Зарим принял из рук женщины объемную чашу с самогоном и сделав несколько глотков закусил куриной ножкой.

— К реке ходил, — без зазрения совести солгал он. — Надо было кое-что обдумать.

— Думать? — Удивился вождь. — На празднике? Да ты никак с ума сошел. Кто думает о делах, когда надо веселиться?

Зарим лишь улыбнулся, и опять приложился к чаше. Все-таки гадкий самогон у степняков. То ли дело вина и коньяки собранные со всего мира и хранящиеся в подвалах его домов. Но что поделать, уповая на помощь степных воинов, приходится принимать их нехитрое, но искренне гостеприимство. Так что не будем воротить нос и успокоим бунтующую печень тем, что все это очень скоро кончится.

— Эй! Я знаю средство от дурных мыслей. Трубку для моего лучшего друга.

И не успел Зарим отнекаться, как у него отобрали чашу с самогоном и вручили трубку. Под взглядами притихших воинов он улыбнулся, понимая их нетерпение. Ни от Айка, ни от Жиля и уж тем более Баруха он не почувствовал запаха табака, смешанного с особым сортом лишайника, заменявшего степнякам привычную ему дурман траву. Значит и здесь ему придется отдуваться самому. Ну погоди племянничек, свидимся мы утром. Я тебе и про честь клана расскажу и про совесть и о том, что нельзя так по свински подставлять родичей.

Пока невеселые мысли бродили в голове, пальцы сами скользнули по, отполированной тысячами прикосновений трубке, ощутив тепло от клубящего в ней дыма, запах которого уже щекотал ноздри, туманил разум. И вдруг звездная ночь, расцвеченная кострами и озвученная тяжелыми ритмами барабанов, переплетающих свои голоса со звоном бубнов, круговерть танцующих мужчин и женщин показалась ему пустой. Потому что рядом не было ее. И хотя многие девушки улыбались ему, успев наслушаться рассказов старших, о его последнем посещении племени. Но ни одна из этих улыбок больше не трогала его душу, ибо сквозь хмельную пелену он видел только ее улыбку. Только ее глаза сверкающие… пока еще не от любви, но от очень близкого к ней чувства, заставляли и без того горячую южную кровь вскипать в жилах с новой силой. И мечта о том, что однажды Эния полюбит его так же сильно как он ее, отдавалась в душе сладостною болью.

— Только не завой Зарем. — Арей положил руку ему на плечо и заглянул в глаза почти трезвым взором. — Хочешь, они все будут твои на эту ночь? — Широкий взмах, указующий на круг возле костра, образованный танцующими девушками. — Только забудь ее. Забудь ту, которая рвет твою душу.

— Не могу Арей. — Зарим медленно затянулся и еще медленнее выпустил из легких несколько колец дыма.

Ошеломленное молчание было ему ответом. Арей даже отодвинулся немного, чтобы осмотреть друга с головы до ног, и только не увидев в нем ничего нового, или необычного, сокрушенно покачал головой.

— Расскажешь кто она?

В глазах степняка разгоралось неуемное любопытство. Он же лишь пожал плечами и после очередной затяжки произнес.

— Моя жена.

Арей заржал как сумасшедший, чем напугал всех вокруг. Веселье друга было столь заразительным, что грустные мысли, наконец выдуло дымом через уши, заставив его рассмеяться вместе с ним.

— Врешь! Не может быть. — Арей еле отсмеялся, но вернуть себе серьезность так и не смог. Рот его то и дело расползался в улыбке.

— Зачем мне врать. Тем более тебе.

— Но как же так. Ты клялся мне, божился, что ни одну женщину никогда не назовешь женой. Или ты тогда имел в виду только одну женщину? Мою сестру?

— Это политический брак, Арей. Тебе ли не знать, как это происходит?

Вождь понимающе кивнул. Его женитьба тоже была сговором вождей двух племен, решивших объединиться через браки своих детей. И Арей как сын вождя первым женился на девушке из другого племени, подавая пример своим соплеменникам. С тех пор два племени перемешались через браки и дружно сосуществовали как единое целое. Но Арею повезло, они уже тогда с его будущей супругой были страстно влюблены друг в друга. Собственно за это Зарим когда-то едва не поплатился своей шкурой, выгораживая друга перед его отцом, пока тот бегал в степь на свидания с любимой.

— И ты влюбился в нее без памяти?

Зарим кивнул и в три вдоха выкурил трубку дотла в надежде, что дурман свалит его раньше, чем Арей доберется со своими вопросами до щекотливой темы.

Легкий ветерок прилетел из степи, принеся с собою горький запах цветущей полыни. Затрепал флаги, закружился вокруг огня, выбивая из костров искры и унося их в черное безлунное небо, усыпанное сверкающими звездами. Музыка продолжала звучать в ночи. Ноги танцующих выбивали ритм на твердой земле. И этот ритм странным образом отдавался в сердце, порождая желание влиться в круг, отдаться во власть танца и забыть обо всем, что тревожит и, как высказался Арей, рвет душу.

— Тогда почему в тебе нет счастья?

Зарим вскочил, ноги сами понесли его к танцующим. На землю полетела куртка, за ней рубашка, обнажая его по пояс. В руках сверкнули два кинжала. Толпа расступалась перед ним, отхлынув к краям площадки словно море. И в каждом взгляде было предвкушение невиданного зрелища, танца оборотня со своей вторю ипостасью.

— Потому что она меня не любит. — Прошептал он, начиная танцевать.

Просыпаться было… больно.

Что-то жесткое давило в спину. Наверняка камни, закатившиеся под шкуры. Откуда только взялись в его шатре. От танцев до рассвета, ныл каждый мускул. Давно он так не танцевал. Успел потерять форму, за что теперь будет расплачиваться болью во всем теле. Зато в голове звенела пустота. Последствия дурмана. Шевелиться не хотелось, так как сон в пару часов не принес отдыха. Уж лучше бы он вовсе не ложился.