На вершине отчаяния (СИ) - Велесова Светлана - Страница 24

— Сандр, не надо. Прошу тебя.

— Да в чем дело? Кого ты от меня прячешь? Сиу! Что здесь происходит?

И он обернулся.

Казалось прошла целая вечность с момента как они увидели друг друга и тем, как Зарим с шумом выдохнул. Мужчина же был не просто ошеломлен. Он был потрясен, раздавлен. Все что угодно, но только не рад этой встрече. Впрочем, на лице Зарима тоже не наблюдалось особой радости.

— Ты права, Сиу. Не стоило приходить. По крайней мере еще лет сто. Ах, да я совсем забыл. Я не проживу столько. Ну, здравствуй Зураб. Как поживаешь? Как матушка?

— Умерла два года назад.

— Мои соболезнования. Она была прекрасной женщиной.

— Да. — Голос хозяина дома упал до шепота. — И любила тебя до последнего.

Эния поняла, что это катастрофа. Маг понял это за мгновение до нее, так как попятился задом и сбежал так быстро, что только мантия мелькнула, и его след простыл. Задавив желание последовать его примеру, Эния встала между ними.

— Давайте я заварю вам чаю. И вы спокойно обо всем поговорите.

Ее слова остались без внимания. И впервые в жизни она поняла, что значит тяжелое молчание. Оно давило на голову, на плечи, разум, волю. Нужно было что-то сказать, что-то сделать, вот только что? Любая фраза могла обрушить лавину ненависти и отчуждения и погрести их всех под горечью обид. Какие слова подобрать, чтобы обиженный ребенок простил и понял, что отец не мог быть с ними. Не мог видеть как он пошел в школу и не мог видеть как он становится мужчиной и заводит свою семью. Как рождаются его собственные дети. И не мог держать за руку умирающую мать. Как объяснить Зариму… Хотя ему объяснять этого не стоит. За всю свою очень долгую жизнь он не один раз прошел через такое. И каждая утрата, каждая боль оставила шрамы на сердце. Шрамы, которые никто не видит и не чувствует кроме него. И о которых кроме него никто не помнит. Так как река времени давно унесла смех, радость и улыбки тех, кого он любил.

Она всхлипнула раз, другой третий и осела на пол, глотая слезы.

— Всех мужиков ненавижу. Я скоро в рыбу превращусь, если буду столько плакать.

Тишина со звоном лопнула, и напряжение спало. Зураб и Зарим одновременно шагнули к ней, желая помочь встать.

— Опять женщина из-за тебя плачет. — С болью в голосе произнес сын.

— Это мой дар и мое проклятье. Крест, как выражалась твоя мать. И я скоро врасту в землю под его тяжестью.

Эния подняла руки вверх и посмотрела на обоих.

— Помогите мне встать… Пожалуйста.

Две сильные руки схватили ее за запястья и с легкостью поставили на ноги.

— Где твой чай, веди, раз уж ты тут за хозяйку.

Зарим пропустил ее вперед. Его сын лишь бровью повел, но ничего не сказал на подобную наглость.

Они опять сидели на кухне и пили все тот же холодный чай. Мага не было и подогреть его было нечем. Печь топить она не стала, так как устала за эту сумасшедшую ночь так, что готова была убить любого за час нормального сна. Молчание теперь не угнетало. Оно было неловким. Эти двое с интересом рассматривали друг друга. Зураб потому, что знал отца только со слов матери. Зарим потому, что вообще не знал о существовании сына.

— Скажите, Зураб. Как зовут вашу дочь?

— Дочь? — встрепенулся Зарим.

— Пока ты шлялся неизвестно где, ты успел стать не только отцом, но и дедом. Дважды. Если тебе интересно, я расскажу о своей семье, но и ты расскажешь кое-что в ответ.

— Хорошо, расскажу.

— В возрасте двадцати двух лет я женился на прекрасной женщине по имени Жизель. Она родила мне сына Люсьена. Оболтусу сейчас двадцать и он где-то в море вот уже третий месяц. Еще у нас есть дочь Люсиль. Ей восемнадцать. Она сейчас с матерью в деревне. Дела у меня идут неплохо. Мне принадлежит флотилия из пяти торговых кораблей и двух военных, для их охраны, так что мы не бедствуем. А теперь скажи ка мне в ответ. Ты хоть раз за все эти годы вспоминал о ней? Думал?

— Эй! Стойте! — Эния встала из-за стола. — Я на такое не подписывалась. Все выяснения отношений без меня. Тер Зураб. Я в вашем доме потеряла одну вещь. Можно я поищу ее, пока вы разговариваете?

— Конечно, Сиу, ищи. — Опять распорядился за сына Зарим.

Она кивнула и не дожидаясь повторного разрешения от настоящего хозяина дома, убежала, пока на кухне не стало действительно горячо. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, она наткнулась на прилипшего к перилам мага. Увидев ее, он кивнул головою вниз.

— Как они там?

— Пока не подрались. Если твой господин не полезет в бутылку, то ссоры не будет.

— Он полезет. Обязательно. И опять порушит все в доме. Ох и горячий нрав у месье Зураба.

— Понятное дело. Есть в кого. Главное чтобы кровь не пролилась. Вот тогда будет действительно плохо. Зарим утратил возможность перекидываться, а твой господин я так поняла, ни разу в жизни этого не делал. Беда будет. Ты поэтому сидишь здесь и не уходишь?

Маг кивнул, и вытянув шею еще раз глянув вниз.

— Если бы вы знали как уговаривала его мадам Жизель перекинуться хоть раз и успокоиться, а он уперся в своем отрицании. Даже детям не позволил, хотя я предупреждал об опасности. Он слушать не хотел. Вот беда и приключилась.

Тут маг понял, что выбалтывает семейные секреты, и испуганно втянул голову в плечи.

— Не бойся, я не выдам тебя. Я тоже некоторым боком член семьи, а тот парень, что был со мной в первый раз двоюродный кузен Зураба. Ладно ты тут сиди, слушай. Если что кричи. Я наверху.

Она похлопала мага по плечу и поплелась наверх, чувствуя себя самым несчастным созданием на свете. Кольцо она нашла в спальне как и предполагала. Оно слетело с пальца, задетое ловчей сетью и преспокойно лежало на полу. Надев его опять на палец, Эния сразу почувствовала себя увереннее и мысленно попросила прощения у всех древней и клятвенно пообещала, что никогда больше не потеряет их дар.

Кажется, именно с этой мыслью она уснула, а когда проснулась, обнаружила, что утро давно наступило и у нее под боком дрыхнет Аликай. Он завалился спать, как и она одетый, прямо поверх покрывала и всех бальных платьев племянницы Люсиль. Кто-то заботливый забинтовал ему руки, обработал раны на лице, и даже помыл голову, вернув его растрепанной шевелюре природный серебряный блеск. А может он сам умылся, для проведения сравнительного анализа и установления родства. Поняв, что Айка промурыжили до рассвета, она не стала его будить и тихонечко сползла с постели.

— Я не сплю. — Послышалось из-под подушки.

— Спи. А я пока смотаюсь вниз и посмотрю что там?

— Лучше не ходи. — Он шевельнулся, сдвинул подушку на бок и глянул на нее.

— Что, подрались? — Странно, шума вроде бы не слышно. Или она спала так крепко, что не расслышала драки.

— Нет.

— Тогда напились.

— Ты, что. Зарим в жизни себе такого не позволит, особенно в такой ситуации.

— Пошли по бабам?

Айк подозрительно покосился на нее.

— Ты, этого от Тишаали нахваталась? Нет, все гораздо проще и ужаснее одновременно. Кузина Жизель с Люсиль вернулись из деревни. Придурочный маг умудрился послать им весть, и они не замедлили явиться.

— И что? Она тоже оказалась бывшей любовницей Зарима?

— Что за вздор! — Возмутился Аликай и окончательно проснулся. — Она в высшей степени порядочная женщина и действительно любит мужа. Все дело в Люсиль. Эта наглая девица как увидела Зарима. Вцепилась в него словно клещ и не отходит ни на шаг.

— Слушай, Аликай, или говори все как есть или не морочь мне голову.

— Я сначала умоюсь. Так я буду уверен, что ты не пойдешь туда одна.

И Айк заперся в ванной на три засова, чтобы она не вздумала пойти за ним.

Эния села на кровать и принялась ждать своей очереди, чтобы умыться. В этом Айк был прав. Она не спустится вниз, пока не смоет с себя всю зеленку. Не хватало еще знакомиться с новыми людьми в таком убожеском виде. Ее даже посетила идея надеть одно из платьев девушки. Но она передумала. Не будь ее в доме, она бы так и поступила. Сейчас же надень она ее платье, будет выглядеть глупо. Айк вышел из ванной уступив ей место и она наскоро проведя мокрыми пальцами, по нечесаным волосам, поплескала ледяной водой на лицо. За ночь порезы почти зажили. Если бы не серебряные браслеты, следа бы не осталось, а так приходилось довольствоваться тем что есть. Отмыв всю зелень с лица, и скинув порванную куртку, она отряхнула штаны, протерла тряпочкой от грязи сапоги и предстала перед Аликаем в подобающем виде.