На вершине отчаяния (СИ) - Велесова Светлана - Страница 83

— Госпожа!

На Энию уставились два несчастных голубых глаза в обрамлении пушистых черных ресниц.

— Спасибо Ти. — Эния как можно аккуратнее высвободила свои ноги из рук девушки. — Мне уже намного лучше. Ты умница.

Хорошенькое личико осветилось истинной радостью, что наконец Ти услужила хозяйке и сделала тем самым ее счастливой, и Эния зажмурилась, чтобы этого не видеть.

— Что может Ми сделать для госпожи.

Вторая, не желая отстать от первой, оказалась тут как тут и уставилась на нее преданным щенячьим взором. Эния едва сдержала крик отчаяния, и через силу улыбнулась. Господи, сколько ей еще терпеть это унижение. Убью Пера, допускающего подобное. Пока она росла на руках доброго великана, она по малолетству не задумывалась над тем, как живут другие. Ее мир был прост и понятен. Столкнувшись же с подобной правдой, и тем, что творится за закрытыми воротами крепости, она не могла понять бездействия Пера. Ведь он всемогущ как сам Бог. Так почему допускает подобное безобразие. Почему ничего не делает!

Увы, ответ был также прост, как и сама жизнь. Что может один маг, пусть даже самый великий среди своих собратьев? Ничего. Ибо слишком многие не хотят ничего менять. И готовы утопить в крови пол мира, лишь бы не расставаться с тепленьким местом подле трона Владыки. Было бы иначе, не сидела бы она взаперти в четырех стенах, окруженная непробиваемой магической заслонкой, не способной пропустить даже мысль, не то что тело, и не готовилась выйти замуж за будущего Темного Владыку.

Ну, положим, готовилась, это громко сказано. Она палец о палец не ударила для этого, а будь ее воля, настучала бы по голове Норису, чтобы не смел так с нею обращаться. Норис, понимая, что она может быть по настоящему опасной, тоже принял меры предосторожности. На ее теле были амулеты такой силы, что снять их будет не под силу даже Перу. Ведь их колдовали все до единого Паладины Смерти, во главе с Норисом.

Представив себе всех этих Высших Магов, колдующих защиту от несовершеннолетней девчонки, ей стало по настоящему смешно. Неужели она такая страшная? Наверное да. Иначе бы ее не содержали под семью замками, за семью печатями в самой высокой башне Дарк-Кросс.

Открыв глаза, Эния состроила «страшную» рожицу своему отражению в зеркале и пошла умываться. Так как скоро полдень, а она до сих пор ходит в пижаме и с заспанным лицом. Вдруг к ней кто явится в гости, а она в таком виде. Караул. И не важно, что она не у себя дома и видела всех этих гостей в одном заднем месте. Как в свое время говаривала маман, конец там мира или нет, не важно. Приличия надо блюсти всегда. И Эния не собралась раскисать и показывать свое отчаяние. Наоборот, своим опрятным внешним видом приличными манерами она выражала своеобразный протест. К тому же ей было любопытно, каким образом к ней явится «жених». Она крупно сомневалась, что Норису понравится идея сидеть подле них, чтобы не разбежались по разным углам.

Эния улыбнулась своим мыслям и тут же вновь стала серьезной. Все это конечно смешно и забавно. Вот только намерения у темных самые серьезные и Удвину в отличие от нее совсем не до смеха. Это она может себе позволить роскошь смотреть на все это сквозь пальцы. Еще одна психологическая защита от беспросветного отчаяния. Думать, что все это неправда и ничего ужасного с ней не случится.

Шум набирающейся воды, вывел ее из состояния задумчивости. Это Ти и Ми, пробрались следом за нею в ванную и включили воду, добавив в нее ароматических масел, чтобы она смогла расслабиться. Все эти ухищрения оставили Энию равнодушной. Без особой радости она скинула пижаму и погрузилась в теплую. Почти горячую воду. Ти взялась мыть ей голову, Ми мягкой мочалкой тереть тело. А Эния закрыла глаза и вновь погрузилась в свои мысли.

Надо наконец перестать бегать от правды и посмотреть на нее прямо, без уверток и прочих заморочек. Скоро ее выдадут замуж, и она перестанет существовать как отдельная личность. Удвин позаботится о том, чтобы она ничем не отличалась от Ти или Ми. И она не сможет этому помешать, так как будет в полной его власти. И так до тех пор пока смерть не разъединит их. Положим она проживет дольше чем он, но что от нее останется через тысячу лет подобного существования. От подобной перспективы Эния содрогнулась и только сейчас сообразила, что в ванной стоит подозрительная тишина. Девушки вели себя до того тихо…

Открыв глаза, Эния столкнулась взглядом с Удвином. Теперь понятно, куда подевались рабыни. Не смели мешать господам, потому и оставили их одних.

— Ты очень красивая, ты это знаешь?

Он присел на край ванны, опустил руку в воду и хотел коснуться ее, но Эния шарахнулась от него в другую сторону, расплескав воду и забрызгав так, что его одежда стала мокрой. Удвин криво усмехнулся, от чего черная татуировка на его лице исказила его черты до неузнаваемости. Это была печать наследника. Мать с восхищением рассказывала о подобной татуировке не только на лице, но и на всем теле у отца, в бытность того наследником Эсселина. Она до сих пор умоляла его частично восстановить ее. Так чтобы этого никто кроме нее не видел, но Ройк каждый раз на корню пресекал эту идею. Мысль о том, что подобные узоры покрывают все тело Удвина, и другая мысль, что скоро она все это увидит, приводили Энию в ужас, заставляя цепляться за миражи как за спасительные соломинки. А так же горько сожалеть, что в свое время не затащила Аликая в постель. Теперь бы по крайней мере знала чего ждать и не умирала от страха в ожидании первой брачной ночи.

— Не надо бояться.

Удвин пытался быть вежливым, но панический ужас на ее лице видимо был ему неприятен, так как он перестал улыбаться и его лицо из приветливого стало жестким. Он резко встал, одернул мокрую рубашку и зло выплюнул.

— У тебя на все про все, час Эния Веларис. Потом состоится церемония бракосочетания. Постарайся не опоздать. Я не люблю и не умею ждать.

Он ушел, хлопнув дверью, а ее затрясло от запоздалого испуга. Она честно пыталась сдержать слезы, но они сами катились по щекам, капая в воду. Как из-под земли появились рабыни и хотели продолжить купание, но Эния их прогнала. Девушки с ревом удалились, и тут она увидела следящий шар.

— По своей воле я не надену подвенечного платья. Слышишь, Норис? Хочешь, чтобы я пошла замуж, придется тащить меня к алтарю голой!

И не думая о последствиях, она плюнула в него. Тот затрещал, от подобного оскорбления, рассеялся, и тут же собрался вновь, зависнув повыше, чтобы она не повторила попытку. Эния не зная как побороть злость, страх и отчаяние разом накатившие на нее, нырнула под воду и сидела там, до тех пор, пока легкие не стали разрываться от нехватки кислорода. Надежда на то, что у нее сейчас отрастут жабры и она сможет жить под водой, тем самым поставив стихию между собой и Удвином, была столь же несбыточной, как и надежда, что ее спасут. Мысль о том, что друзья вот-вот придут за ней. Неизвестно каким чудом вызволят ее из лап Темных магов, была ее последней надеждой и сейчас она растаяла как дым. Всего час. Остался только час.

Она вынырнула, глубоко вдохнула, от чего голова слегка закружилась, и перед глазами поплыли разноцветные круги. Эх, как было бы хорошо потерять сознание и утонуть прямо в ванне. Понимая, что ей не позволят покончить с собой, Эния вышла из воды и встала перед огромным зеркалом во всю стену.

Она действительно стала красавицей. Отрицать очевидное уже бессмысленно. Аликай прятал ее набирающую силу красоту столько, сколько мог, и все равно не скрыл. Барух разглядел. Теперь увидел и Удвин. После того, каким взглядом, он смотрел на нее, мечтать о том, что ее брак будет фиктивным, основанным только на взаимодействии магических сил больше не приходилось. Одна надежда на проклятье. Пусть оно защитит ее, если другие не смогли.

Неожиданно отражение в зеркале вздрогнуло, поплыло, и пропало вовсе, явив ее изумленному взору очертания спальни. По ту сторону зеркала была ночь. Лишь свет лампад освещал невероятную картину. Два обнаженных тела, сплелись в порыве страсти. Она видела мужчину со спины. Изящная ножка женщины, нежная тонкая рука, обнимающая его за шею. Вторая рука, словно раненная птица, взлетала и падала на шелковые простыни. Лицо ее было повернуто в другую сторону и все, что видела Эния, это водопад медовых волос, рассыпавшихся по алому шелку. Тихий шепот, страстные стоны, шуршание простыней и ее крик, когда наслаждение достигло апогея.