Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси - Седугин Василий Иванович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая

Вавула неопределенно махнул рукой: куда пойдешь, когда в доме труп вражеского воина?

– Некуда, значит? – тотчас определил старик. – Тогда, может, со мной двинете?

– Это куда? – насторожился Вавула. (Росава сидела безучастной, будто и не жила; она была еще там, в своем доме...)

– А куда решу. Авось выйдем на какую-нибудь дорожку.

Вавула мрачно взглянул на него, кивнул:

– Веди, старик. Хуже не будет.

Клям вывел их из харчевни, огляделся. Всходило солнце. В разных местах полыхали пожары, доносился шум, крики, в дальних концах улиц мелькали фигурки людей.

– Пойдемте, рабы Божьи, вон в том направлении, – указал старик на крепостную стену, которая виднелась недалеко. – Живет там друг заветный, авось примет!

Они пробежали некоторое расстояние, оказались возле землянки. Клям постучал в дверь. Оттуда спросили:

– Кого Бог прислал?

– Кнах, открой, голубок, это я, Клям.

Дверь отворилась, в проеме показалось волосатое лицо, на котором виднелись пуговкой нос и узкие глазки. Человек хмуро осмотрел пришедших, кивнул головой:

– Ладно, заходите.

Землянка тесная, в углу горела лампада, освещая лик святого. С одной стороны был пристроен помост, на котором, накрывшись лохмотьями, спал какой-то мужчина, с другой – стояли грубо сколоченные столик и лавка.

Присели. Хозяин строго спросил Кляма:

– Го-ко вел-при?

– Шие-хоро ди-лю. Жные-ну ман дут-бу.

– Чаешься-ру!

– Ад [2].

Хозяин подумал, спросил Вавулу:

– Есть будете?

Вавула ошарашенно смотрел на этих людей, которые изъяснялись на тарабарском языке, и не сразу смог ответить. Вместо него проговорил Клям:

– Мы из харчевни. Лучше побыстрее выведи из города.

Тот молча кивнул, пошарил под лавкой, вытащил палицу, коротко бросил:

– Шагайте за мной.

Они прошли до крепостной стены. Кнах разгреб какую-то ямку, вытащил веревочную лестницу с крюком, ловко закинул наверх, скомандовал:

– По одному! И поспешайте!

Перебрались на ту сторону, направились в сторону леса. Шли долго. Сначала шагали по проселочной дороге, потом запетляли по еле заметным тропинкам. В полдень оказались в густой чаще леса, миновали болото; наконец сквозь темную колючую стену елей продрались к землянкам, вырытым на песчаном холме; рядом текла узенькая речушка с прозрачной коричневатой водой.

Из землянки выползли двое мужчин: один высокий, долговязый, с медлительным взглядом и неторопливыми движениями, второй пузатенький, с большой головой на короткий шее. Оба стали рассматривать Вавулу и Росаву безо всякого выражения. Наконец длинный спросил:

– Чем-за вел-при щину-жен?

– Меч ано ен виться-нра? – в свою очередь спросил Клям.

– Баба шать-ме дет-бу.

– Рот-наобо гать-помо нет-ста.

– Меч отэ?

– Дишь-уви [3].

– О чем это они говорят? – спросила Росава‚ прижимаясь к Вавуле; ей страшен был мрачный лес, пугали эти полудикие люди.

– Кто их знает. Видно, мы чем-то им не понравились.

– А кто они?

– Не догадываешься? Разбойники.

Он сказал это очень тихо, но, как видно, у Кляма был тонкий слух, он услышал его слова и тотчас зачастил:

– Не разбойники мы, а лесные работники. Кто как может, так и устраивается. Мы вот в лесу устроились, в лесу работаем. Стало быть, лесные работники.

– И чем же вы промышляете, добрые люди? – спросил Вавула.

– А тем, что Бог подаст. Кому лес валить, кому смолу собирать, а кто по ягоды-грибы ходит или на лесного зверя. Мы же некоторым людям облегчаем их ношу. Это тоже работа, к тому же весьма прибыльная. Поняли теперь?

– Поняли. Куда еще понятней, – протянул Вавула.

– И у вас пути иного нет, как присоединиться к нам. Потому что пойдете в Новгород, так сразу в лапы князя Давыда Святославича попадете, и он вам ваши головушки отрубит за убийство своего воина.

– А где они жить будут? В землянке и так тесно, – спросил долговязый.

– Выроют новую.

– Тогда пусть копают. Я им не помощник.

– Все будем помогать! – строго сказал Клям. – Мы живем единым лесным братством. Стало быть, все заботы должны делить поровну.

Долговязый опасливо глянул на Кляма и промолчал, и Вавула сделал вывод, что порядок здесь держится на старике и его побаиваются.

Коротыш все это время не сводил масляного взгляда с Росавы, наконец, подошел к ней и предложил миролюбиво:

– А давай землянку на двоих копать. Знаешь, какой я ловкий!

Вавула тотчас загородил собой девушку:

– Не лезь! А то на кулак нечаянно нарвешься!

– Ишь ты! Испугал очень.

– Я предупреждаю раз, – пригрозил Вавула; глаза его потемнели, видно было, что он с трудом сдерживает себя.

– Но-но-но, петухи! – прикрикнул на них Клям. – Еще из-за бабы ссоры не устраивали! Только сцепитесь, живо головы поотрываю!

Он сходил куда-то под обрыв, вернулся с лопатами, кинул каждому:

– Накопили силы из-за безделья. Вот немного порастряситесь, скиньте дурь!

Вавула и оба парня начали копать яму. Клям подозвал Росаву:

– А мы с тобой обедом займемся. Шти варить умеешь?

Росава молча кивнула головой.

– Вот и ладненько, вот и хорошо! Вот котел, вот мясо, репа, лук. Водичка в реке. Чистенькая вода! Течет из торфяного болота, поэтому коричневатая с виду, но вкусная, слов нет! А я пока костерок сварганю, веток сухих здесь полно, как в лесу! – пошутил он, ласково поглядывая на девушку; видно, она ему понравилась.

После обеда настроение у всех сразу повысилось. Клям объявил небольшой послеобеденный отдых. Разбойники легли спать. Вавула с Росавой уселись возле воды, в таком месте, где их никто не мог услышать.

– Как нам быть, Вавула? – со страхом спросила Росава. – Ведь мы к разбойникам попали!

Вавула помолчал. Он и сам понимал, что положение у них хуже некуда. И в Новгород нельзя возвращаться, и с разбойниками не по пути. Он все время думал об этом и не мог найти правильного решения.

Ответил хмуро:

– Жить пока будем в лесу. А там посмотрим.

– Чего смотреть-то?

– Может, сбежать удастся.

– Сбежишь тут! Мы шли такими топями, так петляли, что у меня в голове кругом пошло!

Вавула долго думал, наконец произнес:

– Ну не вечно же здесь сидеть! Наверно, задание какое-нибудь дадут, выведут из чащобы на свет вольный. Вот тут и дадим деру!

Ночь провели у костра. Все бы ничего, но заели комары, которые пролезали в малейшие щелочки в одежде и чкалили немилосердно.

Землянка была готова на другой день. Стены у нее укрепили жердями, крышу покрыли елочными лапами.

– Будьте покойны, ни одна капля дождя не протечет! – любовно оглядывая сооружение, говорил Клям. – Проверено многими годами жизни в лесу!

– Нары для вас общие делать или как? – осклабясь, спросил коротышка.

– Опять не в свое дело лезешь, Клуд? – строго оборвал его Клям.

– Молчу, молчу, – покорно ответил тот и отошел в сторону.

– Вот так-то лучше. Как захотят, так и соорудят.

Вавула по обе стороны землянки приладил настилы для спанья, накидал сухого сена, которое разбойниками было заготовлено заранее.

– Вот бы комаров выгнать, тогда было бы все в порядке, – сказал он.

– А ты не знаешь, как это делается? – удивленно спросил Клям.

– Не приходилось.

– Я подскажу.

Он натаскал в землянку горячих углей, сверху бросил зеленую траву, и из двери повалил белый дым. В нем серенькими точками наружу устремилась масса кровососов. И вправду говорят, что в каждом деле бывают маленькие радости. Такую радость испытывали и Вавула с Росавой, засыпая в землянке без надоедливого комарья.

Два дня прошли спокойно и однообразно. Ели, спали, вели неторопливые разговоры. На третий Клям отозвал в сторонку Росаву, сказал строго:

– Вот что, девонька, пора хлеб отрабатывать. А задание у тебя будет несложным. Оденешься нищенкой, пойдешь по окрестным селам милостыню собирать...

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая