Лунь юй - Конфуций Кун Фу-цзы - Страница 17

• Предыдущая
• 17/39
• Следующая

Среди учеников Кун-цзы самыми выдающимися в делах практической морали были Янь Юань, Минь Цзы-пянь, Жань Бо-ню, Чжун-гун[116]; в умении говорить – Цзай Во, Цзы-гун; в делах политики – Жань Ю, Цзы-лу; в литературе – Цзы-ю, Цзы-ся.

Учитель сказал:

— Минь Цзыцянь воистину почитает родителей! Другие люди отзываются о нем так же, как его родители и братья.

Нань Жун постоянно повторял слова о белой яшме.[117]

Учитель отдал ему в жены дочь старшего брата.

Цзи Канцзы спросил:

— Кто из ваших учеников больше всех любил учиться?

Учитель ответил:

— Янь Хуэй больше всех любил учиться. К несчастью, жизнь его была коротка, он скончался. Ныне таких уж нет.

Когда Янь Юань умер, [его отец] Янь Лу просил у Учителя повозку, чтобы, продав ее, приобрести саркофаг [для гроба].

Учитель сказал:

— Каждый заботится о своем сыне, талантлив он или нет. Когда мой сын умер, его похоронили в гробу без саркофага. Я не могу из-за саркофага ходить пешком, ибо я – дафу[118] и мне не подобает ходить пешком.

Янь Юань умер.

Учитель воскликнул:

— О! Небо хочет моей погибели! Небо хочет моей погибели!

Когда Янь Юань умер, Учитель безутешно оплакивал [его].

Сопровождавшие его сказали:

— Учитель горюет безутешно!

Он сказал:

— Безутешно? Горе мое безутешно об этом человеке, и больше ни о ком!

Когда Янь Юань умер, ученики хотели устроить пышные похороны.

Учитель сказал:

— Нельзя.

Но ученики [все же] пышно похоронили его.

Учитель сказал:

— Хуэй! Ты относился ко мне как к отцу, а я не смог отнестись к тебе как к сыну. Это не я, а ученики так [поступили]!

Цзы-лу спросил о том, как служить духам.

Учитель ответил:

— Не научившись служить людям, можно ли служить духам?

[Цзы-лу добавил:]

— Я осмелюсь узнать, что такое смерть.

[Учитель] ответил:

— Не зная, что такое жизнь, можно ли знать смерть?

Находясь рядом с Учителем, Минь Цзыцянь выглядел приветливым и строгим, Цзы Лу – стойким и воинственным, Жань Ю и Цзы Гун – любезными и довольными.

Учителю это нравилось, и [он] сказал:

— Что касается Цзы Лу, боюсь, что он умрет не своей смертью.[119]

Жители Лу решили перестроить сокровищницу Чанфу.

Минь Цзыцянь спросил:

— А что если все оставить по-старому? Зачем надо перестраивать?

Учитель сказал [о нем]:

— Этот человек не разговорчив, но если говорит, всегда попадает в точку.

Учитель сказал:

— Почему Ю исполняет [эту песню] на сэ у моих дверей?

Ученики после этих слов стали непочтительны к Цзы Лу.

Учитель сказал:

— Ю в учебе достиг немалого, но он еще не достиг всей премудрости.

Цзы-гун спросил:

— Кто лучше: Цзы-чжан или Цзы-ся?

Учитель ответил:

— Цзы-чжан допускает крайности, Цзы-ся не успевает осуществлять.

Цзы-гун сказал:

— Значит, Цзы-чжан лучше.

Учитель сказал:

— Допускать крайности так же плохо, как и не успевать осуществлять.

Цзи-ши[120] был богаче Чжоу-гуна, но Цю собирал для него еще и увеличивал его состояние.

Учитель сказал:

— Это не мой ученик! Вы можете с громкими криками обрушиться на него!

Чай – прост, Шань – несообразителен, Ши – скрытен, Ю – негибок[121].

Учитель сказал:

— Мораль Хуэя близка к совершенству, но он часто бедствует. Сы нарушил волю [неба], богатеет, однако его суждения точны.

Цзы Чжан спросил, что представляет собой Дао-Путь доброго человека.

Учитель ответил:

— Он не следует проторенной тропой, но ему трудно достичь знаний высшей степени.[122]

Учитель спросил:

— Как можно считать благородным мужем того, кто превозносит [чужие] суждения? А может, он только притворяется?

• Предыдущая
• 17/39
• Следующая