Шалунья - Энок Сюзанна - Страница 30

— Похоже, мы потеряли полколоды карт, — пробормотал Алекс.

Чувствуя, что вся дрожит, Кит опустилась на корточки и собрала с пола рассыпавшиеся карты. Когда она села, Алекс медленно наматывал на палец ее галстук, наблюдая за ней из-под полузакрытых глаз.

— Хочешь продолжить? — предложила она, чувствуя, что голос дрожит.

— А что? — тихо спросил Алекс. — Ты можешь предложить что-то другое?

— Ты поклялся исполнить долг чести, — укоризненно проговорила Кит, прикрываясь этими словами, словно щитом. А в памяти всплыли стихи Байрона, нежные и чувственные, заставлявшие трепетать в предчувствии любви.

— У тебя сладкие губы, — прошептал он.

— Ты пьян, — проговорила она уже не столь твердым голосом.

— In vino veritas, — ухмыльнулся Алекс. — Это латынь, детка.

— Я знаю это выражение. — Кит принялась тасовать карты. — Моя очередь.

В том состоянии, в каком она пребывала, ей, конечно же, не выиграть у него. Так оно и вышло. Пристально взглянув на нее, Алекс протянул руку и засучил рукав ее рубашки до локтя. Пальцы его коснулись ее, и Кит вздрогнула.

— Ты мне не доверяешь? — спросила она.

— Да. С тобой нужно держать ухо востро, — проговорил Алекс хрипловатым голосом, глядя, как Кит поднесла бокал к губам и выпила. — Хорошо. Когда ты в последний раз надевала платье?

Этого вопроса она не ожидала. Если он пытается выбить ее из колеи, то ему это удалось, хотя признаваться в этом она, естественно, не собирается.

— Почти четырнадцать лет назад. Мне тогда было шесть.

Следующую партию, к своему удивлению, Кит выиграла, набрав флеш червей.

— Кто была первая женщина, которую ты поцеловал? — спросила Кит. Уж очень хотелось знать.

— Моя мама, — хмыкнул Алекс, пододвигая к ней колоду.

— Я не это имела в виду.

— Именно это ты спросила.

— Трус!

— Что-что? — спросил Алекс, вскинув брови.

— Ты меня слышал.

— Ну ладно, не злись, — улыбнулся Эвертон. — Люси Левитон. Дочь моего учителя.

— Сколько тебе тогда было лет?

Она не ожидала, что он ответит, поскольку строго следил за тем, чтобы на один вопрос давать один ответ.

— Пятнадцать, — произнес Алекс и, склонив голову набок, спросил: — А я могу задать тебе прямой вопрос?

Кит пожала плечами, опасаясь встретиться с ним взглядом — вдруг ему придет в голову опять ее поцеловать? — и в то же время больше всего на свете желая почувствовать на своих губах его губы. В голове мелькнула смутная мысль: они оба слишком пьяны, чтобы вести подобный разговор.

— Думаю, что да, — тем не менее ответила она.

Поднявшись, Алекс обошел вокруг ее стула.

— Ты считаешь, что целоваться позорно?

От него, казалось, исходило тепло, обволакивающее Кит, словно одеялом. На вопросы о ее прошлом и об отце она отвечала охотно. А вот вопросы, касающиеся чувств, вызывали в ней смутное беспокойство и тревогу, да и отвечать на них было гораздо сложнее.

— Позорно? Нет, я бы не сказала…

Склонившись к ней, Алекс запрокинул ей голову, на секунду легонько коснулся губами ее губ и, обойдя вокруг стула, встал перед Кит.

— Отлично, — прошептал он. — В таком случае я не нарушу долга чести, если тебя поцелую. — И Эвертон потянул Кит за руку, а когда она встала, прильнул к ее губам.

Он него пахло бренди. Кит закрыла глаза, пытаясь не поддаться его обаянию, но у нее ничего не получилось: близость его сильного, теплого тела, казалось, захлестнула ее. Не ведая, что творит, она обхватила Алекса обеими руками за шею, прильнула к нему всем телом, в глубине души сознавая, что переступает грань, за которую не должна заходить.

— Алекс, — прошептала она, оторвавшись наконец от его губ.

— Ш-ш, — прошептал он и, положив руку ей на талию, вновь притянул ее к себе и коснулся губ. — Хоть раз в жизни поддайся безрассудству.

Никто не узнает, мелькнула в голове Кит безумная мысль, и она прижалась к нему еще теснее, упиваясь его близостью. Ведь все считают ее мужчиной. Если она сейчас заведет роман с Алексом, никто не узнает… Но внезапно вмешался голос рассудка: о Господи, да что это она делает! Оторвавшись от его губ, Кит резко отвернулась и оттолкнула Алекса.

— Эвертон, прекрати!

Руки его, на секунду задержавшись на ее плечах, соскользнули, и Кит наконец нашла в себе силы взглянуть на него. Выражение его лица было непроницаемым.

— Хорошо, — проговорил он, откашлявшись. — Если ты настаиваешь. Вернемся в таком случае к вопросам. Я первый мужчина, которого ты целовала?

— Нет, — дерзко ответила она и повернулась, намереваясь снова сесть на стул.

Однако Алекс взял ее за руку и удерживал.

— И твой отец ненавидит англичан.

Это был не вопрос, однако Кит почувствовала, что он хочет знать ответ. Лгать бесполезно, лениво подумала она и внезапно почувствовала страшную усталость. Меньше всего на свете ей хотелось заснуть в присутствии Алекса Кейла, но глаза независимо от ее желания закрывались сами собой.

— Да, — промямлила она.

— А ты?

— Теперь моя очередь задавать вопрос, — возразила она и, выдернув руку, рухнула на стул, к сожалению, слишком мягкий и удобный. — Почему ты меня поцеловал?

— Потому что мне этого хотелось, — ответил Алекс, скрестив руки на груди.

— А ты всегда делаешь то, что тебе хочется?

Алекс медленно покачал головой:

— Нет, не всегда.

— Почему?

Криво усмехнувшись, он наклонился и, прежде чем Кит успела запротестовать, коснулся губами ее губ.

— Из-за дурости, — шепнул он.

Он ведь может быть тем человеком, которого разыскивает отец, подумала Кит, глядя, как Алекс, выпрямившись, сел на свой стул напротив. И если он так же хорошо умеет заниматься политикой, как играет в карты и соблазняет женщин, то он опасный противник. Впрочем, может быть, это все ей только кажется, потому что она очень устала и плохо соображает. Нужно опустить голову на стол хотя бы на минутку. Интересно, сумеет ли она заставить Алекса поцеловать ее, когда они оба будут трезвыми? Уж очень здорово он целуется. Но сейчас ей необходимо закрыть глаза, чтобы не видеть синих глаз, наблюдающих за ней с противоположной стороны стола.

Усевшись на стул, Алекс долго смотрел на спящую Кит, на то, как трепещут во сне ее длинные ресницы, как равномерно, в такт дыханию, поднимаются и опускаются ее плечи. Что ж, допрос, похоже, придется отложить. Алекс печально вздохнул. Если бы его друг, бывший полицейский с Боу-стрит, Джеймс Сэмюэлс, не явился сегодня с новостью, которую Алекс был бы рад не знать, он бы сейчас не созерцал спящую Кристин Брентли, а занимался с ней любовью. И определенная часть тела до сих пор недвусмысленно напоминала ему, что он по-прежнему готов этим заниматься, независимо от того, что он узнал о Кит.

Уже в течение нескольких месяцев ему было известно, что кто-то крадет английское оружие и переправляет его во Францию, подтвердив тем самым его предположение, что Бонапарт не станет спокойно сидеть на Эльбе, а начнет предпринимать какие-то шаги. Однако то, что рассказал ему Сэмюэлс, торжественно поклявшись, что не сообщил об этом факте никому из соотечественников, просто в голове не укладывалось. Оказывается, та партия оружия, которую они перехватили несколько месяцев назад по пути в Кале, была закуплена Стюартом Брентли. А до этого Алекс получил информацию, что еще одна партия оружия в тысячу мушкетов просто исчезла, будто ее и не было. Теперь становилось понятно, кто приложил к их исчезновению руку.

Так что Эвертон имел полное право арестовать Кит Брентли за предательство и допросить со всем пристрастием.

— Неужели ты шпионка, детка? — прошептал Алекс.

Легкая улыбка коснулась губ Кит, и Алекс машинально улыбнулся в ответ. Не женщина, а сплошная загадка, решать которую — одно удовольствие. Она вошла в его жизнь, чего он никак не ожидал и о чем даже не предполагал.

Вздохнув, Алекс встал и, обойдя вокруг стола, подошел к Кит. Наклонившись, он осторожно просунул одну руку под ее колени, другой обхватил за плечи и поднял. Хотя Кит была довольно высокая — почти с него ростом, — она оказалась легкой, как пушинка. Голова ее упала ему на плечо, и теплое дыхание защекотало щеку.