Жатва скорби - Конквест Роберт - Страница 115
- Предыдущая
- 115/133
- Следующая
«Я только что получил Ваше письмо от 14 числа и благодарю Вас за присланный мне очерк об Украине. Немало таких лживых статей циркулирует в зарубежной прессе. Их стряпают контрреволюционные организации за границей, натренированные в такого рода работе. Им уже ничего не осталось, как распространение ложной информации и поддельных документов.»[10]
Советское посольство в Вашингтоне тоже заявило, что за период пятилетнего плана население Украины возрастало на два процента в год и что коэффициент смертности здесь самый низкий из всех советских республик![11]
С этого времени и стали прибегать к прямому и грубому извращению фактов. Так, 26 февраля 1935 года «Известия» опубликовали интервью с американским корреспондентом Линдсеем М. Пэрротом из «Интернейшнл ньюс сервис». В этом интервью с его слов сообщалось, что он видел хорошо организованные хозяйства и изобилие хлеба на Украине и в Поволжье. Пэррот объяснил своему издателю, а также в американском посольстве, что его умело исказили; он просто сказал советскому корреспонденту «Известий», что не видел в своей поездке, происходившей в 1934 году, «голодной ситуации» и что положение в сельском хозяйстве, как ему показалось, начало улучшаться. Все остальное изобрели «Известия.»[12]
Основные методы фальсификации носили более широкий и более традиционный характер.
Американский журналист, работавший в Москве, рассказывает об одной из таких фальшивок периода раскулачивания:
«Чтобы успокоить американское общественное мнение, специальная комиссия из Америки была послана в район лесоповала. Она, конечно, правдиво установила, что не видела там никакого принудительного труда. Никого во всей иностранной колонии это так не позабавило, как самих членов комиссии. Ими были: торговец американским оборудованием, давно живущий в Москве и зависящий от хорошего расположения властей к его бизнесу, молодой американский репортер без постоянного места работы и потому посланный в СССР с согласия советского правительства, и постоянный секретарь Американо-Российской Торговой Палаты, платный служащий этой организации, функция которого состояла в поддержании добросердечных отношений с советскими властями.
Я знал всех троих очень близко и не выдам никакого секрета, если скажу, что каждый из них был так же глубоко уверен, что принудительный труд широко использовался в лесной промышленности, как Хамильтон Фиш или д-р Детердинг. Они поехали на Север прогуляться, или же потому, что им трудно было отказаться от поездки, и они успокоили свою совесть, заявив, что лично не видели никаких признаков принудительного труда. Они только не указали, что не сделали минимального усилия обнаружить его и что расследование вели их официальные сопровождающие».
Результаты этой поездки были торжественно опубликованы и послушно переданы американскими корреспондентами в США. Они точно совпадали с тем, что позднее было заявлено комиссией по расследованию принудительного труда в районе угольного бассейна на Дону. Один из членов этой «комиссии», известный американский фотограф Джимми Эббе, сказал об этой поездке так:
«Разумеется, мы не видели никакого принудительного труда. Когда мы приближались к чему-то похожему на него, мы все крепко закрывали глаза и держали их закрытыми. Мы не собирались говорить неправду»[13].
Эдуард Эррио, лидер радикальной партии Франции, дважды премьер своей страны, посетил Советский Союз в августе – сентябре 1933 года. Он пробыл на Украине пять дней: половину времени он провел на официальных приемах и банкетах, а вторую половину ездил туда, куда его возили. В результате он мог только заявлять, что голода, мол, не существует, и отрицательно отозваться о статьях на эту тему, которые «преследуют антисоветские цели». «Правда» получила возможность заявить (13 сентября 1933 года), что «он категорически отверг ложь буржуазной прессы о голоде в Советском Союзе».
Такие заявления всемирно известного государственного деятеля имели, говорят, огромное воздействие на общественное мнение Европы. Эта проявленная Эррио безответственность очень поощрила Сталина и укрепила его мнение о доверчивости Запада, на которой он так успешно играл в последующие годы.
Человек, находившийся в Киеве во время визита Эррио, так описывает подготовку к визиту: за день до его приезда население призвали начать работу в два часа ночи. Нужно было убрать улицы и покрасить дома. Центры раздачи пищи были закрыты. Очереди запрещены. Бездомные дети, нищие и голодные исчезли.[14] Местный житель добавляет к этому, что витрины были полны продуктов, но милиция разгоняла и арестовывала даже местных жителей, если они подходили слишком близко к ним (продажа продуктов тоже была запрещена).[15] Улицы были вымыты, отель, где он должен был остановиться, переоборудован, привезены новые ковры, мебель и новая униформа для сотрудников.[16] То же самое было проделано в Харькове.[17]
Круг визитов Эррио весьма показателен. В Харькове его повезли в образцовый детдом, в Музей Шевченко и на Тракторный завод, а потом на встречи и банкеты с лидерами украинской компартии.[18]
Несколько деревень были специально отведены для визитов иностранцев[19]. Это были «образцовые» колхозы – например, «Красная звезда» в Харьковской области, где собрали одних только коммунистов и комсомольцев. Они имели хорошие дома и хорошо питались. Скот тоже был в хорошем состоянии. И тракторы были всегда под рукой.[20] Иногда, в случае необходимости, и обычное село реорганизовывалось таким же образом.
Один из очевидцев рассказывает о приготовлениях для приема Эррио в колхозе «Октябрьская революция» в Броварах, около Киева.
«Было созвано специальное заседание парткома в Киеве, решить, как превратить колхоз в „потемкинскую деревню“. Старого коммуниста, инспектора из наркомата сельского хозяйства, временно назначили председателем, а опытных агрономов сделали членами бригад колхоза. Колхоз был тщательно вычищен и выскоблен коммунистами и комсомольцами, специально мобилизованными на эту работу. Из районного театра в Броварах привезли мебель и обставили ею клуб. Из Киева привезли занавески, портьеры и скатерти. В одном крыле устроили столовую, столы покрыли новыми скатертями и на каждый поставили цветы. Сменили в райкоме телефон, и телефонистку коммутатора перевели в колхоз. Забили несколько быков и боровов, чтобы было впечатление мясного изобилия. Привезли также запасы пива. С окрестных дорог были убраны все трупы и удалены голодные крестьяне. Остальным запретили выходить из дома. Собрали всех колхозников и сказали им, что будут снимать фильм о колхозной жизни, и Одесская киностудия выбрала для этой цели именно их колхоз. Только те, кого выбрали сниматься в фильме, будут ходить на работу, все остальные должны оставаться дома и не мешать. Отобранным специальной комиссией раздали форму, привезенную из Киева: ботинки, носки, костюмы, носовые платки. Женщины получили новые платья. Весь этот маскарад был организован специально присланным из Киева работником райкома Шараповым. А человек по фамилии Денисенко был его заместителем. Людям сказали, что это режиссер и его ассистент. Организаторы решили, что лучше всего будет, если мосье Эррио встретится с колхозниками, сидящими за столами и поедающими хороший обед. На следующий день, к тому времени, когда Эррио вот-вот должен был прибыть, колхозники, хорошо одетые, уже сидели за столами, обильно уставленными мясом. Они ели по большому куску, запивая его пивом и лимонадом, поглощая все с невероятной скоростью. „Режиссер“ нервничал и призывал их есть помедленнее, чтобы почетный гость Эррио увидел их сидящими за столами. В это время зазвонил телефон и из Киева передали: „Визит отменяется, все ликвидировать“. Собрали всех снова, и Шарапов поблагодарил рабочих за хорошую работу, а Денисенко велел всем снять и сдать одежду, кроме носков и носовых платков. Люди просили оставить им одежду и обувь, обещая отработать или заплатить за них, но безрезультатно. Все надо было сдать и вернуть в Киев в магазины, где их взяли взаймы.»[21]
- Предыдущая
- 115/133
- Следующая
