Китай. Искусство есть палочками - Эванс Полли - Страница 19

• Предыдущая
• 19/56
• Следующая

— О, да! — сказал он и снова засмеялся.

Поезд, покачиваясь, ехал вперед. Поначалу за окном мелькал довольно скучный пейзаж: километры распаханных полей, тянувшиеся до самого горизонта, окутанного дымкой. Время от времени попадались жилища рабочих и унылые города, застроенные однотипными приземистыми домами.

Затем картинка за окном стала интереснее: по обе стороны от железнодорожной насыпи тянулись крутые обрывы, высохшие русла реки прорезали песчаник, которому всесильная природа придала самые причудливые формы, крошечные желтые цветочки росли прямо на каменистых скалах, в которых время от времени зияли чернотой входы в пещеры, кое-где попадались и террасные поля. Постепенно холмы снова сменились равнинами. Здесь шумели зеленью сады, и деревья гнулись под тяжестью ярко-красных яблок. Время от времени тихий сельский пейзаж разрезала пополам блестящая новенькая автострада, опять-таки пустая.

Мы проехали мимо станции Хуашань, и я вспомнила, как приезжала сюда пару лет назад. Тогда мой словарный запас был еще меньше, чем сейчас, а если быть точной, то я знала всего два слова: « сесе» (спасибо) и « пицзю» (пиво). Отличный набор, если хочешь заказать пиво, но в остальных случаях практически бесполезный.

Я вышла на перрон в надежде взять такси до городка Хуашань, что примерно в пятнадцати километрах отсюда. Я тогда гостила у Нэнси и Гая, мы вместе съездили в Сиань, а затем я несколько дней путешествовала по Китаю одна и заехала в Хуашань, чтобы подняться на святую для буддистов гору. Нэнси заранее позвонила и забронировала мне номер в отеле и написала название и адрес на листочке бумаги по-китайски. Мне нужно было просто выйти из поезда на нужной станции, найти такси и протянуть водителю бумажку.

План казался безупречным, но когда я добралась до Хуашаня, то оказалось, что никаких такси тут нет и в помине. Хуже всего, что я не могла спросить, где стоянка такси, поскольку понятия не имела, как это сказать по-китайски. Какая-то добрая душа предложила мне велик, но, учитывая, что я не знала, куда мне ехать, это вряд ли помогло бы.

Наконец я нашла какого-то парня на фургончике. Фургончик определенно не был такси, а у парня вряд ли имелась лицензия таксиста. Мы поехали по пыльной дороге, черт знает куда. Ситуация меня не радовала. Я, конечно, показала водителю клочок бумаги, исписанный иероглифами, но парень никоим образом не выдал свою способность прочесть написанное, более того, он не просто не понимал, что я говорю. Водитель даже не допускал мысли, что на земле существуют какие-то другие языки, помимо китайского, и я — носитель одного из них, а потому пытался говорить со мной все громче и громче и искренне удивлялся, почему я не могу ответить.

Мы несколько минут ехали в весьма напряженной обстановке, а потом притормозили около скопления ветхих хибарок. Парень вышел из фургончика и разразился тирадой на китайском. Из домиков повыскакивали люди, они сгрудились вокруг нас, охали, ахали и показывали пальцем на странное существо в фургончике.

— Посмотрите, какая мне попалась диковина! — казалось, говорит водитель, а его друзья просто остолбенели от удивления.

После того как все на меня вдосталь полюбовались, а я в это время махала рукой и улыбалась самой приветливой из своих улыбок, мы поехали дальше, а когда добрались до следующего села и снова свернули на какую-то дорожку, я ожидала, что ситуация повторится, но из дома выскочил пухлый мальчуган лет восьми, распахнул заднюю дверцу фургона, запрыгнул внутрь и, сунув голову между водительским и пассажирским сиденьями, радостно объявил на английском:

— Привет, меня зовут Дэвид Джексон!

Разумеется, это не было его настоящим именем, мальчику просто понравилось, как оно звучит, и он выбрал себе английское имя вдобавок к китайскому. Оказалось, что Дэвиду Джексону вовсе не восемь лет, а целых тринадцать, о чем он поведал на отличном английском, просто он из-за гормонального сбоя очень маленького роста. Что природа недодала в росте, то она с лихвой восполнила в способности к изучению иностранных языков. В этом удаленном уголке Китая, где, казалось, никто не говорит по-английски, маленький вундеркинд вцеплялся мертвой хваткой в любого иностранца, который забредал сюда.

— Мои родители крестьяне, — с гордостью сообщил Дэвид Джексон.

Его занятия языком показались мне пустой тратой времени, даже учитывая его способности, ведь, скорее всего, у мальчика не будет возможности получить высшее образование, причем по самой банальной причине — родителям нечем платить.

Я сказала, что живу в Гонконге.

— Да ну! — просиял Дэвид. — Ты знакома с Джеки Чаном?

Чуть позже он поинтересовался:

— Хочешь кушать? Мы пойдем в ресторан моего дяди.

В итоге Дэвид Джексон ходил за мной хвостиком всю ту пару дней, что я провела в Хуашане. Когда бы я ни вышла из номера, он неизменно ждал меня внизу, у стойки регистрации. Мальчик заказывал мне еду, звонил по телефону, чтобы узнать расписание поездов, покупал билеты. Прощаясь, я оставила ему небольшую сумму, чтобы порадовать мальчика, но при этом не нарушить гармонию в его семье, ведь его родители, скорее всего, зарабатывали копейки. Очень странная встреча в забытом богом городишке на просторах необычной страны.

В душе мне ужасно хотелось прямо сейчас спрыгнуть с поезда и разыскать Дэвида Джексона, но этот поезд не останавливался в Хуашане. В любом случае мне нужно было продолжать путешествие, поскольку уже послезавтра меня ждали в школе кун-фув Шаолине, а мне еще хотелось посмотреть пещерные храмы Лояна.

Полторы тысячи лет назад Лоян был чудесным городом. Императоры династии Северная Вэй перенесли сюда в 494 году нашей эры столицу из Датуна, и на тот момент население города насчитывало полмиллиона человек. Правители построили здесь величественные дворцы и более тысячи буддийских монастырей.

Пытаясь пробудить хоть какие-то воспоминания о былом величии города, я поселилась в «Гранд отеле», правда, вся грандиозность закончилась уже в вестибюле. Оказалось, что бассейна, который так призывно поблескивал на рекламном проспекте, не существует в природе. В бизнес-центре Интернет был таким вялым, что компьютер выдал системную ошибку еще до того, как я успела получить хоть одно электронное послание. Я спросила девушку за стойкой регистрации, где у них спортзал. Мой вопрос ее обеспокоил:

— Вы хотите пойти туда прямо сейчас?

— Да.

Вообще-то нет, мне просто хотелось узнать, ведет ли куда-то загадочная дверь, запертая на амбарный замок, с надписью «Спортивный зал».

На лице девушки явственно читалась тревога. Она подняла телефонную трубку, несколько раз нервно стукнула по кнопкам и столь же нервно затрещала в трубку, а потом попросила меня пройти на шестнадцатый этаж, где расположен спортзал. Я поднялась на шестнадцатый этаж, постояла у закрытой двери, а потом сдалась и вернулась в номер.

На ужин я собиралась отправиться в китайский ресторан, но меня перехватили по дороге и обманом заманили в ресторан европейской кухни на первом этаже. Из всего многообразия блюд европейской кухни официантка смогла предложить мне скудный «шведский стол»: неаппетитные ломти остывшего темно-коричневого мяса, студенистые макароны и рыхлые скользкие овощи, которые, по всей видимости, прождали меня уже довольно долго. Выглядело все это, по меньшей мере, отвратительно и даже опасно для здоровья.

Я вернулась к себе и позвонила на рецепцию, желая заказать ужин в номер. Девушка на другом конце провода смутилась.

— У нас нет такой услуги, — вздохнула она.

Я тоже устало вздохнула и снова поплелась вниз, в китайский ресторан, где пришлось мрачно жевать холодный и жесткий рис и водянистые овощи. Когда официантки увидели меня, то пришли в ажитацию. Последовала бурная дискуссия, а затем, достигнув какого-то консенсуса, они делегировали одну из своих коллег к музыкальному центру, и из колонок снова раздались звуки «Бонни М». Играл тот же диск, что и в Пинъяо. Видимо, он есть в любом ресторане Китая на экстренный случай, если вдруг порог перешагнет носатая белая обезьяна.

• Предыдущая
• 19/56
• Следующая