Ураган страсти - Конн Фиби - Страница 66

• Предыдущая
• 66/78
• Следующая

– Что случилось? В чем дело? – спросила она поспешно. Джейсон снял шляпу и пальто, повесил их на крючок рядом с дверью и только после этого объяснил:

– Кайюс[4] напали на миссию Уитменов. Маркус и Наркисса убиты, а вместе с ними еще десять человек, большинство из которых – дети, посещавшие их школу.

– О Боже правый, нет! – Габриель обвила руками талию мужа, прильнув к нему так близко, что почувствовала ровное биение его сердца, хотя страшное значение его слов до сих пор не укладывалось у нее в сознании. – Они были такой чудесной парой и встретили нас с таким радушием! Что могло заставить индейцев посягнуть на их жизнь?

Джейсон обнял жену, поцеловав ее в мягкие блестящие волосы и крепко прижав к себе, после чего передал ей то, что ему удалось услышать в городе:

– Эпидемия кори унесла почти половину их племени. Те же, кто выжил, возложили всю вину на Маркуса, потому что он давал приют белым поселенцам, и, судя по всему, именно таким образом болезнь распространилась по всей округе.

Габриель отступила назад и, глядя на искаженное болью лицо мужа, спросила:

– Корь? Я не помню, чтобы кто-нибудь из нашего каравана слег с корью.

Джейсон печально вздохнул.

– Кайюс, как и все другие индейские племена, которым приходилось вступать в общение с белыми людьми, понесли от этого большой урон, поскольку их организм не способен сопротивляться заразным болезням. Сейчас уже нет смысла допытываться, кто тут на самом деле виноват. Индейцы пользуются правом свободной торговли везде, и один из них вполне мог подцепить болезнь в миссии Уитмена или в дюжине других мест. В своем горе кайюс даже забыли о том, что Маркус выхаживал их больных в течение одиннадцати лет, и обвинили его в том, что именно он занес болезнь в их племя. Он представлял собой удобную мишень для их мести, и они своего не упустили.

Габриель вздрогнула и закрыла глаза.

– Но они поступили так несправедливо, Джейсон, так ужасно несправедливо, убив Уитменов! Я уверена в том, что они относились к кайюс с той же добротой, которую они проявили в свое время и к нам. А то, что индейцы, кроме всего прочего, перебили и детей, так ужасно, что я просто не могу себе этого представить. Сколько всего детей было у Уитменов?

– Их единственная дочь утонула, когда ей исполнилось четыре года. Однако три года назад они взяли к себе семерых осиротевших малышей, родители которых умерли в пути, и это до некоторой степени возместило потребность Наркиссы в семье.

– Я не понимаю, как взрослый мужчина может поднять руку на ребенка, – произнесла Габриель с печалью в голосе.

– К сожалению, вряд ли индейский воин, семья которого погибла у него на глазах от болезни, занесенной белыми, способен рассуждать так же здраво. – Джейсон вдруг отступил назад и произнес: – Местные жители, которые знали Уитменов так же хорошо, как и я, и относились к ним с тем же уважением, уже собрали армию добровольцев. Они попросили меня их возглавить, и я согласился.

– Что?! – Прекрасные голубые глаза Габриель затуманились страхом. – Они хотят отомстить за убийство, отплатив индейцам той же монетой, а ты собираешься стать их предводителем?

– Я следопыт по призванию, Габриель. Пусть этими людьми движут самые благородные побуждения, но ведь они всего лишь фермеры. Если они отправятся в путь одни, то очень скоро заблудятся, и мне все равно придется их разыскивать. Кроме того, если во главе отряда буду стоять я, то нам удастся избежать кровавой бойни. Мы можем просто отогнать кайюс дальше на север, не убивая тех несчастных, которые остались в живых после эпидемии.

– Ты видишь сам, что я не хочу, чтобы ты уезжал, – произнесла Габриель нерешительно, – но раз ты считаешь это своим долгом, я не стану тебя удерживать.

– Я еду. – Джейсон уставился в огонь, красноватые отблески которого вдруг приобрели в его воображении густо-багровый оттенок крови. – Кайюс совершили ужасную ошибку, но, истребив их без остатка, мы не вернем Уитменов к жизни. Маркус посвятил последние годы своей жизни этим людям, всеми силами заботясь о них, и он был бы против того, чтобы их трупы стали для него надгробным памятником.

Подняв глаза на мужа, Габриель подумала, что он проявил в этом случае редкую снисходительность, учитывая то, какая тесная дружба связывала их с Маркусом. За время их пути по Орегонской тропе Джейсон не раз делал отдельные замечания по поводу индейцев, из чего следовало, что он достаточно глубоко изучил жизнь различных племен. Глядя на его кожу, так красиво отливавшую бронзой в теплом свете огня, Габриель вдруг спросила:

– В ком из твоих родителей текла индейская кровь, Джейсон, в отце или в матери?

Глаза Джейсона превратились в узкие щелочки, но поскольку вопрос был задан без всякого желания его оскорбить, он откровенно ответил:

– Мать моего отца была индианкой из племени чероки. В то время как многие другие переселенцы стекались в Орегон из-за возможности обзавестись участком земли, отец предпринял этот переезд, чтобы избежать обидного прозвища полукровки. Будь он жив, его сразила бы одна мысль о том, что какие-то черты в моей внешности открыли тебе глаза на то, что он скрывал почти всю свою жизнь.

Габриель была слишком проницательна, чтобы сразу же не уловить суть.

– Он стыдился того, что в его жилах текла индейская кровь, а ты – нет, и все же никогда никому об этом не рассказывал.

Джейсон окинул пристальным взглядом ее фигуру.

Его высокомерие задевало ее сильнее всего. Он явно гордился собой и ничуть не стыдился того, что утаил от нее столь важные сведения о себе.

– Интересно, о чем еще, кроме своего происхождения, ты умолчал? Или ты постоянно собираешься преподносить мне сюрпризы?

Джейсон отвернулся.

– Мне пора. Я хочу покончить с этим делом как можно скорее.

Не прошло и пятнадцати минут, как Джейсон уже был готов к отъезду.

– Я только теперь поняла, что почти не знаю тебя, – прошептала она, когда он приблизился. – Пожалуй, я могу понять, почему ты покидаешь дом, но многое в твоей жизни до сих пор остается для меня загадкой. Как жаль, что ты должен уехать именно теперь, когда мы женаты всего неделю, и…

– Габриель… – Джейсон привлек ее к себе, заглушив ее жалобы долгим, крепким поцелуем. – Я вернусь через несколько недель, но не хочу, чтобы ты оставалась тут одна. Я попрошу Клея забрать тебя к себе.

– Но я хочу остаться здесь! Теперь это и мой дом тоже, и я только начала здесь обживаться. И, кроме того, как быть с коровой и курами? Я не могу уехать и оставить их тут без присмотра!

Джейсон покачал головой.

– Куры способны сами позаботиться о себе, а что до коровы, ты можешь взять ее с собой и оставить в конюшне Клея. Ладно, хватит возражений. Я желаю, чтобы на время моего отсутствия ты поселилась у Клейтона, вот и все.

– Это из-за Бо, да? Неужели ты настолько мне не доверяешь, что не можешь оставить меня без присмотра?

Она попала в самую точку.

– Я не хочу, чтобы ты жила тут одна, Габриель и дело тут вовсе не в доверии, а в том, чтобы избежать каких-либо осложнений…

– Думаю, тебе лучше уехать, пока ты еще чего-нибудь мне не наговорил, Джейсон.

Габриель тотчас отвернулась от мужа. Конечно, не так ей следовало провожать его в долгий и опасный путь, но почему у него на уме были только она и Бо? Возможно, она ждала от него другого ответа, но ведь ей так хотелось, чтобы он знал: она любит его и потому никогда не обманет. Она повернулась, собираясь произнести все это вслух, но комната уже была пуста.

Габриель в раздражении топнула ногой.

– Тоже мне, муж! – пробормотала она себе под нос.

Она чувствовала себя до такой степени обманутой в своих лучших ожиданиях, что готова была кричать от отчаяния. Будь она проклята, если подчинится требованию Джейсона и переедет в дом Клейтона, словно какое-нибудь малое дитя, не способное жить самостоятельно! И пусть вокруг никого не будет, кроме животных. Санни был ее самым верным другом в течение многих лет, не подведет и на этот раз.

• Предыдущая
• 66/78
• Следующая