Черное эхо - Коннелли Майкл - Страница 44

• Предыдущая
• 44/109
• Следующая

– Надо проверить, что там с пиццей, – сказал Босх и поднялся, делая знак и Элинор. – Мы на пару минут.

За пределами комнаты для допросов, подавив свой гнев, Босх сказал:

– Это моя вина. Нам следовало заранее подробнее договориться о ведении допроса. Я люблю сначала услышать, что говорит свидетель, а потом уже задавать вопросы. Это моя промашка.

– Нет проблем, – коротко ответила Уиш. – В любом случае то, что он рассказал, не представляется мне таким уж важным свидетельством.

– Может, и так, – задумчиво отозвался он и несколько секунд пребывал в размышлении. – Я думаю, что стоит, пожалуй, вернуться и еще немного поговорить с ним, может быть, попросить его дать словесный портрет преступника. А если он больше ничего не вспомнит, можно было бы подвергнуть его гипнозу.

Босх понятия не имел, какова будет ее реакция на это последнее предложение. Он выдвинул его, как если бы оно пришло ему в голову сию минуту – наполовину надеясь, что оно пройдет незамеченным. Калифорнийские суды считали, что получение показаний под гипнозом лишает законного статуса последующие показания свидетеля в суде. Если подвергнуть Шарки гипнозу, он уже не сможет быть свидетелем ни на каком судебном процессе, который может увенчать следствие по делу Медоуза.

Уиш нахмурилась.

– Даже не знаю, – вслух рассуждал Босх. – Конечно, мы теряем его как свидетеля на суде. Но с теми сведениями, которыми он снабдил нас, мы можем вообще не довести дело до суда. Вы сами только что сказали: не такой уж он ценный свидетель.

– Я просто не знаю, стоит ли нам сейчас ставить крест на его будущей пригодности. Мы еще на такой ранней стадии расследования.

Босх подошел к двери комнаты для допросов и заглянул в окошко. Подросток курил очередную сигарету. Потом положил ее в пепельницу и встал. Он тоже заглянул в дверное окошко, но Босх знал, что изнутри ему ничего не видно. Потом быстро и бесшумно мальчишка поменял местами свой стул и стул, на котором сидела Уиш. Босх улыбнулся и сказал:

– Он умный парнишка. У него в памяти может храниться больше, чем мы сможем извлечь, не прибегая к гипнозу. Я думаю, стоит попробовать.

– Я не знала, что вы из когорты гипнологов УПЛА. Вероятно, я пропустила это в вашем досье.

– Уверен, вы пропустили и много чего другого, – ответил Босх. Спустя несколько секунд он добавил: – Думаю, я один из последних, что остались после того, как Верховный суд раскритиковал это в пух и прах и наше управление бросило обучать людей. Нас был только один класс, я из самых младших. Большинство остальных уже вышли в отставку.

– Так или иначе, – сказала она, – думаю, что нам пока не стоит прибегать к этому. Давайте прощупаем его еще немного, может быть, подождем пару дней, прежде чем окончательно забракуем его как судебного свидетеля.

– Прекрасно. Но через пару дней кто знает, где будет такой парень, как Шарки?

– О, вы находчивы и изобретательны. Вы же нашли его в этот раз. Сумеете найти и в следующий.

– Хотите сами с ним поговорить?

– Нет, у вас отлично получается. Если только мне будет дозволено подключаться всякий раз, когда у меня будет возникать какая-нибудь неясность.

Она улыбнулась, и он тоже улыбнулся, и оба вернулись в комнату для допросов, в которой стоял густой запах сигаретного дыма и пота. Босх оставил дверь открытой, чтобы проветрить. На этот раз Уиш не пришлось его об этом просить.

– Жратвы все нет? – спросил Шарки.

– Еще на подходе, – ответил Босх.

Босх и Уиш заставили Шарки повторить его повествование еще дважды, уточняя по ходу дела мелкие детали. Теперь они действовали уже как единая команда. Как партнеры по детективной работе – обмениваясь быстрыми понимающими взглядами, незаметными кивками, даже улыбками. Несколько раз Босх замечал, как Уиш соскальзывает на своем стуле, и ему показалось, что он заметил проказливую улыбку на мальчишеском лице Шарки. Когда прибыла пицца, парень выразил недовольство по поводу анчоусов, но все равно слопал три четверти пирога и выдул две бутылки кока-колы. Босх и Уиш от еды воздержались.

Шарки вспомнил, что джип, в котором привезли Медоуза, был не то грязно-белого, не то бежевого цвета. Он сказал, что на боковой двери было какое-то клеймо, но не смог его описать. Возможно, такое, подумал Босх, чтобы машина была похожа транспортное средство департамента водо– и электроснабжения. Может, она даже принадлежала этому ведомству. Теперь Босху уже по-настоящему захотелось расспросить парня под гипнозом, но он решил больше не поднимать этот вопрос. Он подождет, пока Уиш сама не придет к выводу, что это необходимо.

Шарки сказал, что тот из преступников, который оставался в машине, пока другой затаскивал тело в трубу, не произнес за все время ни слова. Этот второй телосложением был помельче, чем водитель. По словам Шарки, он только мельком увидел его смутные очертания в слабом свете луны, пробивавшемся сквозь густой сосняк вокруг водохранилища.

– А что делал этот второй? – спросила Уиш.

– Просто присматривал, по-моему. Вроде как на стреме. Он даже не вел машину. Я думаю, он был у них за главного, вроде того.

Водителя мальчику удалось разглядеть лучше, но все равно недостаточно для того, чтобы описать лицо или помочь составить фоторобот с помощью принесенного Босхом набора шаблонов. Он только сказал, что у водителя были темные волосы и он был белый. Выразиться сколько-нибудь определеннее Шарки не мог или не хотел. На мужчине также были одного тона рубашка и брюки – возможно, комбинезон. Еще Шарки сказал, что на нем было надето что-то вроде широкого пояса или фартука, какой носят плотники. На поясе болтались какие-то пустые карманы, вроде как для инструментов. Это показалось Босху любопытным, и он задал мальчику несколько дополнительных вопросов, заходя так и эдак, но лучшего описания не получил.

Через час они закончили. Они оставили Шарки в прокуренной комнате, а сами опять вышли совещаться. Уиш сказала:

– Теперь нам остается только найти джип с одеялом в багажной части. Провести микроанализы и установить соответствие обнаруженных волос с волосами Медоуза. Но только в нашем штате может оказаться миллиона два белых или бежевых джипов. Вы хотите, чтобы я выложила эти сведения в текущий бюллетень по нераскрытым преступлениям или хотите их придержать?

– Вот смотрите. Два часа назад у нас не было ничего. Теперь мы имеем целую уйму. Если не возражаете, давайте я введу парня в гипноз. Как знать, может, нам удастся вытянуть из него номерной знак машины и более подробное описание водителя? Может, он вспомнит какое-нибудь оброненное имя или сумеет описать знак на дверце машины.

Говоря это, Босх с жаром выбросил вперед руки ладонями вверх, вновь настаивая на своем предложении, но она уже отвергла его прежде и сделала это опять.

– Не сейчас, Босх. Позвольте мне сначала переговорить с Рурком. Может быть, отложим до завтра? Мне не хочется бросаться в это дело очертя голову, чтобы потом все обернулось роковой ошибкой. О’кей?

Он кивнул и уронил руки.

– Итак, что теперь? – спросила она.

– Что ж, парнишка поел. Почему бы нам не закончить дела с ним, а затем двинуть куда-нибудь поесть? Я тут знаю одно местечко…

– Я не могу, – тут же отозвалась она.

– …в Оверленде.

– У меня уже есть планы на сегодняшний вечер. Извините. Может, перенесем это на какой-нибудь другой раз?

– Разумеется. – Он подошел к двери комнаты для допросов и стал смотреть через стекло. Не важно, сгодится все, что угодно, – лишь бы не встретиться с ней глазами. Босх чувствовал себя дураком, оттого что попытался действовать так поспешно. – Если вам пора идти, не стесняйтесь. Я отвезу его в приют или еще куда. Нам не обязательно обоим тратить на это время.

– Вы уверены?

– Да. Я о нем позабочусь. Возможно, вызову патрульную машину, она нас отвезет. По дороге захватим его мотоцикл.

– Это славно. Я имею в виду, что вы заберете его мотоцикл и позаботитесь о нем.

• Предыдущая
• 44/109
• Следующая