Геном бессмертия - Говда Олег Иосифович - Страница 19
- Предыдущая
- 19/47
- Следующая
— Не волнуйся, командир. Е2-Е4 и шашка прыгнет в дамки, — Малышев лихо козырнул, поправил пояс и ушел.
— Что-то идет не так, майор? — поинтересовался Колесников. Привычный к среде боевых летчиков, у которых личное мастерство цениться выше просветов и фасона звездочек на погонах, он легче других усвоил специфику взаимоотношений, принятую среди разведчиков. — Вижу, ты чем-то обеспокоен?
— Да как тебе сказать, Сергей. Понимаешь, мы в немецком тылу, а фрицев — почему-то нет? Как думаешь, пилот, это достаточно странно, или не очень? Лично мне не верится, что они драпанули без оглядки аж до самого Берлина.
Капитан ответить не успел, — чуть шурша листвой к группе вышел Гусев, а буквально через несколько секунд у него за плечами материализовался старшина Телегин.
— Ну, что там, докладывай! — нетерпеливо обратился к нему Корнеев. Жестом приказывая всем остальным молчать.
— Все, как ты и подозревал, командир, — кивнул Кузьмич, доставая флягу и делая небольшой глоток. — Метрах в трехстах левее, и до полукилометра правее от нас, немцев гуще, чем пчел в улье, во время роения. Если б не храпели так громко, да не воняли своей противоблошиной присыпкой, точно наступил бы которому фрицу на голову. Так и спят покатом, в траве… — потом помолчал и уверенно добавил. — Коридор это, командир. Как пить дать — коридор. А завтра, когда егеря прочешут лес, к ныне гостеприимно откупоренному горлышку бутылки, пробку обратно приставят.
— Не журись, Кузьмич… — похлопал его по плечу Корнеев. — Что будет завтра, только вышестоящим начальникам ведомо. Мы же, воспользуемся затеянной фрицами игрой и попытаемся их переиграть. Хоть и на чужом поле, зато — по нашим правилам. Группа, подъем. Держать дистанцию. Не отставать. Старшина Телегин, замыкающий. За мной, бегом марш…
К лесной дороге вышли с рассветом и едва успели перебежать на другую сторону, как слева, из-за поворота выскочила мотоциклетка и протарахтела в противоположную сторону, откуда отчетливо доносился гул, работающего на холостых оборотах, танкового мотора. Казавшийся ночью таким мирным и уютным, притихший на время отдыха, лес просыпался с приходом нового дня не звонким и благостным щебетаньем птиц, а едва сдерживаемым рычанием затаившихся в засаде "пантер", "тигров" и прочей бронированной, смертоносной "живности". Готовой растерзать, раздавить, уничтожить все живое… Но, пока разведгруппа не обнаружена, совершенно бессильной. Словно медведь, яростно размахивающий лапами, в тщетной попытке отбиться от роя, наседающих лесных пчел.
Дождавшись благоприятного момента и перебежав на другую сторону дороги, разведчики вполне комфортно расположились на дневку в узком лесистом овраге. Укрывшись в неприметной пещерке, образовавшейся осыпавшимся грунтом из-под старого граба, выросшего на самом краю обрыва и только благодаря мощным корням, удержавшимся от падения.
— Разрешаю оправиться и позавтракать. Отдыхаем три часа. Телегин, Гусев — в боевое охранение. Кому невтерпеж, можно курить, — распорядился Корнеев и, увидев как все штрафники дружно потянулись к карманам, специально для них уточнил. — Не толпитесь, парни. Курить по очереди, или одну по кругу… Вряд ли нас сегодня до обеда кто потревожит, но наглеть не стоит. Фортуна благоволит смелым но, как истинная женщина, презирает развязность и хамство.
Майор уселся на вещмешок, прислонился спиной к барельефному плетению корней и распустил шнуровку маскхалата, но капюшон снимать не стал. Свод пещерки, от любого неловкого движения, щедро осыпал людей легким песочно-земляным дождиком, а нет на марше хуже напасти, чем заполучить за шиворот горсть песка. Который потом будет мулять в самых неподходящих местах, а в лучшем случае, переместится в сапоги.
— Держи, Коля. Подкрепись, — протянул Степаныч ему располовининную банку тушенки.
— У меня же свой паек.
— Свой карман не тянет, — проворчал ординарец. — Ты командир, работаешь не только ногами, но и головой. Значит, и есть должен больше. И мне, старому, облегчение. А то, как Андрей не следил, Кузьмич все равно, так расстарался, что, наверное, половину НЗ роты нам спихнул.
— Ох и хитрый ты, Степаныч, — добродушно усмехнулся Корнеев. — Так и норовишь на чужом горбу выехать.
— Так ведь на чужом-то завсегда сподручнее было. Учись, пока я жив, тьху-тьху-тьху…
— Тьху-тьху-тьху… — эхом повторил за ним майор.
— Вы что, суеверны, товарищ майор? — возмутилась Гордеева. — Пожилому человеку я не удивляюсь, но вы же коммунист! И потакаете разному мракобесию, пережиткам царского режима. Поповским выдумкам…
— Совершенно с тобой согласен, — серьезно кивнул Корнеев, украдкой подмигивая Степанычу. — Абсолютная отсталость, полуда на глазах прогрессивного человечества и опиум для народа. Но если старательно отделить зерна от плевел, то среди примет можно обнаружить и крупицы практичной народной мудрости.
— К примеру? — ехидно поинтересовалась девушка, почувствовав себя в привычной обстановке.
В школе комсорг старших классов Ольга Гордеева охотно принимала участие во всех диспутах и прославилась умением ловко загонять в тупик своими едкими вопросами любого оппонента. Даже из учительского состава.
Корнеев взглянул на оживленно раскрасневшееся личико девушки, которая в предчувствии увлекательного спора совершенно позабыла о том, что находится во вражеском тылу, и решил ей подыграть.
— Легко… Вы же, милая Оленька, не станете оспаривать… — Корнеев сделал таинственное лицо и продолжил почти шепотом. — Что очень плохая примета: переходить улицу на красный свет?
— А еще хуже, — сделал зловещее лицо Малышев, присаживаясь рядом с командиром, — засовывать в розетку оголенные металлические предметы… — но не выдержал и рассмеялся. — По непроверенным мной лично, но упорно распространяемым несознательными монтерами слухам, очевидно с целью запугать гражданское население грядущей всесоюзной электрификацией, — может ударить током.
— Да ну вас, товарищи офицеры, — обижено надулась девушка. — Я же серьезно…
— А если серьезно, — произнес Корнеев, придавая голосу командные нотки и прекращая смех, — приказываю всем отдыхать. Семеняк, Пивоваренко через час смените дозорных.
— Есть, есть…
— Андрей, гляди сюда, — Корнеев машинально зарыл в землю пустую банку, прижал каблуком образовавшийся холмик и разровнял грунт, а потом разложил на коленях карту. — Склад стратегического сырья, который приказано разыскать нашей группе, находится где-то в этом квадрате. Считаю, что для его размещения и маскировки немцы могли использовать одно из трех строений, стоящих отдельно от поселка городского типа Дубовицы. На кодированной карте обозначенного литерой "Д". Вот они — католический монастырь, свечной заводик и сторожевая башня. Ближайший объект расположен в двадцати трех километрах отсюда.
— Почему именно там? Откуда такое предположение?
— Воздушная разведка и аэрофотосъемка показали, что к сторожевой башне немцами проложена и содержится в отличном состоянии асфальтовая дорога. К католическому монастырю, через лесной массив, зачем-то подведена узкоколейка, соединяющая духовную обитель с узловой станцией, расположенной в пятнадцати километрах на север. А деревянная пристань, у свечного заводика, была совсем недавно расширена и усилена. На снимках отчетливо видны дополнительно установленные мощные металлические конструкции. Речка здесь хоть и не слишком широкая, но достаточно глубокая для прохода небольших барж. Впрочем, все эти работы могли производиться по иным причинам, но других мест, обеспеченных возможностью быстрой переброски грузов, я не наблюдаю…
— Получается, классическое уравнение с тремя неизвестными?
— Увы, все гораздо сложнее, — накрыл карту ладонью Корнеев. — Ждут нас здесь, Андрей, понимаешь?
— Понимаю, командир, — кивнул тот. — Но особого повода для чрезмерного треволнения не вижу. Ждут или нет — разница не существенная. Разве ты не замечал, что нам, диверсантам, фрицы всегда не рады и обязательно пытаются поймать или уничтожить. Собственно, в этом и состоит главная задача войск СС и подразделений охраны тыла.
- Предыдущая
- 19/47
- Следующая
