По сценарию мафии - Коннелли Майкл - Страница 79

• Предыдущая
• 79/80
• Следующая

Босх шел по глянцевому линолеуму на шестом этаже Паркер-центра и нарочно при каждом шаге шаркал каблуками по полу. Ему очень хотелось оставить следы на блестящей поверхности. В отдел внутренних расследований вел проход в виде алькова. Там за барьером дежурила секретарша, и Босх попросил ее позвать Частина. Секретарша поинтересовалась, назначено ему или нет, и он ответил, что не имеет обыкновения назначать встречи с такими людьми, как Частин. Секретарша удивилась, но нажала кнопку внутренней связи. Прошептав что-то в микрофон, она прижала к груди аппарат и посмотрела на коробку из-под обуви и папку у Босха в руках.

– Он спрашивает, в чем дело.

– Дело в том, что его расследование против меня развалилось.

Секретарша снова прошептала в трубку, раздался щелчок, и Босха пропустили в дверцу в барьере. Он оказался в помещении отдела внутренних расследований. Несколько детективов сидели за столами. Частин поднялся и произнес:

– Что вас сюда привело, Босх? Вас же отстранили от работы за то, что вы позволили бежать арестованному.

Он сказал это громко, чтобы люди не сомневались, что перед ним виновный.

– Шеф сократил срок отстранения до недели, – ответил Босх. – Я называю это отпуском.

– Я не закрыл ваше дело.

– Вот поэтому я здесь.

Частин сделал жест в сторону комнаты для допросов, где Босх уже успел побывать вместе с Зейном.

– Поговорим там.

– Нет, – возразил Гарри. – Я пришел не разговаривать.

Он бросил папку на стол. Частин остался стоять и не прикоснулся к папке.

– Что это?

– Конец вашего расследования. Откройте.

Частин сел и тяжело вздохнул, давая понять, что вынужден заниматься неприятной и бесполезной работой. Сверху в папке лежала страничка из руководства по применению мер против нарушивших кодекс поведения офицера полиции. Собственно, руководством этот документ являлся лишь для детективов отдела внутренних расследований, а для остальных – сводом наказаний.

Текст касался офицеров, замеченных в связях с преступниками, осужденными или членами групп организованной преступности. Такие отношения строго запрещались и в соответствии с кодексом карались увольнением.

– Босх, с какой стати вы мне это притащили? – усмехнулся Частин. – Неужели сомневаетесь, что у меня весь документ целиком?

Он притворялся, что балагурит, поскольку не догадывался, куда клонит его подследственный, зато прекрасно знал, что коллеги внимательно прислушиваются, хотя делают вид, будто заняты.

– Неужели? В таком случае достаньте и освежите в памяти последнюю строку. Исключение.

Частин взглянул в самый низ странички:

– Здесь сказано, что исключение составляют те, кто способен доказать руководству, что означенные лица состоят с офицером полиции в кровном родстве или связаны брачными узами. Если подобный факт установлен…

– Довольно! – прервал его Босх и вынул из папки листок, чтобы Частин видел, что находилось под ней. – Перед вами свидетельство о браке, выданное в округе Кларк, штат Невада. Оно удостоверяет, что Элеонор Уиш является моей супругой. Если этого недостаточно, далее имеются данные под присягой показания моих коллег, выступивших свидетелями во время бракосочетания. Шафера и подружки невесты.

Частин уставился в документы.

– Вы проиграли. Больше не суйте нос в мою жизнь.

Частин откинулся на спинку стула. Его лицо покраснело, он неловко улыбнулся. Теперь он не сомневался, что его коллеги не только слушают, но и смотрят.

– Вы женились, чтобы уйти от обвинений отдела внутренних расследований?

– Нет! Я женился, потому что люблю этого человека. Вот в каких случаях женятся люди.

Частин покачал головой, взглянул на часы и принялся ворошить бумаги, делая вид, что все происходящее – заминка в его важной работе.

– Нечего ответить? – промолвил Босх. – Ну, пока! – Он собрался уходить, но повернулся к Частину и добавил: – Чуть не забыл. Передайте своему информатору, что дело закрыто.

– Какому информатору, Босх? Вы о чем?

– Я о Фицджералде, или кто там у вас есть из ОБОП.

– Не понимаю…

– Все вы понимаете. Я вас насквозь вижу, Частин. Вы бы никогда в жизни сами не докопались до Элеонор Уиш. А Фицджералд вам скачал информацию. Подкинул материал. Он или кто-нибудь другой, мне без разницы. Можете ему передать, что наш договор потерял силу. Так и скажите. – Босх встряхнул коробку, видео– и аудиокассеты стукнули, но, судя по всему, Частин не догадывался о ее содержимом.

– Непременно скажите, – повторил Босх. – Ну, пока.

Он задержался у столика секретарши и показал ей поднятые вверх большие пальцы. Но в коридоре повернул не налево, к лифтам, а направо, к кабинету шефа. В приемной сидел помощник начальника полиции, лейтенант в форме. Босх поставил коробку из-под обуви на стол.

– Чем могу помочь? Что это? – спросил лейтенант.

– Коробка. А в ней видео– и аудиозаписи, которые хотел посмотреть и послушать шеф. Немедленно.

– Подождите! Шеф знает, в чем дело?

– Передайте, пусть позвонит заместителю Фицджералду. Тот ему все объяснит.

Лейтенант спросил, как его фамилия, но Босх не ответил, проскользнул в двойные двери и двинулся к лифтам. У него стало хорошо на душе. Он не знал, будет ли толк от того, что он передал начальнику полиции записи незаконного прослушивания, но сознавал, что сделал все возможное. Частин доложит Фицджералду о его выходке с коробкой, начальник ОБОП поймет, что это исключительно его инициатива, и не станет преследовать Биллетс и Райдер. Пусть, если желает, гоняется за ним. Но Босх ощущал себя неуязвимым. Теперь у Фицджералда на него ничего не было. Ни у него, ни у кого другого.

Это был их первый выход на пляж после того, как два дня они почти не покидали номер. Босху было неуютно в шезлонге. Почему людям нравится сидеть и поджариваться на солнце? Его намазали лосьоном, между пальцев ног набился песок. Элеонор купила ему красные купальные трусы. Босх чувствовал себя в них по-идиотски, ему казалось, что все на него смотрят. Слава Богу, что не узенькие плавки, как на некоторых мужчинах на пляже, хоть за это спасибо.

Гавайи были бесподобны – все необыкновенно красиво. И женщины тоже, особенно Элеонор. Она лежала рядом в шезлонге, закрыв глаза и улыбаясь, в черном купальнике, обнажающем ее загорелые мускулистые бедра.

– Куда смотришь? – спросила Элеонор, не открывая глаз.

– Да так… Может, пойти прогуляться?

– Почитай книгу. Тебе надо расслабиться. Медовый месяц для этого и существует. Любовь, отдых, вкусная еда, хорошая компания.

– Два пункта из четырех мне нравятся.

– А что ты имеешь против еды?

– Против еды ничего.

– Очень смешно. – Элеонор похлопала Гарри по руке. Затем приподнялась и стала наблюдать за искрящейся голубой водой. Вдали над горизонтом возвышался хребет Молокини.

– Как здесь великолепно, Гарри!

– Да.

Они молча смотрели, как бродят у кромки воды люди. Босх подтянул ноги и оперся грудью о колени. Он чувствовал, как солнце греет плечи. По берегу томной походкой шла девушка, и все мужчины поворачивали головы в ее сторону. Высокая и гибкая, длинные волосы с каштановым отливом намокли после купания. Загорелая кожа напоминала медь. В очень открытом купальнике – узкие ленточки и черный матерчатый треугольник. Когда она проходила мимо Босха, он взглянул на нее из-под темных очков. Знакомые черты лица… Он ее узнал.

– Гарри, – шепнула ему Элеонор, – она похожа на танцовщицу. Ту, на фотографии, я видела эту девушку с Тони.

– Лейла.

– Она?

– Я не привык верить в совпадения.

– Сообщишь в ФБР? Деньги скорее всего с ней, здесь.

Девушка удалялась. Со спины казалось, что она совершенно обнаженная. Солнце сверкнуло на стеклах очков, и Босх прищурился. Девушка растворилась в блеске лучей и мареве океана.

– Не стану я никому сообщать, – произнес он.

• Предыдущая
• 79/80
• Следующая