Потаенный свет - Коннелли Майкл - Страница 42

• Предыдущая
• 42/53
• Следующая

Она пожала плечами:

– Думаю, да, но он это не афишировал, держал в тайне.

– А Лайнус?

– Нет, Лайнус – мужчина без завихрений. Ему не нравилось, что мистер Вон часто заходит.

– Он вам это говорил, или вы только предполагаете?

– Лайнус как-то пошутил, что, если это будет продолжаться, он подаст иск о сексуальном домогательстве.

Я не знал, имеет ли данная информация касательство к моему делу.

– Вы не ответили на мой вопрос, – произнесла Джонс.

– Какой?

– О подробностях. Почему вас так интересует, как метились банкноты, и Лайнус, и мистер Вон.

– Вам это показалось. Но я действительно стараюсь посмотреть на происшествие со всех сторон. Скажите, вы позднее встречались с Лайнусом?

– Я? Нет, – удивилась она. – Я навестила его один раз в больнице. А потом он и вовсе ушел из банка. Хотя мы работали вместе, друзьями не были. Разные мы с Лайнусом люди. Я всегда полагала, что потому мистер Скейгс и поставил нас вместе.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, чтобы нам не взбрело в голову ничего такого. Я имею в виду насчет денег.

Я молчал.

– Однажды подумала, – продолжила Джонс, – не сходить ли в какой-нибудь из его клубов – вдруг встречу? – но не пошла. Ведь могли и не пустить. А если сказать, что знакома с ним, он попадет в неловкое положение. Не хватало, чтобы он заявил, будто впервые видит эту черную.

– У него разве не один клуб?

Джослин с подозрением прищурилась.

– Вы стараетесь всесторонне осмыслить происходящее и не знаете, кто он теперь?

Я пожал плечами.

– Он сейчас просто Лайнус. Никакой фамилии. Важной персоной стал. У него и его партнеров лучшие рестораны в Голливуде. Туда все знаменитости ходят.

– И сколько же у него клубов?

– Четыре или пять. Я не считала.

– А партнеров у него сколько?

– Тоже не знаю. О нем даже статья была… Погодите, У меня, кажется, сохранился тот номер.

Джонс порылась в ящиках стола и достала «Лос-Анджелес мэгэзин». В конце журнала помещались сведения о дорогих ресторанах города. И в каждом номере непременно две-три статьи о том, как живут и умирают в Лос-Анджелесе. Два раза журнал помещал репортажи с места преступлений, которыми занимался я. Их авторы ближе других журналистов подходили к истине и лучше других писали о влиянии происшествия на родных и соседей.

– Не знаю, почему я сохранила этот номер, – смущенно промолвила Джослин. – Наверное, потому, что была знакома с Лайнусом… Да, вот эта статья.

Она подала мне журнал. На развороте материал под заголовком «Короли ночи» и снимок четырех молодых людей за стойкой бара из черного дерева. Позади них полки, заставленные подсвеченными разноцветными бутылками.

– Возьмите журнал. Мне он не понадобится. Я вряд ли увижу Лайнуса. Не захочет тратить на меня время. Он сделал то, что хотел. Он сам мне говорил. Сделал и – пока, мадемуазель.

– И что же он хотел сделать?

– Когда я была у него в больнице, Лайнус сообщил, что банк должен выплатить ему крупную компенсацию за то, что его ранили в… ну, вы понимаете… Мол, получит денежки, бросит работу и откроет бар. И провалиться ему на месте, если наделает ошибок, как его папа.

– При чем тут папа?

– Не знаю, я не стала расспрашивать. Но он всю жизнь мечтал владеть баром.

В ее голосе слышались нотки сожаления и зависти. Если бы я мог сказать, что думаю об ее кумире! Но момент еще не наступил. Пожалуй, пора идти. Я встал.

– Простите, что отнял у вас время. Вам больше не нужен этот журнал?

– Нет-нет, берите… Однажды вечером я надену черные джинсы с черной футболкой и пойду поищу его. Хорошо бы нам с ним побеседовать о старых добрых временах, хотя не уверена, пожелает ли он вспоминать о них.

– Никто не захочет, Джослин, ведь старые времена редко бывают добрыми.

Мне хотелось подбодрить эту молодую женщину, чтобы она не завидовала Лайнусу, потому что она может гордиться тем, чего достигла сама. Но в ту минуту шерифский вертолет снялся с крыши управления и пронесся над банком. Здание затряслось, как при землетрясении, и шум винтов заглушил бы мои слова.

Когда я уходил, Джослин Джонс сидела за столом и думала о том, какими разными все-таки бывают люди.

Подаренный мне номер «Лос-Анджелес мэгэзин» выпустили семь месяцев назад. Статья о Лайнусе Саймонсоне и его сподвижниках не стала главным материалом выпуска, который обычно сопровождается иллюстрацией на обложке, но тоже была подана броско. На обложке красовалась надпись: «Голливудские предприниматели после наступления темноты». Публикацию приурочили к предстоящему открытию шестого клуба в ряду многозвездочных ночных заведений, принадлежащих четырем партнерам. Лайнуса называли Королем ночи, который, начав с захудалой забегаловки на окраине Голливуда и перевала Кауэнга, купленной на деньги от выигранной тяжбы с нанимателем, создал обширное владение. Он обновил интерьер, наполовину убавил освещение, поставил грохочущий музыкальный автомат и набрал молоденьких барменш, отличавшихся не столько умением смешивать коктейли и выписывать счета, сколько смазливыми мордашками. По примеру других злачных мест установил предварительную входную плату в двадцать долларов, которая при расчете вычиталась из счета, и перестал пускать клиентов при галстуке или в белой рубашке. Заведение не имело вывески и не числилось в телефонном справочнике. Только мигающая неоновая стрела указывала на него. Скоро и стрела не понадобилась, поскольку стали выстраиваться очереди желающих попасть в клуб – так владелец величал свое предприятие.

В статье утверждалось, что Лайнус (в ней почти везде он назывался только по имени) затем объединился с тремя старыми приятелями, и четверка принялась расширять дело: каждые полгода прикупала новый клуб. Действовали предприимчивые молодцы по шаблону. Покупали захудалое заведение, обновляли и открывали снова. После безымянного бара они старались придать своим клубам вид литературно-музыкальных салонов.

Второе приобретение было названо «День саранчи Ната» в знак уважения к Натанаелу Уэсту и его классическому «голливудскому роману». Впрочем, предприниматели придумали лишь часть названия, так как на протяжении нескольких десятилетий это место именовалось «У Ната» и большинство завсегдатаев считало, что оно названо в честь джазиста Ната Кинга Коула. Так или иначе, новое название прижилось.

В «У Ната» стреляли в Дорси и Кросса. Автор статьи посчитал, что налетчики хотели сбить здешние цены, однако у них была иная цель. Убийство не отразилось на репутации клуба, напротив, оно придало ему загадочности. Происшествие вылилось в очередной успех четырех школьных дружков, которые назвали свою процветающую компанию «Четыре короля».

Долгое время я не верил в совпадения. Теперь поверил. Когда Кизмин Райдер пришла ко мне и рассказала о том, что думает обо мне ее шеф, Ли Кониц в плейере затянул песенку «Какая-то чертовщина», это чистое совпадение. Но разве это совпадение, если в баре Лайнуса Саймонсона застрелены двое полицейских, расследовавших похищение двух миллионов, которые он готовил к отправке? Нет, это не совпадение, а чистая наглость.

Помимо безымянного клуба и «У Ната» четверка владела клубами «Королевская встреча» и «Последнее пристанище Чета и Коузи», названным в память об их пропавшем друге. Клуб, предстоящему открытию которого посвящалась статья, получил название «Догхаус Рейли» – под таким псевдонимом работал частный сыщик Филип Марлоу в романах Реймонда Чандлера.

Автор статьи не углублялся в финансовый анализ предприятия. Его больше интересовал внешний блеск, нежели пружины успеха. Картина, нарисованная журналом, не была, однако, целиком радужной. Автор высказал предположение, что четыре приятеля могут пасть жертвой собственного успеха. Он последовательно проводил мысль, что количество любителей полуночничать – величина в Голливуде конечная и шестикратное расширение владения отнюдь не означает такой же рост клиентуры. Помимо всего прочего, существовало немало завистников и претендентов «на трон», преимущественно из числа хозяев мелких питейных заведений.

• Предыдущая
• 42/53
• Следующая