В погоне за удачей - Коннелли Майкл - Страница 55

• Предыдущая
• 55/77
• Следующая

— По ходу процесса электрическая энергия переходит в биомолекулярную форму, сокращенно она называется АТФ[21], которая в нашем организме является главным источником энергии. Получившаяся АТФ разлагается с образованием лейцина — вещества, которое вызывает свечение хорошо вам известных светлячков. Этот процесс называется хемилюминесценцией.

Пирсу показалось, что Ларраби слишком ударился в научную терминологию. А ему очень не хотелось утратить внимание аудитории. Поэтому он жестом попросил иммунолога занять место перед монитором, что тот и сделал, привычно набрав на клавиатуре нужную команду. Черный экран пока оставался пустым.

— Сейчас Брендон приведет систему в действие, — комментировал Пирс. — И скоро вы увидите на этом мониторе бесспорные и весьма колоритные результаты эксперимента.

При этих словах он отступил на шаг и легонько подтолкнул Годдара и его помощницу к экрану, чтобы тем было лучше видно. Затем Пирс отошел в глубь комнаты и привычно произнес:

— Свет.

И лаборатория, лишенная окон, тут же погрузилась в темноту. Он обрадовался, что голос почти вернулся в нормальное состояние и датчики стали реагировать на его звуковой сигнал, как и раньше. В повисшей тишине чуть заметно мерцал черно-серый экран дисплея. Света не хватало даже для того, чтобы Пирс мог разглядеть лица своих ближайших соседей. Пошарив рукой по стене, он нащупал крючок, на котором висели инфракрасные очки ночного видения, снял их и надел на голову. Потом отыскал слева кнопку переключателя и включил прибор, но тут же сдвинул окуляры вверх, решив пока подождать. Эти очки Пирс принес сюда сегодня утром. Обычно их использовали в лазерной лаборатории, но ему захотелось с их помощью тайком разглядеть лица Годдара и Бичи, чтобы определить их реакцию на демонстрацию опыта.

— Так, кажется, началось, — произнес Ларраби. — Следите за экраном.

Еще с полминуты монитор слепо мерцал в темноте, но вдруг на экране появилось несколько крошечных светящихся точек размером с булавочную головку, напоминавших звезды на облачном небе. Светлячков становилось все больше и больше, и скоро экран стал напоминать Млечный Путь.

Никто не говорил ни слова. Все внимательно наблюдали.

— Брендон, а теперь включи тепловой режим, — попросил Пирс.

Это была одна из частей их сценария. Финальная часть симфонии, крещендо. Ларраби уверенно нажимал в темноте нужные клавиши — он давно уже мог делать это вслепую.

— Переход на тепловой режим означает получение цветного изображения, — объяснил он. — В зависимости от интенсивности свечения мы увидим все цвета — от фиолетового на нижнем конце через зеленый, желтый и красный до пурпурного на верхней границе спектра.

Экран монитора брызнул всеми цветами радуги. Преобладали оттенки желтого и красного, но особенно впечатляли пурпурные фрагменты. Яркая цветная мозаика живыми волнами перемещалась по экрану, переливаясь, словно океанская гладь под луной или огни ночного Лас-Вегаса с высоты птичьего полета.

— Северное сияние, — шепотом выговорил кто-то из присутствующих.

Пирсу показалось, что прозвучал голос Годдара. Опустив окуляры тепловых очков на глаза, он теперь тоже все мог видеть в цвете. Сквозь линзы все в комнате переливалось желтым и красным цветами. Пирс перевел взгляд в сторону Годдара, на лице которого можно было обнаружить практически все оттенки красного. Годдар в темноте пристально наблюдал за экраном с открытым ртом. Лоб и щеки у него были пурпурными, а временами становились темно-бордовыми, по-видимому, от волнения.

Эти резонансные очки в данном случае тоже служили удовлетворению научного любопытства, позволяя наблюдать, что люди думают и как себя ведут, когда считают, что их никто не видит. Пирс заметил, как на лице Годдара расплылась широкая красная улыбка. И в этот момент Пирс понял, что дело сделано. Деньги они получат, а значит, обеспечат будущее — свое личное и лаборатории. Он бросил взгляд в другой конец комнаты, где, прислонившись к стене, стоял Чарли Кондон. Тот тоже смотрел в сторону, где должен был находиться Пирс, и даже уверенно кивнул ему, не пользуясь никакой специальной оптикой, словно видел в темноте.

Пожалуй, настал самый важный момент в биографии ведущих сотрудников «Амедео». Они стояли на пороге, за которым их ждали деньги, а возможно, и слава. Но для Пирса дело обстояло иначе. Для него это было нечто большее, чем деньги. То, что невозможно просто положить в карман, но навсегда останется в голове и сердце, заставляя неудержимо стремиться вперед.

Вот что ему дала наука. И прежде всего гордость, которая помогает забыть все плохое, оставшееся в прошлом, все ошибки и просчеты.

Все, кроме Изабелл.

Он стянул с головы очки и повесил их на крючок.

— Вот тебе и северное сияние, — прошептал он еле слышно.

После этого гостям продемонстрировали еще два опыта на СЭМе, но уже с другими подложками. В обоих случаях экран светился, как рождественская елка, и Годдар остался вполне удовлетворен. Затем Пирс пригласил всех в соседнюю лабораторию, где попросил Грумса рассказать о двух параллельных проектах и показать опытные образцы. В конце концов Годдар собирался вложить деньги в общую исследовательскую программу их фирмы, а не в один «Протей». В 12.30 презентация подошла к концу, и они отправились на обед в конференц-зал. Кондон договорился, что ленч организует ресторан «У Джо», отличавшийся классным обслуживанием и хорошей кухней.

Беседа протекала довольно живо, хотя Джастин Бичи откровенно старалась перетянуть общее внимание на себя. Много говорилось о научных перспективах, но тактично не упоминались связанные с этим прибыли. В самый разгар беседы Годдар обернулся к сидящему рядом Пирсу и тихо произнес:

— А ведь у моей дочки болезнь Дауна.

Больше он ничего не сказал, потому что добавить было нечего. Пирс понимал, что Годдар размышляет о временном факторе. О том, что хотя время еще не пришло, но есть надежда, что такие болезни в будущем удастся предотвратить.

— Уверен, вы ее очень любите! — откликнулся Пирс. — И ручаюсь, она сама это прекрасно понимает.

Прежде чем ответить, Годдар задумчиво посмотрел перед собой.

— Да, именно так. Я часто вспоминаю о ней, когда делаю свои инвестиции.

Пирс кивнул.

— Вам приходится думать о ее обеспеченном будущем.

— Нет, дело совсем не в этом. Что касается ее будущего, оно многократно гарантировано. О чем я действительно думаю, так это о том, что, как бы много я ни сделал в этом мире, мне не удастся ей помочь. Не в моих силах ее вылечить... Я хочу сказать... будущее наступит не так скоро, как хотелось бы. Вот... я и стараюсь его приблизить.

Он отвел глаза в сторону, не в силах подобрать нужные слова.

— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, — произнес Пирс.

Неожиданно их грустная беседа была прервана громким хохотом Бичи, сидевшей за столом рядом с Кондоном напротив Пирса. Годдар тут же улыбнулся и кивнул, будто понял рассмешившую ее шутку.

Во время десерта, чудного цитрусового пирога, Годдар неожиданно вспомнил о Никол.

— Знаете, о ком я скучаю? — сказал он. — О Никол Джеймс. Где она сегодня? Неплохо бы с ней хотя бы поздороваться.

Пирс и Кондон переглянулись. Чарли заранее продумал соответствующее объяснение отсутствия Никол.

— К сожалению, ее больше нет в «Амедео», — ответил Кондон. — В прошлую пятницу она уволилась.

— Именно сейчас? И куда же она перешла?

— Пока никуда. Она хочет немного подумать, чем заняться. Однако в ранее подписанном контракте есть специальный пункт, что Никол отказывается от работы с нашими конкурентами, поэтому не надо беспокоиться, что она выдаст наши секреты.

Нахмурившись, Годдар неохотно кивнул.

— Это довольно уязвимая позиция, — заметил он.

— Вовсе нет, — возразил Кондон. — Никол занималась внешними делами фирмы, а не внутренними. В ее задачи входило собирать и анализировать информацию о работах конкурирующих организаций, параллельных нашим собственным проектам. У нее не было доступа в лабораторию, и она никогда не видела опытную демонстрацию, на которой вы присутствовали сегодня утром.

• Предыдущая
• 55/77
• Следующая