Слоеный торт - Коннолли Дж. Дж. - Страница 14

• Предыдущая
• 14/85
• Следующая

– Готов поспорить, они не всегда дожидаются чьей-то смерти, – замечает Джин.

– Об этом я как-то не думал. В общем, этот ублюдок вошел во вкус и пристрастился к людоедству. Даже после освобождения он время от времени балует себя блюдами из человеческого мяса. И этот психопат сидит в моем доме и улыбается.

Прайс пожимает плечами.

– А вы не спросили, как он его готовит? – вдруг интересуется наш гурман Морти.

– Готовит? Что? – недоумевает Джеймс.

– Ну, мясо. Он его жарит на сковороде или, может, на огне? Или же запекает в духовке?

– Твою мать, Морти, ты совсем спятил. Чего ты хочешь? Чтобы я попросил у него поваренную книгу? Джин, ты слышал? Разумеется, я не спросил, как этот дикарь готовит себе еду. Я вышвырнул их за дверь. Так вот послушайте, к чему я все это говорю: мы должны объединить силы, иначе нас ждут большие неприятности.

Мы все понимающе закивали головой.

– Для многих улицы Лондона все еще вымощены золотом. Ради золота они готовы прикончить кого угодно. Человеческая жизнь у них не в цене. Некоторые такие уроды вышли из зоны военных действий. Славяне, например. Они перережут тебе горло всего за несколько фунтов. И им наплевать. Что с них взять? Голодный народ. Им уже мало «кока-колы» и записей Би-Джи. Им подавай бабки, и чем больше, тем лучше. А кого ради этого замочить, не имеет никакого значения. Тебе известно значение слова «взаимовыручка»? – Вопрос обращен ко мне.

– Это значит поддерживать друг друга, так?

– В точку. Только подумай, значение заключено в самом слове. Смотри: взаимная выручка, то есть выручать друг друга во всяких опасных ситуациях, вытаскивать из переделок. Это и есть взаимовыручка. Так что люди вроде нас должны поддерживать друг друга, держаться вместе.

Я киваю. Дядюшка Джеймс, надо отдать должное, мастерски запудрил мне мозги. Я уже готов платить за честь являться членом команды. Но он продолжает.

– За это нужно платить, и цена – преданность. С этого момента люди делятся на друзей и врагов. Преданность – вот наша сила. Понимаешь меня, сынок?

– Конечно, мистер Прайс.

– Джимми. Для тебя просто Джимми.

– Ладно, Джимми.

– Так-то лучше. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Что-то подсказывает мне, что ты лучше всех подойдешь для этого поручения. Ты превосходно знаешь местность. Морти говорит, ты объехал весь мир, был и в Штатах, и в Австралии, и на Ближнем Востоке. К тому же ты отлично ориентируешься в Лондоне. Это правда?

– Что есть, то есть. Но я ведь не таксист.

– Знаю. Я не это имею в виду. Ты лучше всех моих знакомых умеешь общаться с представителями разных социальных кругов. Знаешь ходы и выходы. Свободно перемешаешься от Ноб-Хилла до Хангри-Хилла. Одинаково свободно контактируешь и с высшими, и с низшими слоями общества, не привлекая к себе слишком много внимания. У тебя есть опыт, смекалка и здравый смысл. Я прав?

– Наверное, да. Но с кем вы меня сравниваете, Джимми?

– Сынок, мне нужна твоя помощь, черт подери! Мистер Прайс выкладывает на стол конверт формата А4.

И я знаю, что в нем совсем не поздравительные открытки.

– Я хочу, чтобы ты выполнил для меня это поручение. Добровольно. В качестве личной услуги. Если откажешься, я подыщу кого-нибудь другого. Просто скажи. Я не обижусь.

– Продолжайте, мистер Прайс, то есть Джимми. Я в игре.

– Тогда лучше я начну сначала.

– Есть у меня старый друг. Мы знакомы уже тысячу лет. Еще детьми мы наделали много глупостей: взламывали дома, склады, магазины, терроризировали местных рыночных торговцев, тащили все, что плохо лежало, – в общем, сладкая парочка трудных подростков. Кончилось тем, что нас поймали и отправили в исправительную школу. В те времена порядки там были похлеще нынешних. На нас постоянно давили, хотели сломать, превратить в конченых людей. Я возвращался туда несколько раз, бывал и в портлендской колонии, потом, наконец, поумнел и дошел до главного. Но не в их понимании, а в моем собственном. Я вывел для себя несколько правил. Первое: действуй быстро, наверняка и не попадайся. Второе: больше думай и не высовывайся. Проводить полжизни за решеткой – это не дело. Многие этого так и не уяснили. Впрочем, мой друг – способный малый. Он просчитывает ходы на десятки лет вперед. Сейчас он живет в так называемом мире праведников, но не перестает повторять, что эти «праведные» дела порой бывают бесчестнее любого криминального бизнеса.

– Охотно верю.

– Он говорит, что преступники – если поделить людей на два лагеря – порядочнее, честнее и преданнее законопослушных граждан. Всегда можно рассчитывать на своих криминальных собратьев. Но сам он не слишком уж им доверяет. Многие из них – отъявленные негодяи.

– Справедливое замечание.

– Не будем терять головы. В мире слишком много предателей. Мой друг много раз поддерживал меня, помогал избавиться от нечестной добычи. Он один из немногих, к кому в затруднительной ситуации я приду за советом. И он сделает то же самое, потому что уверен во мне. Он знает, что я не обижу старого приятеля. Знаете, – Джимми махнул по столу ребром ладони, – хоть наши пути и разошлись, но ни один из нас не забыл, откуда мы вышли. Мы знаем, что можем положиться друг на друга в любой ситуации. Сейчас мой друг – крупный воротила в бизнесе. Его жизнь – образец того, как сопливый мальчишка из трущоб добился успеха упорным трудом, заработал имя потом и кровью, вкалывая по шестнадцать часов в день без выходных. Теперь он может позволить себе насладиться плодами своей работы на скачках в Аскоте, на играх в поло. Газетчики на его примере состряпали кучи статей о том, как, проявив сильную волю, человек вырывается из объятий порока и становится на праведный путь. Не ускользнул от их внимания и тот факт, что в юности он отбывал заключение в исправительном учреждении, принял наказание как настоящий мужчина, усвоил урок и раскаялся. Ходили слухи, что, освободившись, он пожал начальнику колонии руку и пообещал, что тот больше никогда его не увидит. Все это чистейший вымысел, полная чепуха. Такого никогда не было.

При этих словах Джин и Морти заулыбались.

– В общем, теперь у него возникла одна проблема, и он решил, что я могу ему помочь. Не буду называть его имя. Скажу одно: он – личность известная и в долгу не останется. Так устраивает?

– Вполне.

– Он дважды был женат. Первый раз взял в жены особу голубых кровей, дальнюю родственницу одного известного мафиозного клана. Она получила первоклассное образование, водила знакомство с нужными людьми, к тому же носила двойную фамилию – чем вам не выгодная партия? Ко всему прочему, семья герцогини не имела за душой ни единого пенни. Очевидно, в нашей стране это извечная проблема всех аристократов. Тот капитал, что после смерти завещал ей отец, пошел на уплату налога на наследство. Но моего приятеля это обстоятельство ничуть не напрягало. К тому времени он зарабатывал деньги быстрее, чем она успевала их тратить. Дела шли в гору. Он владел баснословным состоянием, заключал сделки с иностранными правительствами. Она оставалась в Англии и расходовала финансы по собственному усмотрению. Каждый день она сливала огромные суммы денег. И все бы ничего, да только вскоре мой друг начал понимать, что, несмотря на красоту и манеры, дамочка совершенно чокнутая. И дело даже не в ее тратах – это он мог спокойно пережить, – дело в наркотиках. Он никогда их не одобрял, а тем более не мог смириться с тем, что его собственная жена попала в зависимость. Ночью она уходила из дома в чем мать родила и в таком виде бродила по окрестностям, пока кто-нибудь из местных не приводил ее домой.

– Она что, страдала лунатизмом?

– Куда там, ей просто хотелось голой прогуляться на свежем воздухе. Такое она выкидывала регулярно, как и много других безумных номеров. Эта аристократка родила дочь Шарлотт. Мой друг нежно зовет ее Шарли и целует землю, по которой она ходит. В конце концов, они разбежались, но мой друг до сих пор отстегивает им немалые суммы, так что его женщины ни в чем не нуждаются. Мне кажется, ребенка она родила, чтобы заманить его в ловушку. Эти благородные дряни такие ушлые. Люди вроде нее могут проследить историю семьи до Вильгельма Завоевателя. Они называют нашу королеву и членов королевской семьи германцами, да еще с таким лицом, словно им сунули под нос кусок дерьма. Да кем они, черт подери, себя возомнили?!

• Предыдущая
• 14/85
• Следующая