Непристойное предложение - Гир Керстин - Страница 24

• Предыдущая
• 24/53
• Следующая

– Может быть, – скептически ответила я. По моему мнению, он что-то очень ласково о ней говорил. «Бедная девочка, работала не покладая рук, очень неплохо»! – Но не стоило бы ей поискать иное хобби, чем заниматься исключительно ремонтом нашего дома? Кроме того, это стоит денег, наших денег.

– Но бедняжка должна будет здесь жить, – ответил Штефан. – А она такая эстетка, что пребывание в нашей разрухе может в конце концов довести ее до нервного срыва. Обои в комнате для гостей и в самом деле давно пора выбросить.

Ах, эстетка! Давно пора выбросить из головы эти дурацкие мысли!

– Эвелин высказала мнение, что цветовая гамма наших обоев способна довести человека до импотенции, – произнесла я с искренним желанием выставить ее в дурном свете.

У Штефана глаза на лоб полезли.

– Что, она так и сказала?

Я кивнула с горькой улыбкой. Но в следующий момент мне пришла в голову мысль: а вдруг Штефан захочет доказать Эвелин, что на его потенцию состояние наших обоев совеем не влияет? Я бросилась в его объятия и замурлыкала:

– Какая глупость, правда? Я ей сказала, что наша интимная жизнь ни в коем случае не определяется состоянием стен в нашем доме. Это же правда, ведь так?

– Конечно, – ответил Штефан.

– Тогда поцелуй меня, пожалуйста! Мне уже снова пора ехать.

Едва я произнесла эти слова, к глазам подступили слезы. С каким наслаждением я провела бы остаток дня в объятиях Штефана. Когда я попадала в них, то ничего больше не могла делать.

– Олли, тебе следует быть немного тверже. – Штефан наградил меня поцелуем в лоб. – Думай все время о том, как богаты мы скоро будем. – И с улыбкой добавил: – А какую уютную комнату для гостей мы еще получим вдобавок, если Эвелин к тому времени успеет покончить с ремонтом.

– Не уповай на это особенно, – едко ответила я.

Вечером я загрузила в «ситроен» несколько комнатных цветов, горшки и пакеты с землей. Если Эвелин решила хозяйничать в моем доме до такой степени, то я тоже займусь облагораживанием ее огромной лоджии. Когда я осторожно загружала в машину кадушку с самшитом, чей-то хриплый голос произнес прямо у меня над ухом:

– Между прочим, уже без трех минут восемь.

Испугавшись до смерти, я резко развернулась и встретилась лицом к лицу с ушастым и носатым бывшим директором гимназии из компании нашего Фрица.

– Господин Рюккерт! – воскликнула я.

– Герберт, – сказал хриплый голос. – Ты спокойно можешь называть меня Гербертом, девочка.

Я решила не отказывать себе в удовольствии и воспользоваться этим предложением.

– Вам нужно что-нибудь конкретно… Герберт?

– Только убедиться в том, что ты своевременно отбудешь с работы, – сказал старик. – Иначе пари будет проиграно раньше, чем начнется.

– Ох, – только и произнесла я. Собственно, я хотела еще попрощаться со Штефаном. Одной минутой раньше или позже – неужели это имеет значение? – Скажите, пожалуйста, вы в самом деле заключили пари на то, что мы станем делать это? Или вы все же не верите, что мы продержимся?

Герберт улыбнулся многозначительной улыбкой. Я увидела возникшее из-за его ушей лицо Эвелин.

– Хорошо, что я еще успела тебя увидеть, – сказала она. – Ох, добрый день, господин Рюккерт.

– Герберт, – хрипло произнес Рюккерт. – Сейчас ровно двадцать часов. Предельный срок для молодой дамы, чтобы покинуть это место. Иначе…

– Герберт, Герберт, – сказала Эвелин и бросила взгляд на наручные часы. – Для короткого послания еще есть время: Оливия, пожалуйста, скажи Оливеру, что он должен выделить свободное время в четверг в обед. Согласно результатам обработки моих данных на компьютере это оптимальное время, чтобы заняться зачатием ребенка.

Здорово! За сегодня между мной и Оливером произошло столько, что для полного счастья не хватало только объяснить ему, когда он должен делать ребенка своей жене и почему.

Я нырнула в машину.

– Четверг, в обед. Я скажу ему.

– Еще одна минута, – произнес Рюккерт. – Давите на газ.

Для меня это прозвучало по-хамски.

– До свидания, – сказала я.

– До завтра, – ответила Эвелин.

Рюккерт и она кивнули мне. Ровно в восемь вечера, секунда в секунду, я выехала за ворота нашего хозяйства. Может быть, мне это показалось, но пробегавший в это время мимо трусцой господин был очень похож на доктора Бернера. Начинало складываться впечатление, что эти старые мешки пасли нас круглые сутки.

Итак, я становилась для Оливера не только дамочкой, которую он застал утром за весьма интимным занятием, но еще и курьером, который должен сообщить ему, когда следует заняться производством ребенка. От одной только мысли об этом я начала покрываться краской. Лучше я напишу ему на этот счет записку. «Будь свободен в четверг в обеденный перерыв, чтобы сделать ребенка» – могло быть написано в этом послании. А Оливер прочтет это и сделает необходимую пометку в своем распорядке дня. И тема исчерпана.

Но когда я вошла в их квартиру, Оливер, к сожалению, был уже дома.

– Кажется, ваша телекомпания очень либеральничает с рабочим временем, – несколько нерешительно заметила я.

– В Германии ничего не случилось, – весело ответил Оливер. На плите готовилось что-то умопомрачительно вкусное. – Один пожар в каком-то ангаре, оборудованном системой пожаротушения. Ни пострадавших, ни погибших.

– Как хорошо для тебя, – произнесла я и повела носом.

Оливковое масло, томаты, баклажаны, цуккини, тушеное мясо – все эти запахи слились в единый соблазнительный аромат.

– А как прошел твой день, Блуменкёльхен?

– Не так плохо. – Если забыть про утренние казусы. Я бы с большим удовольствием вычеркнула эти воспоминания из головы. – Я должна передать тебе от Эвелин, что в четверг в обеденный перерыв ты должен быть свободен.

– Для чего?

– Для того… ты лучше меня знаешь для чего, – смущенно ответила я.

– А, плодородный день, – догадался Оливер. – Не знаю, не знаю, но этот компьютер довольно часто выдает плодородные дни. Я думаю, это ошибка в программе.

– Типично мужской подход, – заявила я и снова покраснела.

Оливер уставился на меня, высоко подняв брови.

– Блуменкёльхен, ты сегодня постоянно краснеешь. Что произошло? Утром в ванной ты выглядела совершенно сбитой с толку. Это произошло потому, что я был голый? Или потому, что увидел твои симпатичные трусики с цветочками?

– Ни то ни другое, – язвительно ответила я. – Все это так естественно, как говорит моя подруга Элизабет. Все люди делают это.

Оливер казался скорее заинтересованным, нежели растерянным. Тем не менее он спросил:

– Все люди делают что?

– Линг-линг, – произнесла я со всей агрессивностью, на которую была способна.

В этот момент и уши у меня стали пунцовыми. Брови Оливера взметнулись выше лба.

– А, это синоним для?..

Моей агрессии хватило только до этого момента.

– Для справления нужды, – произнесла я, сползая на пол. – Мне очень жаль, но я воспитана несколько иначе. В нашем доме не было туалета, но, даже выходя на двор, никто не сообщал другим, куда и зачем идет, и уж тем более речи никогда не шло, чтобы кто-то мог увидеть другого, занимающегося этим.

Оливер рассмеялся:

– Послушай, Блуменкёльхен, если два человека живут в одной квартире, то избежать этого все равно не удастся. Рано или поздно это должно будет случиться. Но если ты так щепетильна в этом вопросе, то мы можем ввести правило, что каждый, заходя в ванную комнату, станет запирать дверь. А теперь не думай больше о своем «линг-линг», – в этот момент он то ли хихикнул, то ли закашлялся, – а лучше садись к столу. Сегодня у нас великолепное тушеное мясо с баклажанами в томатном соусе.

В то время когда Эвелин с усердием начала заниматься переустройством нашей гостевой комнаты, я проделывала то же самое с ее лоджией. И, даже не спросив на то у нее разрешения. В промежутке между двадцатью часами и временем, когда следует идти спать, остается еще очень много нерастраченного потенциала, это уж можете мне поверить. За это время, если человек захочет, можно перевернуть мир. Оливер помогал мне. Мы озаботились приобретением в одном из строительных супермаркетов реечек, дощечек и брусков, которые я выкрасила в теплый медовый цвет. Оливер вполне сносно умел обращаться с пилой и дрелью. В течение нескольких вечеров мы соорудили на северной стороне лоджии небольшую беседку, которой предстояло быть увитой плющом, подготовили специальные шнуры, чтобы растениям было вдоль чего виться, а я наполнила ящики и горшочки грунтом. Была также смонтирована двухметровая скамейка, которую можно было использовать как для сидения, так и для лежания. Эта беседка позвонила уютно располагаться там в теплые дни и была способна довольно неплохо защитить от ветра в холодную погоду. Я позаботилась о том, чтобы использовать для озеленения только быстрорастущие сорта, чтобы зеленый уголок образовался как можно скорее.

• Предыдущая
• 24/53
• Следующая