Непристойное предложение - Гир Керстин - Страница 33

• Предыдущая
• 33/53
• Следующая

– …ну, тогда, – подхватил Фриц и поднял свой бокал, – за вас!

И вечер незаметно оказался совсем не так плох.

Так как я не исходила из того, что Фриц станет контролировать наше поведение и контакты два вечера подряд, то на следующий вечер взяла телефонную карту Оливера, отправилась к описанной уже телефонной будке и позвонила домой. Было чуть больше десяти часов вечера, на улице еще не совсем стемнело, но, похоже, в белой гостевой комнате уже горели белые свечи, создавая романтический полумрак.

Весь день было довольно жарко, лишь к вечеру немного похолодало. Впрочем, термометр на лоджии все еще показывал около тридцати градусов. Довольно жарко, чтобы кувыркаться в кровати.

После третьего гудка Эвелин сняла трубку.

– Мне очень жаль, что беспокою так поздно, – недружелюбно сказала я. – Но мне совершенно необходимо еще раз переговорить со Штефаном. Относительно нашего налогового инспектора, это очень важно.

– Мне тоже очень жаль, – в тон мне ответила Эвелин. – Но Штефана не-е-ет рядом.

Кто бы поверил! Я сделала вид, что не поняла.

– Тогда позови его, пожалуйста! Это действительно очень важно, – угрюмо проговорила я.

Преимущество нашего старого телефона заключалось в том, что его нельзя было носить по дому. И Штефану придется встать с белоснежной кровати, чтобы поговорить со мной. Может быть, он уже успел снять пижаму и швырнул ее рядом с кроватью. Тьфу!

– Я не могу его позвать, Оливия, – нетерпеливо возразила Эвелин. – Его нет дома.

– Да? А где же он?

– Он сказал, что должен еще поработать, – ответила Эвелин. Я форменным образом слышала, как она пожимает плечами. – Позвони ему в офис.

Ха! Дешевый трюк. В трубке я отчетливо слышала посторонний шум. Вероятно, Штефан пытался отыскать свою пижаму.

– Да, я так и сделаю, спасибо, – ледяным тоном заметила я. Она должна осознать, что я в курсе всего. – И извини еще раз за поздний звонок.

– Ничего, – сказала Эвелин. – Господин Какабульке и я все равно еще заняты работой. Он монтирует новые дверцы на кухонные шкафы, а я подбираю подходящий тон краски. Я думаю, что чисто-белый будет слишком ярок, поэтому скорее всего остановлюсь на ванильном, ты не возражаешь?

Я думала совершенно о другом.

– Господин Кабульке все еще на работе? – недоверчиво спросила я. – В такую жару?

Часы на аптеке напротив показывали 22.20, мне хотелось задушить Эвелин.

– Не беспокойся, – успокоила меня она. – Он делает все бесплатно. – Она понизила голос. – Я думаю, ему не очень хочется идти домой: его жена – настоящая ведьма. – На заднем фоне послышалось какое-то бормотание. – Все в порядке, господин Какабульке?

– Мне осталось только снять п-п-подоконник, – раздалось в трубке нечто, очень похожее на г-г-голос господина Кабульке. – Но это мы сейчас од-д-долеем.

Или они используют имитатор голосов, или господин Кабульке действительно еще был там и занимался дверцами.

– Ну, тогда приятного вечера. – Слегка обескураженная, я повесила трубку.

Несколько минут я задумчиво смотрела на аппарат, затем решительно набрала номер офиса. Однако там работал лишь автоответчик.

«Вы позвонили, когда наш рабочий день уже закончился, – услышала я голос Штефана. Несмотря на сухость и официальность текста, звучал он очень сексуально. Я, полная страстного желания, слушала его. – Вы можете сообщить свое имя, цель звонка и контактный телефон, и мы обязательно перезвоним вам в ближайшее время».

Ах нет, нет. Цель звонка была не до конца ясна и мне самой. Если бы Штефан снизошел до того, чтобы ответить лично, я скорее всего просто сказала бы ему: «Я очень хотела услышать твой голос».

Где же его носит? Может быть, играет со своим другом Адамом в сквош? Но на улице все еще было тридцать градусов. Жарковато для сквоша.

На карте еще оставались деньги, и я решила позвонить Элизабет. К счастью, она не улеглась спать. Неудивительно при такой температуре воздуха.

– Что ты делаешь? – плаксиво спросила я.

– Мы с Ханной сидим в детском бассейне и пьем розовое вино, – сказала Элизабет. – Мы решили переночевать прямо здесь.

– Звучит освежающе.

– Да, заходи, – предложила Элизабет. – Еще одно место у нас найдется. И есть еще достаточно колотого льда. Мы бросаем кубики в бокалы и в купальники.

– Друг другу?

– Нет, каждая себе, – ответила Элизабет и хихикнула.

Я вздохнула:

– Элизабет, Штефана нет дома, и в офисе его тоже нет.

– Да, но это совершенно ничего не значит, – ответила Элизабет. Похоже, розовое привело ее в прекрасное расположение духа. При прочих условиях она бы уже начала нервничать и злиться на меня, едва услышав имя Штефана. – При такой жаре он совершенно спокойно мог предпринять вылазку на Баггерзее. Ох, ты думаешь, что он отправился в путь с Эвелин?

– Нет, – сказала я. – Она с господином Кабульке продолжает делать ремонт у нас на кухне.

– Тогда тем более все прекрасно.

– Нет, не прекрасно, – всхлипнула я. – У меня такое чувство, что Штефан вообще не хочет больше со мной общаться. Я даже не знаю, где он проводит сегодняшний вечер. Может быть, Эвелин солгала и он всетаки дома, но не захотел со мной разговаривать. У него, мне кажется, возрастной кризис.

– Ах, я так не думаю. Он просто мужчина, а мужчины время от времени начинают дурить, – заметила Элизабет. – Кризис наступает позже, правда, Ханна?

– Мужчины – те еще бестии, – услышала я голос Ханны. – Они появляются только тогда, когда вся работа уже сделана.

– Она немного перебрала, – пояснила Элизабет. – А Эвелин, значит, ремонтирует вашу кухню? Ненормальная. Но тебе действительно повезло.

– Да, но за это я, кажется, скоро потеряю мужа.

– Не оставляй своего мужа, он скоро опять будет в моде! – захохотала Ханна.

– Она как раз не собирается его оставлять, Ханна.

– Это хорошо, потому что женщина без мужчины – все равно что рыба без трактора, – выдала Ханна и икнула.

– Велосипеда, Ханна, велосипеда.

– Зачем я в это ввязалась? – вздохнула я. – У меня с самого начала было плохое предчувствие. Из-за этого миллиона у меня разрушится семья.

– Ты все видишь в черном цвете, – сказала Элизабет. – Есть тысячи самых убедительных причин, позволяющих объяснить отсутствие Штефана дома.

В трубке что-то пискнуло.

– Телефонная карта кончилась, – сообщила я. – Только, пожалуйста, назови мне хоть одну причину из этой тысячи, тогда я успокоюсь.

– Итак, – произнесла Элизабет, но в этот момент в трубке наступила тишина.

Я опечаленно повесила ее. Ах, что же со мной стало! Я чувствовала себя, как бедный муж Деми Мур, когда он осознал, что миллиона ему не видать.

Но в следующий момент у меня возникла спасительная мысль: а что, если Штефан совсем не собирался ложиться с Эвелин в постель, а так же, как и я, отправился на поиски телефонной будки, из которой мог бы мне позвонить? Довольно логично, не так ли?

Двое мужчин, стоявших на противоположной стороне улицы у входа в ирландский паб, показались мне подозрительно знакомыми. Да, конечно, блестящая в свете фонаря загорелая лысина одного и огромные уши другого не узнать было невозможно. Я стремительно направилась в сторону дома.

– Выглядишь отвратительно, – заявила Петра на следующее утро.

Было все еще нестерпимо жарко. Воздух за ночь не успел остыть. Никто в Германии не спал в эту ночь нормально, за исключением тех немногих счастливчиков, у которых дома были кондиционеры. Сама Петра выглядела так, словно медленно таяла на этой жаре. Было еще только половина девятого, а тушь на ее ресницах уже начала расплываться. И настроение у Петры было отвратительное.

– В самом деле. Суперотвратительно, – настаивала она. – Тебе следует сделать что-то со своими волосами.

– Да, при первой же возможности ты отведешь меня к своему парикмахеру, – предложила я.

У нее на голове снова была целая гора детских косичек.

• Предыдущая
• 33/53
• Следующая