Дело о картине Пикассо - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/57
• Следующая

— Мы же никого не знаем, ни родственников, ни друзей его, — жалобно говорила мне Лена.

А во-вторых, как гласит известная детективная примета, убийца непременно должен присутствовать на похоронах своей жертвы. Почему бы мне не разгадать, кто он? Нужно же развивать дедуктивные способности и запасаться новыми сюжетами для написания очередной новеллы для сборника «Волосатая дуля» — так я окрестила нашу книжную серию «Все в АЖУРе».

Короче, через весь город я тащилась на это кладбище, чтобы стоять на холодном, пронизывающем ветру и утирать слезы, которые текли ручьями вовсе не от горя, а от погоды. Со стороны я вполне могла сойти за еще одну безутешную Кешину пассию. Помимо Лизы Черкасовой в скорбной похоронной процессии их было еще как минимум три. Причем одна беременная. Об этом мне шепотом поведал Кешин брат Володя — шустрый молодой человек, отдававший распоряжения и наличные рубли могильщикам.

— Вы знали моего брата? — прошептал он мне на ухо заговорщицким шепотом.

— Вашего брата я видела всего лишь раз, и то мертвым.

— Так я и думал. Иначе я бы вас запомнил. Иннокентий рассказывал мне обо всех своих женщинах. Я знал, что он плохо кончит. Нельзя играть с огнем. Разве можно жить одновременно с четырьмя во всех отношениях приятными дамами и при этом не допускать мысли о том, что какой-нибудь из них это может не понравиться? Вон, видите бизнес-вумен в норковой накидке? Она лет на пятнадцать старше Иннокентия. Генеральный директор торгово-закупочной фирмы. Это она купила для него квартиру в престижном районе, по доверенности машину отписала, деньги на карманные расходы выдавала. Думаете, он ее за это на руках носил? Как бы не так. На руках он носил вон ту, в черном берете. Когда он с ней связался, девушке еще восемнадцати не было — под статьей ходил! Теперь она тоже носит. Под сердцем его ребенка. Вы думаете, его это вразумило? Ничего подобного. Как только он об этом узнал, тут же сделал предложение одной из тех двух — точно не скажу, так похожи, все время путаю.

У края могилы, тесно прижавшись друг к другу, стояли две экстравагантные особы лет под тридцать. Правая — точная копия левой, одним словом, близнецы.

— Свадьба сорвалась, потому что невеста узнала, что суженый спит с ее родной сестрой, как две капли воды на нее похожей. Перепутал, думаете? Вовсе нет. Пребывал в здравом уме и твердой памяти. Но та, первая, его простила. И сестру простила. И уже очень скоро они любили его вдвоем. Потом появилась эта маленькая студенточка-актрисулька. — Володя пренебрежительно кивнул в сторону Лизы.

Слушая Кешиного брата, я в буквальном смысле остолбенела. Надо было бы прервать эту возмутительную откровенность, но я не смогла. Похоже, братцы стоили друг друга. Один развлекался, другой подсматривал в замочную скважину. Вряд ли у Вовы есть шанс унаследовать кого-нибудь из Кешиных подруг. Как говорится, не вышел ростом и лицом. Кладбищенские хлопоты отвлекли Владимира Хвостова, его призвали произнести речь. Пока он говорил траурные фразы загробным голосом, я разглядывала присутствующих женщин. Когда очередь дошла до близняшек, я невольно встрепенулась. Одеты они были совершенно одинаково, но руки одной из девушек облегали ярко-красные перчатки — краги. Поразительно похожие на ту, что мы с актрисой Черкасовой обнаружили на месте преступления! А вот на другой перчатки были обыкновенные, черные. Я с нетерпением ждала, пока брат Вова закончит говорить, чтобы задать ему интересующий меня вопрос.

— Скажите, вы знакомы с девушками-близняшками?

— Нет, — немедленно отозвался Хвостов. — Брат сам посвятил меня в подробности своей частной жизни. Проиллюстрировал наглядно. Фотографии любимых носил с собой. Иногда мне казалось, что все эти хитросплетения он организует только для того, чтобы вызвать мое возмущение. Согласитесь, у нормального человека иной реакции на Кешины авантюры быть не может? Но я его любил и, если хотите, жалел.

Дальше брат Владимир излил мне все свои нравственные страдания, вызванные недостойным поведением брата Кеши, перечислил, загибая пальцы с черными ободками под ногтями, попытки его образумить.

— А как зовут сестер, вы знаете? — прервала я Хвостова.

— Регина и Карина. Фамилия армянская… Мирзоян, что ли? Точно, Мирзоян. А вам зачем?

Я решила отблагодарить болтливого родственника за ценные сведения.

— Есть все основания предполагать, что одна из них, а может быть, обе были на месте преступления.

— Да?!! — Мне показалось, что Владимир, услышав об этом, испытал невероятный душевный подъем. — Я же говорил, что когда-нибудь одна из них узнает про остальных, и Кеше не поздоровится. Так и есть! Ах, если бы я был в городе в день убийства! Но ведь меня не было. Я, знаете ли, торговый агент, коммивояжер. Все в разъездах да в командировках. Про Кешу узнал только на следующий день, когда вернулся из Пскова. Да, дела! Милиция знает?

— Пока нет, но Агентство журналистских расследований, которое я представляю, работает в тесном сотрудничестве с правоохранительными органами. Вы слышали про Малявку, убийцу Переселенцева? Так вот, его выследили и поймали наши ребята и сдали в милицию. — Я не могла удержаться от того, чтобы не похвастаться заслугами родной организации.

Польщенный знакомством, Владимир пожал мне на прощание руку и оставил домашний телефон, попросив держать его в курсе расследования.

На следующий день я озадачила Каширина поисками в адресной базе сестер Мирзоян. Двадцатидевятилетние Карина и Регина жили на Каменноостровском проспекте и держали небольшую и, похоже, не очень прибыльную дизайн-студию. По моей просьбе Каширин позвонил девушкам и попросил их о встрече, объяснив, что ему есть что рассказать им о смерти Иннокентия Хвостова. Близнецы согласились, назначив встречу в ресторане «Токио».

— Вы как хотите, Марина Борисовна, а я там в рот ничего возьму за такой ценник. Скажете, что я ваш телохранитель. Охране трапезничать не положено. Недавно в ресторане на площади Островского небезызвестный вам господин Енотов осуществлял прием граждан по личным вопросам. К нему по очереди и казанские приезжали, и чеченские. Несколько часов кряду заседали. А охранники все это время столики занимали аккурат на линии огня и ни крошки в рот не брали.

«Какого черта этот Каширин ломает комедию, — подумала я. — Все Агентство знает, что денег у него теперь, как у дурака фантиков. Бедная Лукошкина целый месяц таскалась в Инюрколлегию, оформляла документы на право его вступление в наследство. Может, не привык еще парень к большим деньгам, а может, и в деле с Кешей водит меня за нос. Надо держать с ним ухо востро».

Минут через десять к ресторану подъехали девочки Мирзоян. Я, представившись, заняла с сестрами один столик, Каширин занял другой, заказав себе жасминовый чай.

— Больше ничего, — пресек он попытки принятой в заведение на роль японки прехорошенькой казашки навязать ему деликатесы японской кухни. — Чайник побольше принесите, я здесь у вас долго сидеть буду.

Сестры, испуганно переглядываясь, расселись напротив меня и приготовились слушать. Я достала из сумочки красную перчатку, которую прихватила из квартиры убитого Кеши, и протянула ее Регине и Кристине.

— Это ваша?

— Моя, — робко кивнула одна из девушек. Они назвали себя, но я уже через минуту забыла, кто есть кто. Поразительное сходство.

— Эта перчатка, — начала я ледяным тоном, — была найдена на месте убийства Иннокентия Хвостова. Если быть точной, ее извлекли из-под правой ноги его окоченевшего трупа.

Девушки ахнули в один голос и с отвращением посмотрели на роллы с тунцом, которые поставила перед ними официантка. Памятуя о том, что вину преступника устанавливает суд, я предоставила близняшкам возможность реабилитировать себя, не доводя дело до крайностей.

— Вы можете объяснить, как перчатка там оказалась?

Регина и Карина с виноватым видом покачали головами.

• Предыдущая
• 40/57
• Следующая