Железная принцесса - Кагава Джули - Страница 5

• Предыдущая
• 5/69
• Следующая

Особенно теперь, когда Ясень стал таким же чудовищем, как они.

Я поклонилась королеве со всем достоинством, на которое была способна.

— Простите, ваше величество. — Мой голос почти не дрожал, — Я оставлю вас наедине.

Маб кивнула, Явор отвесил мне шутовской поклон, а Ясень и Берест даже не взглянули. Скрепя сердце я развернулась и с высоко поднятой головой вышла из тронного зала.

Когда я проснулась, в окно лился холодный свет. Лицо горело, щеки были влажными, подушка намокла. Одну блаженную секунду я лежала, ни о чем не думая, а затем воспоминания нахлынули на меня черной волной.

К глазам снова подступили слезы, и я с головой спрягалась под одеяло. Я почти всю ночь проплакала, уткнувшись носом в подушку, чтобы никто не услышал.

Слова Ясеня больно ранили меня. До сих пор не верилось, что он искренне меня презирает, относится так, словно я — грязь под ногами. Я так на него рассчитывала, так ждала, когда он вернется, а теперь мне будто гвоздь вбили в сердце. Выходит, он меня предал и всю дорогу к Железному королю ломал комедию. Притворялся, чтобы заманить в Зимнее королевство. А может, я просто ему надоела? Ведь фейри такие непостоянные и бессердечные.

Я осталась одна-одинешенька и совсем не знала, что делать. Вот бы меня навестил Пак! Беззаботный Пак, который так заразительно смеялся и всегда знал, как меня развеселить. В человеческом обличье Робби Плутски жил с нами по соседству. Мы с ним были не разлей вода. На самом деле Робби оказался Плутишкой Робином, знаменитым Паком из «Сна в летнюю ночь». Оберон приказал ему охранять меня, но Пак ослушался своего короля. Первый раз — когда мы отправились искать Итана в Небывалое, а во второй — когда я сбежала от светлых фейри и Оберон послал его за мной. Эта преданность дорого стоила Робину. Одна из военачальниц Машины, Вирус, выстрелила в него и едва не убила. Нам пришлось оставить Пака у дриады, пока он не поправится. Меня до сих пор мучило чувство вины за этот поступок. Стоило вспомнить о Робби, как на глаза опять навернулись слезы. Он жив. Он не мог умереть, когда мне так его не хватает.

В дверь забарабанили чьи-то пальчики. Я вздрогнула.

— Мега-а-ан, — пропела фука Тайсин, — Встава-а-ай. Я знаю, что ты там. Открой!

— Убирайся! — крикнула я, вытирая глаза, — Я заболела и никуда не пойду.

Конечно, это ее только раззадорило. Фука начала царапать дверь, и от противного скрежета меня дрожь пробрала. Тайсин завыла еще громче и настойчивее. Зная, что она просидит так целый день, я спрыгнула с кровати, протопала через всю комнату, распахнула дверь и рявкнула:

— Чего надо?

Фука поморгала, разглядывая мои всклокоченные волосы, заплаканные глаза и красный, распухший нос, и понимающе осклабилась. Это взбесило меня еще больше. Если она пришла, только чтобы поиздеваться, то я этого терпеть не собираюсь. Я хотела захлопнуть дверь, но Тайсин юркнула в комнату и грациозно запрыгнула на кровать.

— Эй! Черт побери! Вали отсюда!

Фука злорадно скакала по матрасу, протыкая одеяло острыми когтями, и не обращала на мои протесты никакого внимания.

— Меган влюбилась! — пропела она.

У меня сердце замерло.

— Влюбилась в Ясеня! Тили-тили-тесто...

— Молчи!

Я захлопнула дверь, с ненавистью поглядела на фуку и шагнула к постели. Тайсин хихикнула и по-турецки уселась на подушке. В золотисто-зеленых глазах плясали чертики.

— Ни в какого Ясеня я не влюбилась, — сказала я, скрестив руки на груди, — Ты что, не заметила, как он со мной разговаривал? Будто я последнее ничтожество. Ясень — высокомерная и жестокая скотина. Я его ненавижу.

— Врешь. Врешь ты все, лживая девчонка. Я видела твои глаза, когда он вошел. Я знаю этот взгляд. Ты по уши втюрилась!

Тайсин захихикала, подергивая ухом. Я готова была сквозь землю провалиться. Она оскалила зубки.

— Конечно, в этом нет твоей вины. Просто Ясень так на всех действует. Любая смертная дурочка теряет от него голову с первого взгляда. Представляешь, сколько сердец он разбил?

На душе у меня стало хуже некуда. Я-то считала себя особенной, думала, что нравлюсь ему хоть капельку. Оказывается, я просто очередная девчонка, которой хватило ума потерять из-за него голову.

Тайсин зевнула и откинулась на подушки.

— Я тебе это говорю, чтобы ты зря времени не тратила, — промурлыкала она, щуря глаза. — А кроме того,

Ясень любит другую. Уже очень давно. Он ее ни на минутку не забывал.

— Ариэлла, — прошептала я.

— Он тебе рассказал? — удивилась фука, — Хм. Значит, тебе уже пора понять, что Ясень никогда не взглянул бы на какую-то полукровку, ведь прекраснее Ариэллы в Зимнем королевстве никого не было. Он никогда не предал бы ее память. Даже если бы у вас на пути не стоял закон. Ты же слышала про закон?

Ничего я о нем не слышала, да и какая теперь разница? Похоже, фука ждала, когда я полюбопытствую. Просить ее об одолжении я не собиралась, но Тайсин решила просветить меня во что бы то ни стало.

— Ты — летняя, — фыркнула она презрительно, — А мы — зимние. По закону светлым и темным фейри запрещено вступать в союз. Не то чтобы у нас такое каждый день случалось, но все же иногда какой-нибудь летней фейри звезда по макушке стукнет, она возьмет и влюбится в зимнего парня, или наоборот. Тут все беды и начинаются, ведь Зиме с Летом вместе не бывать. Когда все выплывает наружу, короли приказывают нечестивцам немедленно расстаться. Если те не послушают, их навсегда изгоняют в мир людей, с глаз долой... Но это если влюбленных сразу не казнят. Так что, сама понимаешь, — закончила она, пристально глядя на меня, — Ясень никогда не предал бы королеву и двор из-за смертной. Забудь о нем. Найди лучше какого-нибудь простого мальчишку, если Маб тебя отпустит.

Меня душили слезы. В груди кипела обида, глаза щипало. Надо было поскорее бежать отсюда, подальше от Тайсин и ее жестокой правды, пока я не разревелась.

Закусив губу, я выскочила из комнаты.

Я бежала по дворцу. Один раз чуть не споткнулась о гоблина. Тот зашипел, оскалился, и во мраке сверкнули острые клыки. Я извинилась и поспешила дальше. По коридору летела высокая женщина с покрасневшими от слез глазами, одетая в призрачное белое платье. Я свернула, чтобы не встречаться с ней.

Скорее на свободу! Хоть немного побыть одной, вдохнуть чистый, холодный воздух, пока я не сошла с ума. Мрачные коридоры и залы, полные нечисти, вызывали у меня ужас. Тайсин однажды показала мне выход из дворца — огромные двойные двери, украшенные резьбой. На одной их створке было смеющееся лицо, на другой — жуткая гримаса. Я уже пробовала их отыскать, но Маб, наверное, их заколдовала, а может, сами двери играли в прятки, как это случается в Волшебной стране. Меня ужасно бесило, что из окна спальни виден сверкающий заснеженный город, а попасть туда никак нельзя.

Сзади послышались лязг и топот по коридору шагали Красные колпаки. Их безумные желтые глаза алчно сверкали. Гномы вот-вот могли увидеть меня, одинокую и беззащитную, а ведь они никогда не наедались досыта! Я в ужасе шмыгнула за угол.

А вот и выход. Я очутилась в сверкающем ледяном холле. С другой его стороны на меня смотрели двери: одно лицо усмехалось, другое скалилось, угрожая. Я достигла цели, но выходить вдруг раздумала. Пустят ли меня обратно? За пределами дворца лежит неизведанный, пугающий город. Если я не смогу вернуться, то замерзну насмерть. И это в лучшем случае.

За спиной раздался ликующий вопль. Колпаки меня заметили.

Я бросилась к дверям, стараясь не поскользнуться. Оказалось, что плиты на полу сделаны из цветного льда.

• Предыдущая
• 5/69
• Следующая