Князь - Мазин Александр Владимирович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/83
• Следующая

   Поднапрягся, вспоминая, как зовут молодого гридня. Какое-то имя смешное… Капш или Шапш… Гапш!

   Духарев повернулся к ворчливому холопу:

   – Бегом к хозяйке. Скажи: я велел выкатить во двор бочонок меда! Бегом, я сказал! Атебя, княжич, прошу в дом!

   В этот момент Сергей принял решение: его собственной дружине – быть.

   Как издревле гласит народная мудрость: «Сказать – быстро, сделать – существенно дольше».

   Первым делом Духарев отправился к князю.

   Святослава он нашел, разумеется, в Детинце. Юный князь оттачивал фехтовальное мастерство.

   – А, Серегей! Давай, бери мечи, поборемся!

   – Погоди, княже, разговор серьезный есть, – не чинясь, объявил Духарев.

   – Тогда пошли в горницу.

   Святослав отдал учебные мечи одному отроку, взял рубаху у другого.

   В доме смазливая девка (новая, раньше Духарев ее не видел) поднесла им по чашке ягодного сбитню. Князь одним духом осушил свою, похвалил:

   – Хорош! Холодненький!

   – Со льда, княже!

   Девка от похвалы вся расцвела. На князя глядела, как на солнышко.

   «Наверняка влюбилась», – подумал Духарев.

   Неудивительно: Святослав – парень хоть куда. Вдобавок – князь. Адевка совсем молоденькая.

   – Ступай, – велел ей Святослав, а когда вышла, сообщил – Матушка прислала. Была у ее ключницы десницей, теперь вот у меня ключницей будет. Милкой зовут.

   «Что-то она слишком молода для первой помощницы княжеской управляющей», – подумал Духарев.

   Но девка красивая, спору нет. Можно побиться об заклад, что очень скоро она окажется в княжеской постели.

   Что ж, это нормально. Святослав взрослеет, мужает, и Ольга ищет новые пути для управления сыном. Хотя это способ – как раз старый.

   – Ну! Говори, что хотел! – нетерпеливо произнес Святослав.

   – Хочу, князь, дружину свою набрать, – сказал Духарев. – Не возражаешь?

   – Как это – свою? – князь даже в лице переменился. – А я? Ты что же, уходишь от меня, Серегей? Ятебя чем-то обидел, воевода?

   – Ну что ты, княже! – Духарев и так чувствовал себя неловко, а сейчас, видя, как опечалился Святослав, едва не отказался от своего намерения. – Ничем ты меня не обидел. Иуходить от тебя я не хочу. Хочу только свою дружину набрать. Для своих надобностей. Кормить её сам буду, но если у тебя нужда возникнет, будет за тебя сражаться. Со мной. Яведь твой воевода, верно?

   – Верно! – Святослав сразу повеселел. – Коли так – поступай, как хочешь. Амне вот что скажи: что ты с угорским княжичем делать будешь?

   – А что бы ты сделал?

   Святослав погладил светлую прядь, свисающую с макушки.

   – Свенельд говорит: надо его наказать примерно. Глаза выколоть или руки отрубить. Прочим уграм в урок: чтобы на наши земли более не зарились.

   – Наказать… – Духарев усмехнулся. – Представь, князь: наехал ты, скажем, на угров – и в плен попал. Аугры тебя так вот примернонаказали. Что дальше будет?

   – На меч кинусь! – твердо ответил Святослав. – Увечным жить не стану.

   – Во-первых, ты не прав, – сказал Духарев. – Даже без рук ты все равно – князь. Дружина – твои руки. Аво-вторых, я не о том спрашивал. Как думаешь: будет Киеву урок, если тебя покалечат?

   Святослав задумался, потом поглядел на Сергея очень внимательно:

   – То у тебя надо спросить иль у Свенельда. Я, увечный, за себя отмстить не смогу.

   – Как Свенельд поступит, не знаю, – сказал Духарев. – Но за себя могу точно сказать: я уграм такого не спущу. Хоть с печенегами войду в союз, хоть с болгарами, а такой урок им преподам, что мало не покажется. Имать твоя, уверен, такой обиды не стерпит. Так почему ты думаешь, что угорский князь поступит иначе, если мы покалечим его сына?

   – Это не я думаю, это Свенельд советует! – возразил Святослав. – Я Тотоша калечить не стану. Мы с ним из одного котла ели. Иматушка говорит: руки ему рубить не надо, а надо выкуп взять. Да побыстрее. Может, и правда выкуп за него возьмем, как думаешь? Помнишь, той зимой, когда мы с тобой в Новгород ездили, послы германского правителя Оттона приезжали. Матушка говорила, хотели у нас воев конных нанять. Оттон с уграми воевал и сильно их побил. Значит, надобно у них выкуп взять, не мешкая, пока у них еще есть, чем платить. Так что пошли скорей к уграм надежного человека. Пусть договаривается.

   – Оттон будет с другими уграми драться, – сказал Духарев.

   Он в общих чертах представлял, что творится в Европе. Его названный братец Мышата активно сотрудничал с германским купечеством.

   – А к уграм я никого посылать не буду, сам поеду. Вот наберу себе дружину малую – и поеду.

   – А угры тебе худого не сделают? – обеспокоился Святослав.

   – Вряд ли. Княжич-то здесь останется.

   – Добро. Делай, как знаешь, – Святослав встал. – А сейчас пойдем позвеним железом. Ато, кроме тебя и Асмуда, никого не осталось, кто может меня побить.

   Тут он Духареву польстил. Со Святославом Духарев бился практически на равных, да и то лишь благодаря опыту и значительному преимуществу в росте и физической силе.

   Прошло три дня.

   Духарев активно занимался созданием дружины. Набрал десятков пять. Просилось больше, но Духарев решил: сотни (это вместе с хузарами Машега) ему пока хватит. Старшим над своими поставил Понятку. Ему же поручил заняться экипировкой. Нанял плотников строить на выселках городок. Пока его строят, парни могут пожить и под открытым небом. Лето все-таки. Хузарам – тем в шатрах еще и лучше.

   А через три дня в Киев приплыли варяги.

   Тридцать шесть природных варягов, чьи усы были выкрашены в синий цвет. Утех, у кого уже выросли усы.

   Командовал прибывшими внучатый племянник Рёреха, носивший нехитрое варяжское имя Трувор. Отец прислал его в Киев наниматься на службу. Выяснилось, что старый ведун отправил родичам письмо: мол, грядут большие дела, хватит рубиться с нурманами за власть над тюленьим народом. Пора выходить на мировую арену.

   Лодья с тридцатью шестью молодцами встала у пристани на Подоле, ее экипаж сошел на берег и отправился прямо в Детинец.

   Князя там не оказалось, зато оказался Асмуд, тоже природный варяг. При виде такой перспективной молодежи старый воевода оживился и попытался с ходу завербовать вновь прибывших в младшую дружину князя. Трувор отказался, вежливо, но твердо: мол, отец велел ему найти дядьку Рёреха и сделать, как тот скажет. Знает ли Асмуд, где его найти?

   Асмуд крякнул, но спорить не стал: во-первых, одноногий ведун был когда-то его вождем; во-вторых, для сына белозерского князя Ольбарда Красного наказ отца был безусловно приоритетным.

   Так что кликнул Асмуд пару отроков, велел оседлать лошадку и повел земляков к Рёреху-ведуну. То есть на подворье княжьего воеводы Серегея.

   Духарева в этот день там не было: отъехал вместе с Машегом отбирать из табуна коней для угорского похода. Но Рёрех был дома. Муштровал Серегиного старшенького, Артема.

   Увидев, кого привел Асмуд, Рёрех муштру прекратил, наладил пацана к мамке с наказом, чтоб немедля накрывали столы для гостей. Инакрывали не во флигеле, который варяг последний год делил с парсом, а тут, во дворе. Флигель для тридцати трех богатырей (трое остались сторожить лодью) тесноват будет.

   Рёреха в Серегином доме почитали как отца, и на угощение не поскупились: одной только колбасы было четыре сорта.

   Яства пошли впрок. Говорят, проголодавшийся нурман может в одиночку умять полупудовую хрюшку. Варяги, ясное дело, не так прожорливы, но тоже кушали хорошо, а пили еще лучше. Не удивительно – в такую жару. Пили, ели да поглядывали на дворовых девок с таким жадным интересом, что у девок от одних только этих взглядов слабели коленки.

• Предыдущая
• 13/83
• Следующая