Серенада для любимой - Льюис Дженнифер - Страница 8

Когда она спустилась в столовую, Васко поднялся, чтобы поприветствовать ее. Он окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног, и его серые глаза потемнели. Подойдя к ней, он взял ее руку и поцеловал:

— Вы великолепно выглядите. — Это прозвучало так искренне, что она поверила ему.

Хорошо, что ткань платья довольно плотная и через нее не видно затвердевших сосков.

— Спасибо. Джинсы и футболка не подходят для ужина в такой обстановке.

На Васко были черные брюки безупречного покроя и рубашка в тонкую полоску. В Штатах он носил менее формальную одежду.

— Не имеет значения, что на вас надето. — Он ослепительно улыбнулся. — Когда вы входите в помещение, вы затмеваете собой все остальное.

Ее кожу покалывало в том месте, где ее коснулись его губы. Обычно, когда ей так льстили, она закатывала глаза, но слова Васко прозвучали на удивление искренне. Он выдвинул стул, и она села на него. Стол был накрыт на двоих. Вино в бокалах играло на свету, а столовое серебро было отполировано до блеска. Когда Васко занял свое место, появились два официанта и начали подавать всевозможные блюда. Они предлагали ей их поочередно, и когда она соглашалась, клали понемногу того или иного кушанья ей в тарелку.

Она не понимала слов, но ароматы говорили сами за себя. При виде курицы с хрустящей корочкой, риса с душистыми травами и овощного рагу у нее потекли слюнки.

— Как хорошо быть дома, — улыбнулся Васко, глядя на это пиршество. — Когда я в отъезде, мне больше всего не хватает здешней еды.

— Как долго вас здесь не было? Я имею в виду — когда вы были моложе. — Ей хотелось больше узнать о его прошлом, об обстоятельствах, которые подтолкнули их друг к другу.

— Почти десять лет. — Он сделал глоток красного вина. — Я уехал, когда мне было восемнадцать, и не планировал возвращаться.

— Почему? — удивилась она, видя его глубокую привязанность к этому месту.

— В Монтмейджере есть место только одному наследнику мужского пола. Старший сын наследует дворец, корону и все, что с этим связано. Остальным приходится искать счастья в другом месте. Это тысячелетняя традиция.

— Зачем это нужно?

— Чтобы избежать борьбы за престол. Один из моих предков издал закон после того, как отобрал трон у своего старшего брата. Согласно ему в свой восемнадцатый день рождения младший сын должен покинуть страну с тысячей квирилов в кармане. С тех пор этот закон строго исполняется.

— Значит, вас изгнали из страны в ваш восемнадцатый день рождения?

— Меня никому не пришлось изгонять. Я улизнул потихоньку за неделю до своего восемнадцатилетия.

Стелла с трудом сдержала дрожь. Она не представляла себе, каково это — с раннего детства знать, что однажды ты будешь вынужден навсегда покинуть родную страну.

— Полагаю, сейчас тысяча квирилов не такая большая сумма, как тысячу лет назад.

Васко рассмеялся:

— Вы правы. Тогда это равнялось двум миллионам долларов, сейчас тысяча квирилов — это примерно семьдесят пять долларов.

— Что ваши родители обо всем этом думают?

Он пожал плечами:

— Полагаю, им тоже было тяжело со мной расставаться. Но закон есть закон. Мой старший брат унаследовал корону, а я был вынужден искать свой собственный жизненный путь. — Он опустил голову, и его лицо помрачнело.

Похоже, она задела его больное место.

— Вы вернулись домой, потому что ваш брат умер? — мягко спросила она, проглотив кусочек курицы.

— Да. Он вместе с моими родителями погиб в дорожной аварии. Думаю, он, как обычно, был пьян. Я смог вернуться только потому, что моего старшего брата больше нет. — Его глаза сверкнули, и он сделал глоток вина. — Не очень веселая история, правда?

Стелла вздохнула:

— Мне очень жаль.

— Это произошло девять месяцев назад. Старый друг моего отца позвонил мне, сообщил о случившемся и сказал, что я должен вернуться. — Васко поднял бровь. — Я прилетел в Монтмейджер на следующий же день. Впервые за десять лет.

Он выглядел задумчивым, и ее сердце сжалось.

— Должно быть, вы очень тосковали по родине.

— Да. Все эти десять лет мне казалось, будто я был лишен части самого себя. Я не думал, что когда-нибудь снова увижу Монтмейджер.

— Закон запрещал вам даже краткосрочные визиты?

Он кивнул:

— Чтобы я не смог устроить государственный переворот. — В его серых глазах загорелись искорки веселья. — Это страна параноиков, правда?

— Точно. — Стелла сделала глоток вина. Ники наследник престола? Она не смогла произнести вслух вопрос, который так ее беспокоил. — Вы планируете изменить закон, чтобы в случае, если у вас будет несколько детей, младшим не пришлось бы покидать страну в возрасте восемнадцати лет?

— Я уже его изменил. — Он улыбнулся. — Это было первое, что я сделал, когда вернулся. Граждан это обрадовало. Как и то, что я снял запрет на сексуальные отношения вне брака.

Стелла рассмеялась:

— Готова поспорить, что до сих этот запрет очень часто нарушался.

— Не сомневаюсь. Представляете, как нелепо звучало публичное объявление об отмене этого запрета? Возможно, именно по этой причине его до сих никто не осмелился снять.

— Вы это сделали, чтобы вам самому не нужно было жениться и вы могли спокойно наслаждаться жизнью?

Васко улыбнулся и поднял свой бокал:

— Брак и мужчины Монтойя — вещи несовместимые.

Стелла тоже поняла бокал. Что он имел в виду? То, что он не собирается жениться? Если Ники его наследник, у него нет в этом необходимости.

— Возможно, вы пока просто не встретили подходящую женщину.

Глаза Васко потемнели.

— А может, встретил?

От его мягкого, словно бархат, голоса по ее телу пробежала дрожь, и она поежилась.

— Должно быть, у вас много поклонниц, и каждая из них с радостью стала бы вашей королевой.

— О да. Они появляются откуда ни возьмись. — На его щеке образовалась ямочка. — Видимо, корона действует на них подобно афродизиаку.

Он не нуждается в афродизиаках. Такому привлекательному мужчине, как он, одиночество не грозит. Он может жениться на любой из своих многочисленных поклонниц, но вот смирится ли его будущая жена с тем, что корону унаследует его сын, рожденный женщиной, которая купила его сперму?

— Какие надежды вы возлагаете на Ники? Он ведь не является наследником престола, правда? — Это прозвучало так нелепо, что Стелла покраснела. Наверное, многие матери были бы рады, если бы их ребенок носил корону, но она не входит в их число.

— Напротив, он мой единственный наследник. — Васко нахмурился. — Но если я женюсь, то мой старший сын, рожденный моей женой, станет претендентом на престол. У детей, рожденных в браке, есть преимущество над внебрачными.

— Это несправедливо.

Ее охватило негодование. Это было глупо, учитывая то, что она не хотела, чтобы ее сын стал королем. В то же время его слова подразумевали некоторое пренебрежение по отношению к Ники и пробуждали в ней чувство вины, связанное с тем, что она решила зачать ребенка нетрадиционным способом и растить его одна.

— Вы правы. Это действительно несправедливо. Я мог бы изменить закон, но не вижу в этом срочной необходимости.

— Разрешить внебрачный секс было куда важнее.

— Точно. — Его глаза заблестели.

Стеллу бросило в жар, и она разозлилась на свое тело за то, что оно так реагирует на его обольстительные улыбки и взгляды. Она не собирается заниматься с ним сексом. У нее не было интимной близости с тех самых пор, как два года назад она порвала с Тревором, и она ничуть из-за этого не страдает. Когда ночью по несколько раз встаешь к ребенку, сексуальное желание пропадает. Может, сейчас, когда Ники стал реже просыпаться по ночам, оно вернулось? Если так, то это произошло в неподходящее время.