Пока еще жив - Джеймс Питер - Страница 2

— Послушай, мне нужны сигареты. Будь лапочкой, сгоняй, а?

Марла исподтишка взглянула на часы. Вечером у нее намечалось свидание, и она уже опаздывала на два часа — все потому, что Гее постоянно требовалось то одно, то другое. Ничего особенного. Все как всегда. Ни одна из предыдущих ассистенток не удержалась на своем месте больше восемнадцати месяцев, Марла же — вот чудо! — начинала свой третий год. Работа, конечно, трудная, с частыми задержками допоздна, и зарплата не самая большая, но где еще наберешься такого опыта? Да и босс, пусть и требовательная, все же добрая. Когда-нибудь она сбросит цепи, но не сейчас.

— Конечно, без проблем.

— Возьми мерс.

Ночь выдалась знойная, тихая, в воздухе витали цветочные ароматы.

— Отлично! Я быстро. Что-нибудь еще?

Гея покачала головой:

— Нет, ничего. Машину можешь оставить до утра. — Она хорошо знала большую цену маленьких привилегий.

— Правда?

— Конечно. Я все равно никуда не поеду.

Марла обожала этот серебристый SL55 AMG. Она уже представляла, как промчится, срезая углы, по бульвару Сансет — к ночному магазинчику. А потом можно подобрать Джея. Кто знает, чем обернется вечер? С Геей не соскучишься, каждый день — приключение. А с тех пор, как она познакомилась с Джеем, и каждая ночь тоже. Джей был перспективным актером, и Марла надеялась как-нибудь помочь ему, используя связи Геи.

Она не знала, что, направляясь к «мерседесу», совершает серьезную ошибку.

Он выехал из Санта-Моники полчаса назад, когда валиум уже начал действовать, приглаживать растрепанные нервы. Кокс — им он заправился во время короткой стоянки на территории Калифорнийского университета в Брентвуде — питал его энергией, а текила, глоток которой он сделал только что из лежавшей на пассажирском сиденье бутылки, дал дополнительный заряд смелости.

«Шеви» 97-го года выпуска уже давно превратился в ржавую коробку; ехать приходилось медленно, потому что полетел глушитель — позволить себе ремонт он не мог, а привлекать внимание не хотел. Прошлой ночью, на пустынной автомойке, где сам и работал, он покрасил эту развалюху свежей краской с тем расчетом, что в темноте никто не разберет, какая это рухлядь.

Покрышки местами совсем облысели, и бензина едва хватило на то, чтобы проехать через город. Впрочем, здесь, в Бель-Эйр, богачи и не представляли, что такое быть или чувствовать себя бедняком. За высокими заборами и электрическими воротами стояли величественные особняки, окруженные вылизанными лужайками и всеми садовыми игрушками богатых и успешных. Имущих.Впечатляющий контраст с неимущимивроде того жалкого бунгало в бедном районе Санта-Моники, что снимали они с Даной. Но ничего, это не навсегда. Скоро все изменится, и к ней придет наконец давно заслуженное признание. И тогда, может быть, они смогут купить такой же особняк.

Имена половины из тех, кто проживал в этих домах, присутствовали на Звездной карте, так что разобраться, кто есть кто, не составляло большого труда. Карта — мятая, со следами грязных пальцев — лежала рядом, под пустой наполовину бутылкой текилы. Бель-Эйр кишел полицией и частными охранниками, но он кружил по здешним улицам без опаски, потому что придумал верный способ оставаться неприметным. Он ведь актер как-никак, а актеры, как хамелеоны, могут влезть в любую шкуру. Сейчас на нем была форма частного охранника, а на дверце поблескивающего свежей краской универсала красовалась броская, сделанная крупными красными и синими буквами надпись — «ЧАСТНАЯ СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ БЕЛЬ-ЭЙР — ВООРУЖЕННЫЙ ОТВЕТ». Надпись он сделал сам с помощью трафарета и теперь, защищенный ею, объезжал участок Геи Лафайет, обнесенный забором с темными, массивными, напоминающими крепостные воротами.

Эта дерзкая, самоуверенная стерва все-таки проигнорировала его предупреждение. На прошлой неделе все голливудские газеты сообщили, что она согласилась на участие в проекте. Гея Лафайет сыграет роль Марии Фицхерберт — или миссисФицхерберт, женщины, известной всему миру, — любовницы принца Уэльского, состоявшей с ним в тайном браке. Брак так и не был признан официально, поскольку она была католичкой, и в случае формального утверждения муж Марии никогда бы не стал королем Георгом IV.

То был один из величайших любовных романов за всю историю британской монархии. И роль Марии Фицхерберт, как полагали все причастные к шоу-бизнесу веб-сайты, была одной из величайших экранных ролей, которые только могли быть предложены.

Получить ее хотели и за ней охотились все подходящие по возрасту актрисы. Все знали — эта роль уровня «Оскара». Гея не тянула на нее, она наверняка бы все испортила. Да о чем тут говорить, ведь она же рок-звезда, а не актриса! Она никогда не училась актерскому мастерству. Не ходила в драматическую студию. Не боролась годами за то, чтобы обзавестись агентом и чтобы попасть на глаза тем игрокам, которые все решают в этом городе. Все, что она делала, — это исполняла второсортные песенки, стаскивала с себя одежду, выставляла напоказ тело да спала с нужными людьми. И вот теперь вдруг возомнила себя актрисой!

Принимая это предложение, она отодвигала в сторону по-настоящему талантливых актрис, способных достойно сыграть одну из величайших ролей последнего десятилетия.

Например, Дану Лонсдейл.

С какой стати? Кто дал ей такое право? Гея не нуждалась в деньгах, не нуждалась в признании и славе — ее уже знал весь мир. Нет, теперь ею двигали лишь жадность и тщеславие. И она была готова вырвать у другого кусок хлеба изо рта.

Кто-то должен ее остановить.

Он нервно дотронулся до лежавшего в кармане пистолета. Пользоваться оружием раньше ему еще не доводилось. Все эти стреляющие штучки выводили его из равновесия. Но иногда человек обязан делать то, что считает правильным.

Пистолет. Он нашел его под кроватью в трейлере старика, после его смерти. «Глок». Калибр удалось установить, проведя сравнение с образцами в Интернете. 38-й. В обойме оказалось восемь патронов, а на полу, неподалеку от пистолета, отыскалась и небольшая коробка с запасными боеприпасами.

Поначалу он собирался продать опасную находку или даже просто выкинуть. Да и сейчас с удовольствием бросил бы пистолет в мусорный контейнер. Бросил бы, да не мог. «Глок» лежал дома, постоянно напоминая об отце. О том, что единственный способ воспрепятствовать несправедливости — сделать что-то самому.

И вот сегодня время пришло. Он остановит большую несправедливость.

Еще как остановит.

Как и многие другие фермеры, больше всего Кит Уинтер любил раннее утро. Ему нравилось вставать чуть свет, когда весь мир еще спит, и в особенности вот в это время, в начале июня, когда и солнце тоже поднимается рано, еще до пяти часов.

Впрочем, в этот день Кит вышел из дому с тяжелым сердцем и короткий путь до курятника проделал на деревянных ногах.

Он всегда считал «ломан браунс» самыми лучшими несушками, и сейчас у него было тридцать две тысячи кур данной породы. Создав для птиц достойные условия и обеспечив необходимым питанием на протяжении всей их короткой жизни, Кит получал продукт качественно лучший, чем у любого из конкурентов.

К курам он относился вполне гуманно, несушки не страдали у него от грязи и тесноты, и Кит даже разработал для них особую диету, включавшую в себя пшеницу, растительное масло, сою, кальций, поваренную соль и специально подобранные витамины. Хотя птицы данной породы и агрессивны по натуре, а также склонны — если только дать им волю — к каннибализму, Кит питал к ним теплые чувства, что характерно для всех хороших фермеров, заботящихся о животных, дающих им средства к существованию.

Куры содержались в сухом и чистом современном одноэтажном здании с большим выгоном, растянувшимся на добрую сотню ярдов. Вдоль курятника высились сияющие под солнцем стальные силосные башни с запасами зерна. В дальнем конце виднелись два только что приехавших грузовичка. Неподалеку стоял трактор и находилось прочее сельскохозяйственное оборудование, ржавеющий грузовой контейнер, поддоны и секции ограждения. Его терьер уже шнырял поблизости, разыскивая какого-нибудь сонного кролика.