Пока еще жив - Джеймс Питер - Страница 76

— Ты когда-нибудь слышал такое выражение «чем дольше я делаю эту работу, тем меньше в ней понимаю»? — спросил он.

Тингли улыбнулся.

— Не слышал, но прекрасно понимаю смысл этого высказывания.

Грейс кивнул.

— Моли Бога, чтобы автором вчерашнего письма с угрозами был Дрейтон Уилер и что это он лежит в Банкетном зале под рухнувшей люстрой. Решение трагическое и не очень элегантное.

— Бойся предположений, разве вы не так сказали, шеф? — снова улыбнулся Джейсон.

Грейс не ответил. Он размышлял о том, что именноему следует сделать для безопасности Геи и ее сына, независимо от того, сколько это будет стоить. Однако его не оставляли сомнения. Кое-что складывается удачно, но далеко не все. Чего-то явно не хватает.

Когда он вернулся домой, было уже поздно. Клио, полусонная, лежала в постели, а по телевизору шел детектив Агаты Кристи про мисс Марпл. «Убийство в доме викария». Грейс узнал фильм по нескольким кадрам.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он ее, целуя в лоб.

— Нормально. Вот только Пузырь, похоже, готовится к участию в Олимпийских играх! — Она прижала его руку к своему животу: казалось, их малыш внутри кувыркается на батуте. Он улыбнулся, гордый и любящий отец.

Какое ни с чем не сравнимое ощущение. Их ребенок. Его и ее. Живой и активный в животе у матери.

Несколько минут он лежал рядом с Клио, прижимая ее к себе и ощущая движения крошечных ручек и ножек.

— Боже, как я люблю тебя! — прошептал он, целуя ее.

— А я тебя, — ответила она. — Но ложиться в постель на пустой желудок нехорошо. Не хочу потом слушать всю ночь, как твои кишки будут играть марш. — Она поцеловала его. — В кухне на столе пирог с рыбой. Можешь разогреть в микроволновке. На упаковке написано, сколько минут. В кастрюле есть горошек — доведи до кипения и выключи.

— Ты меня балуешь!

— Ты того стоишь! Ну как, спас сегодня мир в очередной раз?

— Похоже на то.

— Вот за это я тебя и люблю, Ваша Скромность Суперинтендент Грейс.

Он снова поцеловал ее.

— Оно само собой так получается.

— Вот как? Кстати, Хамфри уперся и наотрез отказался выйти на прогулку. А свои дела ему справить надо, если, конечно, ты только не желаешь обнаружить утром на ковре кучку!

— Я выведу его. Кстати, может, все-таки выключить телик? Или ты смотришь?

— Если хочешь, можешь выключить. Если я сумею уговорить Пузыря утихомириться, то постараюсь уснуть. Кстати, не забудь документальный фильм про Гею, который я для тебя записала.

— Уже забыл. Спасибо, что напомнила.

Он спустился вниз, пристегнул к ошейнику пса поводок. Хамфри прыгал от радости, то и дело норовя лизнуть его в нос. Взяв из-под мойки пластиковый пакет, Грейс сунул его карман и направился с псом к входной двери.

Не успели они выйти на мощеный двор, как пес тотчас же присел на корточки.

— Погоди! — крикнул ему Грейс.

Но пес даже ухом не повел и демонстративно справил большую нужду прямо на виду у проезжавшего мимо на велосипеде соседа.

— Надеюсь, вы за ним уберете, — недовольно проворчал тот.

Грей собрал собачью кучку в пакет, хотя его так и подмывало сунуть ее в соседский почтовый ящик. Затем они вместе с Хамфри прогулялись по узеньким улочкам Брайтона. Грейс шагал в свою любимую часть города, к морю и приморскому променаду. Пакет с отходами собачьей жизнедеятельности он выбросил в предназначенный для этого ящик, довольный тем, что, поскольку пес справил нужду, его можно спокойно спустить с поводка и дать побегать.

Шагая, он продолжал прокручивать в голове мысли о службе. Например, ему не давало покоя электронное письмо. От кого оно? Неужели его прислал тот, кто сидел над люстрой? Грейс вновь и вновь перечитывал текст на экране смартфона.

Вроде бы все понятно, и все же что-то здесь не так. «Мне-то думалось, ты и приехала в Англию, только чтобы увидеться со мной». Нет, эта строчка никак не вписывается в контекст. «Ты выставила меня на смех. Люди потешались надо мной. Я дам тебе шанс извиниться. Ты расскажешь всему миру, как сильно меня любишь. А нет — убью».

Действия Дрейтона Уилера плохо вязались с этими словами. Это не были слова человека, который полагал, что на его истории или его сценарии кто-то хорошо нагрел руки. Если только он не совершенный безумец. Более того, будучи американцем, он наверняка бы следовал в письме нормам американского правописания.

Чего он добивался, спасая жизнь ее ребенка? Надеялся тем самым вновь снискать ее любовь?

Ночь была темной, но дождь, слава богу, так и не пошел. На улицах ему постоянно встречались люди. Грейс шагал в направлении гигантской тени Королевского пирса, погруженный в свои мысли, и даже не вспомнил о том, что именно здесь, двадцать лет назад, они с Сэнди поцеловались в первый раз. Он подозвал к себе Хамфри, вновь взял его на поводок и, все так же задумавшись, зашагал в сторону дома.

Спустя двадцать минут Грейс поставил в микроволновку пирог с рыбой, установил время разогрева и взгромоздил сверху кастрюлю с горошком. После чего достал из портфеля блокнот и присел на диван, чтобы внести обновления. Хамфри тем временем затеял на полу битву не на жизнь, а на смерть с пищащим мягким слоником.

Половина первого ночи, а сна ни в одном глазу. Грейс взял пульт дистанционного управления и пощелкал каналы, пока не нашел то, что искал.

— Пи-пи-пи, — жалобно попискивал слоник на полу.

— Гр-р-р! — вторил ему басок пса.

Грейс выложил ужин в тарелку, тарелку поставил на поднос, взял салфетку и нож с вилкой, достал из холодильника стакан испанского вина и снова сел на диван. В течение последующих двадцати минут он, стараясь не обращать внимания на возню на полу, смотрел фильм про Гею. Он начинался с кадров скромного домика в Брайтоне, в котором прошло ее детство. Потом ее первый успех на конкурсе талантов в возрасте пятнадцати лет, последующий переезд в Лос-Анджелес, где она подрабатывала официанткой. Далее рассказывалось о романе с продюсером, который познакомился с ней в китайском ресторанчике на бульваре Сансет и дал ей шанс выпустить первый сингл, причем с тем же составом музыкантов, которые в свое время аккомпанировали Мадонне и Уитни Хьюстон.

Время от времени показывали ее лицо крупным планом. В этих кадрах Гея говорила, как важно уважать родную планету.

— Я люблю вас. Вы должны любить меня. — Это была, пожалуй, ее самая любимая фраза.

За этим следовали кадры концертов по всему миру. Грейс улыбнулся, когда показывали ее выступление в Мюнхене. Она была в национальном костюме, с аккордеоном, потягивала из огромной кружки пиво. Следующий концерт был во Фрайбурге, столице Шварцвальда. Здесь она расхаживала в кожаных штанах. Затем, сменив их на твидовый костюм, она, окутанная дымом сухого льда, на глазах у восторженной публики выбежала на сцену с охотничьим ружьем в руках и принялась прыгать туда-сюда. В твидовом костюме в кричащую желтую клетку. Грейс схватился за пульт, чтобы остановить кадр. При этом он задел поднос, и тот с грохотом полетел на пол. Но он проигнорировал перевернутую вверх дном тарелку и пролитое вино. Взгляд его был в буквальном смысле прикован к экрану. Немного отмотав запись назад, он вновь включил воспроизведение, а потом снова нажал на стоп-кадр.

Это была та самая ткань, которую нашли на птицеферме. Та самая ткань, которую нашли у озера. Он был уверен в этом на все сто процентов.

Если не на сто десять.

Гея была в костюме из этой ткани — сейчас, у него на глазах, во время своего концертного турне по Германии прошлой осенью.