Дело о вражеском штабе - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/49
• Следующая

— Ну-ну… не обижайся, Петр Поликарпыч. Я потому, что дело-то очень уж ответственное.

— А я своим ремеслом уже сорок лет занимаюсь… и все безответственно.

Я сидел молча. Быстрые и умелые пальцы ловко располировывали на моем бритом черепе (О Господи! Ну и харя) какой-то крем.

Спиридонов критически поглядывал сбоку.

— Ну что, Витя? — спросил Петр Поликарпыч, закончив.

— Класс, — ответил подполковник и показал большой палец.

То— то… а то, понимаешь… Нравится, молодой человек?

— Да, — ответил я. — Очень. Спасибо, Петр Поликарпыч.

— То-то. А то, понимаешь…

«Парикмахер» не торопясь собрал свой инструмент и исчез.

— Замечательный специалист по изменению внешности, — сказал Спиридонов. — Жаль, но уже на пенсии… да и выпивает.

Он секунду помолчал, потом сказал:

— Встаньте, Андрей Викторович. Пройдитесь. А я на вас посмотрю.

Я встал, увидел себя в зеркале во весь рост. Ну что ж, классический новый русский… вернее, новый человек с Востока.

— Очки, — напомнил Спиридонов.

Я надел очки в модной оправе, с серозеленоватыми стеклами. И изменился еще сильнее.

— Перстень, — сказал Спиридонов.

Я надел перстень. Массивный, но не вульгарный. Очевидно, ручной работы… блеснули лучи крупного камня.

— Камешек настоящий? — спросил я.

— Нет, — сказал Спиридонов, — страз.

Но очень хорошей работы.

Он посмотрел на часы и снял трубку внутреннего телефона:

— Игорь Иваныч, мы готовы. Зайдете?

Через минуту в кабинет вошел полковник Костин. С порога он критически осмотрел меня, покачал головой.

— Ну красавец! Не передумал?

В ответ я, перебирая четки, прочитал ему дуру из Корана.

— И тем не менее еще не поздно, — сказал полковник. — В соседнем кабинете сидит ваш дублер. Он готов включиться в операцию прямо сейчас. Что скажете?

— Пусть дублер отдыхает, — нагло ответил я.

— Выгонят меня с работы поганой метлой, Андрей Викторович, — сказал Костин и повернулся к Спиридонову. — Инструктаж?

— Провели дважды, затем смоделировали беседу в нескольких вариантах.

— Ладно, — ответил Костин. Улыбнулся и добавил:

— Ну, с Богом!

Через несколько минут серая «восьмерка» с тонированными стеклами вывезла меня из ворот Большого дома. За рулем сидел подполковник Спиридонов. Ну, Обнорский, подумал я, ты поднялся — подполковники у тебя в шоферах. Страз в перстне разбрасывал искрящиеся лучи.

Пока мы ехали по Литейному, подполковник еще раз напомнил мне:

— В зале будут находиться два наших сотрудника. При возникновении нештатной ситуации вам достаточно ослабить узел галстука.

— Постараемся без этого.

— Да, было бы желательно. В нашем случае исключительно важно взять не только и не столько преступника, сколько товар… После контакта — с каким бы результатом он ни закончился — быстро уходите. Я жду вас на Маяковского. Если за вами будет хвост, нам сообщат. И создадут условия, при которых мы сможем оторваться.

— Да не накручивайте себя, Виктор Михайлович, — сказал я. — Все будет о'кей.

На Владимирском Спиридонов затормозил. Я вылез из салона.

— Береги руку, Сеня, — сказал мне вслед подполковник.

Легко и беспечно помахивая «дипломатом», я зашагал обратно к Невскому. Светило солнце. По улице шли люди. Много красивых, почти раздетых девушек. Мне было очень хорошо. Я знал, что все получится.

Вход в «Невский Палас» светился изнутри загадочно, «загранично». Снаружи стояли секьюрити и сотрудники службы сервиса в униформе. Я вошел внутрь. Часы показывали 13.58.

Мой кофе уже остыл, часы показывали 14.10, но продавец все не появлялся. Что-то шло явно не так… Неужели мы совершили какую-то ошибку и спугнули его?

«Никуда он не денется, — говорил Спиридонов, инструктируя меня. — Контейнер с ураном — не мешок картошки. На рынке его не продашь… обязательно придет!»

Я закурил вторую сигарету, сделал глоток кофе и снова установился на вход. Ну где ты, урановый мальчик? Тебя ожидает солидный покупатель с миллионом баксов.

Из— за столика слева от меня поднялся высокий молодой мужчина. Подошел, спросил:

— Разрешите прикурить?

Я протянул «Зиппо». Мужчина прикурил и, улыбаясь, сказал тихо:

— Он на улице, Андрей. Его не пустили сюда из-за затрапезного вида.

Оперативник ФСБ вернул зажигалку, еще раз улыбнулся и пошел к своему столику, где его ожидала ослепительно красивая молодая женщина. Я потушил сигарету, положил на столик купюру и пошел к выходу. Мой кофе остался недопитым.

Вот тебе и все наши расклады, инструктажи и моделирование ситуаций… А продавец пришел на контакт стоимостью 1 000 000 долларов в затрапезном виде!

Он колбасился на краю тротуара неподалеку от входа: худой, длинноволосый, бледный. Ботинки, джинсы, рубашка — все черного цвета… Он явно нервничал, поглаживал жиденькую бороденку. Я подошел и назвал пароль… Совершенно, кстати, дурацкий. Интересно, кто его придумал: Докер или… этот?

Продавец не очень уверенно назвал отзыв.

— Идите за мной, — сухо сказал я и пошел вперед, небрежно помахивая кейсом.

Секьюрити у входа в «Невский Палас» проводил нас внимательным взглядом.

Я свернул на Марата и через несколько минут обнаружил разливуху. Сюда моего визави пустят — этому заведению его экстерьер соответствует, это вам не «Палас». Я вошел в полумрак и духоту заведения. Внутри пахло пивом, сосисками и бутербродами с засохшим сыром. Было безлюдно: за одним столиком сидел молодой мужик с трехдневной щетиной и остекленевшим взглядом. За другим пожилая дама. На руках у дамы были белые ажурные перчатки, на голове соломенная шляпка. Я сел за столик… Мой шикарный костюм, перстень и «дипломат» соответствовал заведению так же, как прикид торговца «Невскому Паласу».

С плаката на стене на меня строго смотрел «Брат-2», из магнитолы на стойке мужской голос произнес: "…А сейчас по просьбе Константина Разгуляева из города Тосно на волне «Русского шансона» прозвучит всенародно любимая «Мурка».

Все происходило в порядке бреда, как сказал бы полковник Костин.

РЯДОМ со мной опустился на стул урановый барон.

— А почему не пришел Вячеслав Георгиевич? — спросил он.

— Вас предупреждали, что на встречу может прийти другой человек. Специально оговорили пароль. Разве не так?

— На таких условиях я могу отказаться от переговоров, — заявил он и сделал вид, что хочет уйти.

— Всего доброго, — сухо сказал я.

Продавец в нерешительности замер.

— Эй, мальчики! — окликнула нас буфетчица. Похожие на противотанковые надолбы груди лежали на стойке. Сверху их придавливал тройной подбородок. — Эй, мальчики! Нужно что-то заказать, сидеть здесь просто так нечего. Тут заведение, а не сквер…

— Закажем, — ответил я.

Мой собеседник опустился на стул.

В распахе рубашки на голой груди висел символ Бафомета: двойной круг с опрокинутой пятиконечной звездой. В звезду была вписана козлиная морда. Похоже, мой собеседничек поклоняется дьяволу.

— Что будете пить? — спросил я.

Он пожал плечами и ответил:

— Пиво… Меня, кстати, зовут Владимир.

Через минуту на столике стояли два пластиковых стакана с пивом. Из динамиков неслась «Мурка» в исполнении Северного.

— Я слушаю вас, — сказал продавец урана очень серьезно и значительно.

— Нет, это я вас слушаю, — ответил я.

— А вы, собственно, кто? Можете представиться?

— Я представляю фирму «Мираж». Совместную, российско-иранскую. Меня зовут Хайрат. А вы кто?

— И документы у вас есть, Хайрат? — несколько ехидно спросил Владимир. — Можете показать? Или боитесь?

Документы у меня были. Хорошие документы. Добротные. Иранский диппаспорт с моей фотографией и удостоверение совместного российско-иранского предприятия «Мираж». Головной офис расположен в Москве. «Если они захотят проверить, — сказал Спиридонов, — проверка подтвердит, что вы действительно сотрудник „Миража“. „Мираж“ — он и есть мираж».

• Предыдущая
• 4/49
• Следующая