Кофе в постель (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/87
• Следующая

Ему хотелось выкрикнуть этот вопрос в лицо врачам.

Но он сдержался, понимая, что они-то, как раз, ни в чем не виноваты. Да и не было тут виновных.

Слава глубоко вздохнул и потер лицо ладонями, все еще не в состоянии соотнести эти слова, которые слышал, с собой.

Коробочка с браслетом снова легонько стукнулась о его грудную клетку. Над самым сердцем.

— Так, хорошо, а если вы меня прооперируете, что это даст? — оперевшись на ноги локтями, чтобы немного расслабить ноющую спину, задал он вопрос врачам.

Ответил опять Александр Николаевич, который, судя по всему, больше разбирался в хирургическом аспекте такой проблемы.

— Тогда, нам придется частично удалить два-три ваших позвонка, заменив их протезами, чтобы снять давление на нервы, а еще, постараемся максимально исправить ситуацию с межпозвоночными дисками. Но тут, — он развел руками. — Я смогу определиться только по ходу операции. И, как вы правильно заметили, любое вмешательство в спинной мозг, даже самого опытного хирурга, может повлечь за собой нежелательные последствия. Но все же, вероятность их меньше, чем вероятность благополучного исхода.

Святослав иронично хмыкнул, едва удержавшись, чтобы грубо не выругаться.

— Значит, если я не соглашусь на операцию, через год-два, все мое тело, ниже пояса, парализует. А если я соглашусь — то с вероятностью сорок процентов — получу тот же результат, только быстрее, или же, в случае удачи — получу… что? Вы мне даже этого сказать не можете?!

— По крайней мере, — произнес Вячеслав Олегович, — если ты согласишься на операцию, мы сделаем все, что в наших силах, и даже больше этого, чтобы стабилизировать твое состояние и сохранить все функции твоего тела, Слава. Операция, единственный вариант, если ты хочешь и дальше ходить и вести активный образ жизни.

От его слов, почему-то, Святославу легче не стало.

— У меня есть время подумать? — не глядя на врачей, спросил он.

— Есть, только над чем вы собрались думать? — со вздохом кивнул Александр Николаевич. — У вас не такой уж большой выбор.

Это, черт возьми, было очень верное замечание.

Но Слава нуждался во времени! Хоть в нескольких днях, чтобы обдумать, понять и решить, что и как теперь делать. Пока же, слова врачей не осознавались им, как нечто действительное.

— Я выписал тебе рецепт на лекарства, — Вячеслав Олегович, поднявшись со своего места, обошел стол и, встав прямо перед ним, протянул Славе листик. — Здесь и более сильный аналгетик, и противовоспалительный, которые снимут отек и немного уменьшат сдавливание тканями нервов, и еще несколько препаратов, которые немного улучшат твое состояние. Принимай их, как написано. И… не думай долго, Слав, на самом деле, времени не так уж и много, — доктор похлопал его по плечу.

Он только кивнул, почти задыхаясь в этом кабинете, испытывая дикое желание поскорее отсюда вырваться и доехав до Кофейни, обнять Наташу. Ему не нужно было чье-то сочувствие или сожаления. Только эта женщина в его объятиях и тепло ее кожи на его.

Через десять минут он уже доехал до кафе. Но остановившись у тротуара, почти под самыми окнами Кофейни, Слава, вдруг, в полной мере осознал все, что услышал полчаса назад в кабинете у своего врача.

Он опустошенно уставился в окно, пытаясь осмыслить ту действительность, с которой в очередной раз столкнула его судьба. И никак не мог свести все нити воедино.

Святослав боялся операции.

А кто, в здравом уме, не испугался бы такого?! Знать, что ты будешь лежать без сознания, не имея контроля ни над ситуацией, ни над своей жизнью, ни над исходом самого процесса, и даже не обладать уверенностью, что в результате все будет хорошо.

Да любой человек испугается, чтоб его!

В этот момент, благодаря тому, что в кафе ярко горел свет, он увидел Нату. Она, смеясь, зашла в первый зал, о чем-то разговаривая с Денисом, который шел рядом с сестрой.

Наташа, казалась, была полной энергией и движением. Она словно лучилась удовольствием от жизни и наслаждалась ею. Его солнце…

Пока Ната отвернулась к одному из официантов, Дэн поздоровался с каким-то парнем. Тот поднялся со своего места и подошел к брату и сестре. Наташа улыбнулась этому мужчине и, привстав на носочки, легко поцеловала в щеку.

Слава крепче сжал руль, ощутив такой приступ ревности, что внутри все свернулось в тугой узел.

Но он не вышел из машины и не зашел в зал, чтобы наглядно доказать каждому, что Ната — принадлежит ему.

Наблюдая за тем, как Наташа стоит около Дениса и разговаривает с двумя мужчинами, он до конца понял все.

Ей не было еще и тридцати.

Наташа была полна жизни и заслуживала только самого лучшего. Она, наверняка хотела иметь семью и детей.

Он мог дать это ей… еще два дня назад. Он бы боготворил ее, и делал бы то, что не смог бы ни один полностью здоровый мужчина, лишь бы эта женщина всегда смеялась, а слезы, коли таковым случалось появляться в ее глазах — оказывались бы слезами счастья.

Святослав бы все сделал для нее…

Но теперь…

Что он может ей предложить? Привязать Наташу к инвалидному креслу, которое с такой вероятностью теперь грозило ему? Лишить ее любого шанса иметь детей и нормальные отношения?

Черт! Да он даже любовью не сможет заниматься с ней!

Он ничего не сможет. Только сидеть и смотреть, как она лишает себя всего в жизни из-за того, что находится рядом с ним…

Слава повернул ключ, ощущая, как жжет ему грудь коробочка с браслетом, и отъехал от тротуара.

Он должен был подумать, что делать дальше.

Очень хорошо подумать.

Слава думал до середины следующего дня, отключив все телефоны и послав к черту Андрея, который, не сумев дозвонится ему, приехал к другу, проверять как у того дела.

И наконец, в полдень четверга, тринадцатого февраля, спустя восемнадцать бессонных часов, которые провел на той самой ступеньке, где впервые занимался с ней любовью, зажав в кулаке браслет со звоночками, и выпив две упаковки аналгетика за это время, он принял решения. Теперь Святослав твердо знал, что должен сделать.

Включив мобильный телефон, он увидел пятнадцать уведомлений о пропущенных звонках с ее номера. Она волновалась, наверное, ведь перед тем, как ехать в больницу, Слава сказал ей, что должен решить некоторые дела, и позвонит ей позже.

И не перезвонил.

Обиделась ли она?

Для него было бы проще, если бы так и случилось.

Нажав на дозвон, он с каким-то опустошенным отрешением поднес телефон к уху.

— Слава! — Наташа ответила сразу же. И в ее голосе звучала не обида, а страшное волнение и беспокойство. — Что случилось?! Ты куда пропал?!

— Наташа, — не ответив ни на один из ее вопросов, проговорил он, и даже не вздрогнул от механического, словно у заводной игрушки, собственного голоса. — Мы можем сегодня встретиться, вечером?

— Да, конечно, Слава, — она даже не заметила этого тона. — Но что случилось?! Ты хоть представляешь, как я волновалась?

— Вечером, — повторил он и положил трубку.

Если судьба не дает ему заботиться о ней и лелеять эту женщину, он, по крайней мере, может хотя бы уйти, не превращая ее жизнь в ад на земле.

Ее окна светились в ночи прямо над его машиной. Слава не знал, зачем здесь остановился. Явно неудачно. Стоит отъехать дальше. Стоит…

Он продолжал сидеть и рассматривать эти два квадрата теплого света в темноте.

Много окон светилось на разных этажах, однако Святослав не замечал других. Он сидел в своем автомобиле уже сорок минут и просто смотрел вверх.

Решение, которое Слава принял, казалось ему единственно верным. Разве не пообещал он себе ставить ее интересы превыше своих? Разве не готов был отдать Наташе все, что имеет?

Готов.

А значит — сейчас он должен ее отпустить. Потому что Слава запомнил ее слова — «ты важнее». И не мог допустить, чтобы Ната жертвовала тем, что может иметь в жизни, ради него.

• Предыдущая
• 42/87
• Следующая