Верни мне мои легионы! - Тертлдав Гарри Норман - Страница 45

• Предыдущая
• 45/84
• Следующая

Когда пришел Вар, Зигимер еще не был пьян, а лишь слегка навеселе. Арминий представил их друг другу.

— Итак, Зигимер, ты — отец этого молодого человека? — промолвил Вар.

Он говорил медленно и отчетливо, простыми фразами, понимая, что старший из германцев не особо силен в латыни.

— Да, — кратко ответил Зигимер.

Вар неожиданно протянул руку и коснулся золотой пряжки, скреплявшей плащ Зигимера. Жест мог бы показаться фамильярным, если бы не последовавшие за ним слова:

— Воистину, твой сын является даже большим украшением, чем сия прекрасная застежка.

— Так оно и быть, — с улыбкой отозвался Зигимер: по-латыни вышло не совсем грамотно, но вполне понятно.

— Я скучаю по своему сыну. Он далеко, изучает… учится в Греции. — Вар положил руку на плечо Арминия. — Когда я впервые увидел твоего сына, мне показалось, будто я встретился со своим. Ну, не совсем так… Думаю, ты меня понимаешь. Но почти встретился.

Вар был облачен в тогу — одеяние из белой шерсти с пурпурной каймой. Плащ Зигимера был сделан из медвежьей шкуры с каймой из кожи тюленя, выменянной у хавков — племени, обитавшего у Северного моря. Вар имел короткую стрижку, волосы Зигимера ниспадали до плеч. Римлянин был невысок и приземист, германец — высок и худощав. Вар вообще не знал германского языка, Зигимер говорил на латыни с грехом пополам.

И все же оба они гордились своими сыновьями, и на какой-то миг Арминию показалось, что между ними больше сходства, чем различий. Но лишь на миг. Зигимеру не было никакого дела до сына Вара. Вар, пусть и неосознанно, хотел поработить сына Зигимера. Разве могла существовать между двумя людьми большая разница?

— Пожалуйста, извините, что заставил себя ждать, — сказал Вар. — Я обсуждал… э-э… некоторые вопросы со своими помощниками. Мы хотим принести в Германию мир, понимаете?

— Понимаю, да, — ответил Зигимер.

Арминий боялся, что отец добавит: «Если хочешь мира, тогда уходи!» — и испытал облегчение оттого, что Зигимер не сказал ничего подобного.

Хотя германец ответил лишь, что понимает, Вар воспринял его слова как одобрение и энергично закивал:

— Хорошо, очень хорошо. Рад, что в Германии есть такие вожди, как ты и твой сын, которые понимают преимущества и выгоды правления Рима.

Отец Арминия, даром, что житель лесов, не стал возражать. Он ограничился тем, что пробормотал с наивным видом:

— Прошу прощения?

— Я говорил о преимуществах сотрудничества с Римом, — ответил Вар.

Зигимер продолжал смотреть на него голубыми непонимающими глазами, поэтому наместник обратился к Арминию:

— Может, будешь так добр и переведешь своему отцу, что я сказал?

— Конечно, командир, — ответил Арминий, хотя был уверен: Зигимер прекрасно все понял.

Арминий перевел все слово в слово, без искажений — на тот случай, если где-то за перегородкой стоит другой римлянин, понимающий по-германски.

То, чем он сейчас занимался, было своего рода искусством. Римляне ставили на сцене пьесы для развлечения: пару таких представлений Арминий видел в Паннонии. Поняв идею театральной постановки, он научился получать от этого зрелища удовольствие. Зигимер ничего подобного не видел, не имел ни малейшего понятия об актерах и их игре, но запросто мог бы выступать на сцене.

— О, — энергично закивал он. — Да, да! Рим! Преимущества! Понял!

Вар улыбнулся. Он не заметил, что Зигимер не сказал, что он согласен с ним или одобряет его. Арминий тоже этого не заметил, — во всяком случае, не сразу; а потом понял, что отец его далеко не так прост, как могло бы показаться на первый взгляд. Это открытие даже несколько встревожило молодого человека.

— Вы отобедаете со мной? — спросил Вар. И тут же сам ответил на свой вопрос: — Конечно, отобедаете! Вы же мои гости. Я рад, что вы у меня в гостях. То, что вы сюда пришли, — наглядный пример, что германцы и римляне могут поладить.

— Мы всегда рады это продемонстрировать, командир.

В то время как его отец уклонялся от ответов, Арминий лгал без зазрения совести. При других обстоятельствах Зигимер имел бы полное право отдубасить сына за такое бесстыдное поведение.

— Я тоже этому рад, — заявил Вар. — И то, что вы пожаловали ко мне в гости, поможет погасить некоторые… э-э… не очень приятные слухи, которые следуют за твоим именем, Арминий.

— Это было бы замечательно, — сказал Арминий.

А про себя добавил: «Особенно потому, что слухи правдивы».

Визит отца и сына и впрямь мог успокоить тех римлян, которые не слишком-то верили показному миролюбию Арминия. Но, с другой стороны, посещения римского лагеря могли породить подозрения среди германцев — а вдруг Арминий задумал измену? Если германцам придет в голову нечто подобное, положение может усложниться, особенно после того как римляне уйдут за Рейн, чтобы перезимовать в Галлии.

Но даже при таком повороте событий Арминий найдет выход…

И этим можно будет заняться потом. А сейчас он находится посреди римского лагеря, и разумнее вести себя так, чтобы угодить римлянам.

Зигимер пару раз кашлянул, и Арминий поежился, вообразив, что будет, если отец вздумает облечь свои мысли в слова. К счастью, Квинтилий Вар даже представить себе не мог, о чем думает Зигимер.

— Аристокл! — позвал римлянин.

— Да, господин?

Грек возник словно ниоткуда: только что его здесь не было, и вот — пожалуйста, он уже стоит перед Варом.

— Скажи поварам, что Арминий и его достойный отец отужинают со мной нынче вечером, — приказал наместник.

— Конечно, господин.

Аристокл исчез почти так же молниеносно, как и появился. Из него мог бы выйти отменный фокусник, достающий монеты и ювелирные украшения из чужих ушей и носов на потеху народа.

«Или, — не без тревоги подумал Арминий, — он мог бы стать настоящим кудесником, способным появляться и исчезать, стоит ему щелкнуть пальцами».

Впрочем, последнее, на взгляд Арминия, было маловероятно. О кудесниках чаще говорили, чем видели их… Но кто знает?

Конечно, всякое бывает, но Арминия вдруг поразила неожиданная догадка: с чего бы волшебнику делаться рабом обычного человека, будь этот человек хоть сто раз римлянин? На такое пошел бы только законченный глупец. А Аристокл — германец не сомневался — глупцом не был. Значит, никакой он не чародей, а всего лишь необычайно легконогий грек.

Повара приготовили баранину без чеснока — должно быть, специально в угоду Арминию и Зигимеру, потому что римляне эту приправу обожали. Вар, конечно, не мог не заметить ее отсутствие.

— Своеобразный, э-э, вкус, — пробормотал он. — Кажется, мятный соус? Не совсем такой, к которому я привык.

— Вкусно, — кратко высказался Зигимер.

На сей раз он не лицемерил — судя по тому, сколько мяса переложил с подноса в свою тарелку.

— Иногда мы отвариваем баранину, а не жарим, — сказал Арминий. — Но, думаю, отец прав — мясо отличное. Мы оба благодарим тебя за угощение.

Он высосал мозговую кость.

— Поверьте, угощать друзей — для меня удовольствие, — заверил римлянин. — Я всегда рад видеть германцев, которые настолько доверяют мне и моим соотечественникам, что приходят к нам в гости и пользуются нашим гостеприимством.

— Только глупец мог бы отвергнуть такое радушие, — заявил в ответ Арминий.

Зигимер помалкивал, и Арминий даже не знал, понял ли отец сказанное Варом. Если понял, то ничем этого не показал — ни словом, ни гримасой. Коли так — молодец. В Минденуме нельзя вести себя иначе.

— Может, заночуете у нас? — спросил Вар. — Можно поставить для вас палатку. Ты, Арминий, служил в наших войсках и знаком с лагерными порядками, мог бы познакомить с ними и своего отца.

Арминий перевел отцу предложение Вара, и после недолгих размышлений Зигимер кивнул.

— Для нас это честь, — сказал Арминий Вару на латыни.

— Прекрасно! — воскликнул Вар.

И Арминий решил, что притворяться и лгать он научился даже лучше, чем надеялся.

• Предыдущая
• 45/84
• Следующая