Я – меч, я – пламя! - Кононюк Василий Владимирович - Страница 30
- Предыдущая
- 30/89
- Следующая
Кроме этого, по представлению генерального прокурора пленум ЦК принял обращение к ЦИК и СНК СССР «О проверке дел лиц, осужденных по постановлению ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». В нем рекомендовалось ЦИК и СНК СССР принять соответствующее постановление и поручить Верховному суду, Прокуратуре и НКВД проверить правильность применения постановления от 7 августа в отношении всех лиц, осужденных до 1 января 1935 года. Специальные комиссии обязаны были проверить приговоры на предмет соответствия постановлению Президиума ЦИК от 27 марта 1933 года. Комиссии имели право ставить вопрос о сокращении срока заключения, а также о досрочном освобождении. Пересмотр дел рекомендовалось провести в шестимесячный срок.
И это было только начало. Сталин понимал – будущую войну может выиграть только единое, сплоченное государство. В том, что война либо с Германией, либо с новой Антантой будет, он не сомневался ни минуты. О том, что Англия настроена на войну с СССР и постоянно ищет союзников на роль «пушечного мяса», в последние годы постоянно сигнализировала внешняя разведка. Пока никто, кроме Польши, горячего желания воевать не высказал.
В связи с этим ни на какие мирные соглашения и взаимные обязательства Англия не шла, несмотря на старания Советского Союза. Более того, Англия никак не реагировала на откровенно реваншистскую политику, проводимую Гитлером, и надеялась с его помощью организовать «крестовый поход» против коммунистов.
С другой стороны, наличие в стране около миллиона семей так называемых «лишенцев» – людей, лишенных основных гражданских прав, в число которых входили высланные кулаки, казачество, представители правящих до революции классов и т. д., – не соотносилось с проектом новой Конституции. Над Конституцией вождь уже начал работать и собирался принять ее в течение будущего года.
Задачу, стоящую перед властью, Сталин видел в том, чтобы пойти навстречу всем слоям населения, а сама Конституция должна была стать нерушимым воплощением его основной идеи – в советском обществе все равны, нет больше социально близких классов и социально чуждых классов. Прошлое принадлежит истории, а отныне все имеют одинаковые гражданские права и могут наравне с другими принимать участие в построении нового общества.
Поэтому Иосиф Виссарионович в недалеком будущем планировал следующие шаги. Все дети «лишенцев» по достижении совершеннолетия получат равные права с остальными гражданами. Скоро станет знаменитой фраза – «сын за отца не отвечает».
Вышинский получил задание вместе с новым наркомом внутренних дел подготовить циркуляр об использовании на работе лиц, высланных и сосланных в административном порядке, о приеме их детей в учебные заведения. Циркуляр должен был разрешить использовать по специальности в учреждениях и на предприятиях (кроме оборонных) инженеров, техников, врачей, агрономов, бухгалтеров и пр., сосланных в административном порядке по постановлению Особого совещания при НКВД, а также квалифицированных рабочих (за исключением тех случаев, когда Особое совещание специально запрещало использование их по специальности). Научные работники должны были получить право работать в своих отраслях в местах ссылки и высылки в том случае, если они высланы или сосланы из столиц, промышленных пунктов и пограничной полосы для очистки этих местностей от социально опасных элементов. Дети, высланные или сосланные как иждивенцы своих родителей, подлежали приему в учебные заведения по месту ссылки в порядке перевода. Также Вышинскому поручалось подготовить проект постановления ЦИК и СНК СССР о новых правилах приема в высшие учебные заведения и техникумы. Если раньше прием в высшие учебные заведения и техникумы детей нетрудящихся и лиц, лишенных избирательных прав, не допускался, то по новому закону все ограничения при приеме, связанные с социальным происхождением лиц, поступающих в эти учебные заведения, или с ограничением в правах их родителей, отменялись.
Сталин понимал, что часть старых партийцев, особенно с партийным стажем больше восемнадцати лет, примет эти нововведения в штыки. Уж больно привыкла за прошедшие годы эта прослойка к своему привилегированному положению и уравнивания в правах с остальным народом совершенно не желала. Сталин все эти годы наблюдал, как бывшие революционеры превращались в новых бояр, считая, что им одним положено решать судьбы страны. О своем материальном положении они тоже не забывали.
Без боя, просто так, они свои привилегии не отдадут. А как эти товарищи умеют бороться с существующим режимом, совершенно наплевав на судьбу страны, вождь знал не понаслышке. Поэтому цацкаться с теми, кто не поддержит линию партии, он не собирался. По его прикидкам, до миллиона человек должны были быть реабилитированы и возвращены из ссылки в течение этого и следующего года. Так что места для перевоспитания сомневающихся будет в достатке. На этой неделе Ежов должен был представить вождю свои предложения по повышению эффективности работы НКВД, и Сталин с интересом ждал, что же он придумает.
Оля собиралась на завод. Вчера, найдя в газетах за последнюю неделю объявление о том, что заводу «Радиолампа» срочно нужны… – дальше шел длинный перечень профессий, в котором фигурировали и лаборанты со средним или средним специальным образованием, – она переписала телефон и связалась с отделом кадров. Молодой, довольно дотошный голос выяснил, какое у нее образование, почему она хочет бросить учебу и пойти на работу, откуда узнала про эту вакансию. В конце разговора Стрельцову пригласили явиться завтра на завод с документами. Когда она нахально поинтересовалась, когда и где ей можно будет сесть на автобус, который возит на завод работников, на том конце провода после продолжительной паузы начали выяснять, откуда ей об автобусе известно. На ее объяснение, что в объявлении обещали работников из Москвы доставлять к проходной завода на автобусе, ей ответили, что автобусы завод вот-вот получит, а пока надо будет добираться на пригородном поезде.
«Вот так всегда! – подумала Оля. – Наобещают, а как на автобусе проехаться, так сразу и пошлют на железнодорожный вокзал или еще куда подальше!»
Первым делом она купила в магазине «Оптика» оправу с простыми стеклами, ведь в образе умной молодой студентки каждая деталь имеет значение. А умная студентка без очков – это нарушение образа. Перед встречей Оля надела блузку, длинную юбку, тяжелые башмаки, повесила на грудь значок «Ворошиловский стрелок» второй ступени и полюбовалась на себя в зеркале.
На нее смотрела девушка среднего роста с выразительными округлостями, которую многие представители противоположного пола издали примечали, пока не встречались с ее тяжелым холодным взглядом. Взглядом, углубленным в себя и безразлично скользящим по прохожим, не замечая их и одновременно взвешивая на каких-то внутренних весах. Весы редко способны были показать нечто стоящее, что могло бы всерьез заинтересовать их хозяйку.
Надев пальто, Оля отправилась на вокзал. То, что не было обещанного автобуса, напрягало, но вместе с тем говорило о том, что очереди желающих поработать на заводе возле кабинета начальника отдела кадров не будет.
Она смотрела в окно пригородного поезда, и мысли свободным потоком неслись в ее сознании.
«Так всегда в этой жизни, Оля, стоит внимательно взглянуть на любое событие, и ты уже не знаешь, плакать или смеяться… Если я сохраню хотя бы пятнадцать, может, Бог даст, семнадцать из двадцати миллионов, буду только радоваться и больше ничего, только радоваться… Как знать, ведь тогда не будет этих песен, которые возникают в сознании как кусок горящего угля в руке и не гаснут, пока ты не потушишь их своей кровью… Ничего, проживут и без них… Проживут… но как?»
Колеса вагона мерно стучали, за окном проплывали окутанные в багрянец леса Подмосковья, а слезы, выступившие на глазах, размазывали картину за окном в импрессию, замешенную на реальных образах и чувствах.
- Предыдущая
- 30/89
- Следующая
