Москва слезам не верит - Черных Валентин Константинович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/93
- Следующая
Катерина отхлебывала кофе маленькими глоточками, чтобы все видели, что она занята делом. Подойти снова к кофейному агрегату она не решилась, к тому же, как только кто-то вставал из-за столика, его место тут же занимали. Значит, ей придется стоять, и все будут обращать на нее внимание.
Наконец объявили:
– Товарищи, кто на «Голубой огонек», прошу пройти в первую студию!
Снова появилась женщина, которая дала ей картонный номерок, и все двинулись за ней в студию.
Впереди шли генералы. Когда один из приглашенных, может быть боясь, что ему не достанется места за столиками, попытался вырваться вперед, перед ним сразу же возникла спина молодого человека в сером костюме. Приглашенный попытался обойти эту спину, но дорогу ему перекрыла другая, точно такая же.
У входа в студию парни в серых костюмах проверяли пропуска и номерки. Одна женщина шла с букетом цветов, ее попросили отойти сторону и прощупали цветы.
На столиках стояли номера. Катерина нашла свой девятый. Здесь уже сидели молодая женщина с медалью «За трудовую доблесть», пожилой мужчина с двумя орденами: «Знак Почета» и Трудового Красного Знамени, и еще один мужчина неопределенного возраста – от тридцати до сорока, – седой, загорелый, в светлом пиджаке и рубашке без галстука. Катерина осмотрелась по сторонам, все мужчины были при галстуках, кроме ее соседа. Он пододвинул Катерине стул и сказал:
– Не будут ли дамы возражать, если я сниму пиджак?
– Мы-то не будем, – ответила женщина с медалью. – А вот как они? – Она кивнула в сторону телевизионных камер.
– Не они нам нужны, а мы им, – ответил мужчина, достал из кармана пиджака перочинный нож со множеством лезвий, открыл бутылки, налил всем лимонада и спросил Катерину:
– Вас как зовут?
– Катерина.
– А меня Виктор Степанович. Вы актриса?
– Ну что вы? Почему? – смутилась Катерина.
– Красивая, – просто объяснил ее собеседник.
– Я только собираюсь учиться на химика. – Катерина не рискнула сказать, что работает на галантерейной фабрике.
– А я уже выучился. На физика.
– А что вы закончили? – спросила Катерина.
– Инженерно-физический.
В этот момент молодой парень, который снимал со столов таблички с номерами, увидев, что у них открыты бутылки и все пьют лимонад, набросился на них:
– Вы что, не могли подождать? Всех же предупреждали, ничего не трогать до передачи.
– Меня не предупреждали, – ответил физик.
– Нет, предупреждали, – настаивал парень.
– Иди, гуляй! – сказал ему физик.
Парень хотел что-то ответить, но передумал и направился к женщине, которая дала Катерине картонный номерок. Катерина испугалась: сейчас будет скандал, и выяснится, что она незаконно занимает место среди известных людей. Ей предложат выйти, и у Рудольфа будут неприятности. Женщина подошла к их столику, открыла папку, достала лист бумаги, на котором, по-видимому, было помечено, кто за каким столиком сидит, глянула в него, сказала:
– Извините!
И пошла, что-то раздраженно выговаривая парню. Работница с медалью и рабочий с орденами облегченно вздохнули – они тоже испугались скандала. Только физик был абсолютно спокоен. И Катерина вдруг поняла, что он, наверное, очень известный человек, если с ним не решились скандалить и не пообещали, как это принято, сообщить по месту работы о его плохом поведении.
– Вы, наверное, имеете отношение к космосу? – шепотом спросила его Катерина.
– Очень отдаленное, – ответил ей физик и подмигнул.
В студию ввели космонавтов. Первым шел генерал, за ним космонавты: Юрий Гагарин и Герман Титов. Их усадили за столик у самой эстрады, напротив громоздкой телекамеры. Космонавты прошли совсем близко от их столика. Их встретили аплодисментами, и сразу же на телекамерах зажглись красные огоньки.
– Мы в эфире, – сообщил физик.
– Какие они маленькие! – прошептала Катерина физику.
– Можете говорить как обычно, – ответил физик. – Телевизионные микрофоны нас отсюда не возьмут. А космонавты маленькие потому, что кабина на «Востоке» тесная, специально подбирали низкорослых. К тому же медики утверждают, что невысокие люди легче переносят перегрузки.
– Почему?
– Черт его знает! Может быть, на миллиметр площади меньше нагрузки.
Катерина осмотрелась. Из-за одной из камер ей помахали. Оператор был в больших наушниках, но она догадалась, что это Рудольф, хотя из-за камеры лицо невозможно было рассмотреть. Она улыбнулась, боясь помахать: на камере, которая двигалась невдалеке от них, горел красный огонек. Вели передачу Игорь Кириллов и Светлана Жильцова, совсем молодая, пухленькая.
Слова произносились привычные: о нашем первенстве, о героях космоса. Гагарин встал, улыбнулся.
Потом выступали пародисты. Катерина смеялась вместе со всеми. Рудольф взял ее лицо крупным планом. Режиссер на пульте, выбирая планы, которые предлагали телеоператоры, выдал крупный план в эфир. Катерина смеялась, аплодировала, еще не зная, что ее сейчас увидели миллионы. Директор галантерейной фабрики увидел красивую женщину и подумал, что она похожа на строптивую работницу с его фабрики, вспомнил, что начальник цеха металлической галантереи предлагал эту работницу на должность начальника участка, и решил, что переведет ее осенью – пусть еще немного поработает, людей на прессах не хватало.
И поэт ее увидел. Подумал, что красивая, но вряд ли она будет с ним спать, все-таки дочь академика, а жениться он не хотел и не мог – сам держался на случайных заработках. Один из инженеров, что были на вечеринке, понял, что у нее явно роман с телеоператором, если ее крупным планом показывают на «Огоньке», и решил больше не звонить ни ей, ни Людмиле, которая явно отдавала на той вечеринке предпочтение хоккеисту Гурину. И Гурин, и Людмила в этот момент тоже сидели у телевизора.
– Смотри, смотри! – закричала Людмила, показывая на экран. – Катерина!
– Точно, – подтвердил Гурин и подумал, что и его вот так же показывают по телевизору, поэтому его иногда узнают на улицах. Сам себя он на экране никогда не видел.
Крупный план Катерины показали еще раз, режиссеру она явно если и не понравилась, то запомнилась.
– Она симпатичная, – решил Гурин. – Только вы совсем не похожи, – посчитал он справедливым добавить.
– А я, значит, не симпатичная?
– Ты красивая. Очень красивая, – признался Гурин. Он всегда говорил то, что думал.
Людмила опустила глаза, она умела смущаться, когда это необходимо. Но, видя, что и Гурин смутился и стал очень старательно смотреть «Голубой огонек», она слегка придвинулась. Гурин оглянулся, Людмила поощряюще улыбнулась, и тогда Гурин не очень ловко обнял ее и попытался поцеловать. По правилам, которые вырабатывались веками, она должна была сделать попытку отстраниться, вырваться – он должен понять, что она не какая-нибудь разгульная и, может быть, этот поцелуй у нее первый в жизни. Людмила очень слабо попыталась освободиться из объятий, но он мгновенно ее выпустил. Она села в кресло.
– Никогда не делай этого! – сказала Людмила и подумала: а почему бы ему это не делать, все начинают с этого?
И Гурин тут же ее спросил:
– Почему?
– Вы, знаменитости, привыкли, что вам девушки на шею вешаются. Но я не такая…
– При чем тут знаменитость? – тут уже рассердился Гурин. – Я за всю жизнь только с одной девчонкой и дружил.
– Понятно, – сказала многозначительно Людмила.
– Это еще в школе было, – пояснил Гурин.
Людмила улыбнулась. Это можно было расценить и как прощение.
Гурин осмелел. Он встал позади кресла, положил руки ей на плечи.
– Не надо, – сказала Людмила. – Пожалуйста, не надо. Тебе все равно кого обнимать, а для меня это очень серьезно…
– Для меня тоже очень серьезно, – признался Гурин, и в этот момент Людмила решила, что, пожалуй, она расскажет Гурину всю правду, то есть не всю, конечно, а про небольшой розыгрыш с дочерьми академика.
Она явно нравилась Гурину. А если он влюбится, пусть принимает ее такой, какая она есть. Он хоть и знаменитость, но начинающая. Ему еще и учиться надо, она ему, конечно, поможет. Она уже узнавала, что спортсмены в основном учатся в физкультурном институте и, когда перестают играть, становятся тренерами, в крайнем случае учителями физкультуры в школе. Что ж, вполне интеллигентная профессия и держит мужика в форме.
- Предыдущая
- 27/93
- Следующая
