Судья (Адвокат-2) - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 34
- Предыдущая
- 34/62
- Следующая
— Легавым сдал, сучара?!! — крикнул Танцор в лицо открывшему от удивления рот Ноилю. «Казанец» ничего ответить не успел, потому что Танцор, присев, дважды выстрелил ему в грудь. Тупые «пээмовские» пули отшвырнули Ноиля на снег, а Танцор побежал к Малой Невке, надеясь вырваться из кольца, а может, и не надеясь, а так — в горячке… В конце концов про Сашу-Танцора всегда говорили, что он парень с большими странностями.
— Стой, стрелять буду! Стой! — закричали несколько голосов, и Танцор обернулся, по-звериному оскалив зубы. Поскольку в руке у него был пистолет, автоматные очереди ударили сразу, а дистанция была слишком короткой, чтобы пули пролетели мимо…
Танцора словно перерубило в поясе, он согнулся, упал на колени, непослушной рукой вскинул пистолет и успел еще выстрелить и попасть в бежавшего к нему омоновца… Других выстрелов Танцор уже не услышал, одна из пуль попала ему в рот и на выходе разворотила затылок…
Сидевшей в BMW Катерине все происходившее за окном казалось какими-то дикими кадрами из дурацкой детективной ленты. Все произошло слишком быстро и неожиданно. Она видела, как упал сначала Ноиль, потом Танцор, как помогали встать сбитому пулей омоновцу, который, сняв бронежилет, начал щупать ребра, видимо, не веря, что остался жив… Все прикрывавшие стрелку с обеих сторон братки уже лежали на снегу, лицами вниз, с наручниками на руках. Их по одному поднимали за уши (слишком короткие прически не позволяли схватить за волосы) и волокли к подъехавшим автобусам. Кате казалось, что она видит какой-то дикий сон. К BMW направился какой-то парень в кожаной куртке и джинсах. Катерина узнала того самого опера, который забрал Олега из «Венеции» во время банкета. Она открыла дверь и вышла из машины.
— Знакомая фигура, — присвистнул Степа Марков (а это был именно он), окидывая взглядом Катю. Она казалась совершенно лишней и неуместной в таком скоплении здоровых и грубых мужчин. — Вечерние прогулки на свежем воздухе?
Катя, конечно, уловила иронию в вопросе Маркова, но сделала вид, что все происходящее вокруг ее никак не касается.
— Добрый вечер, — Катерина старалась, чтобы ее голос звучал уверенно и не дрожал. — Как я понимаю, вы тут всем командуете? Я прошу вас разобраться объективно, произошло какое-то недоразумение.
— Разберемся, — кивнул Степа. — А как же. В сроки, установленные законом. Мадам, позвольте вашу сумочку…
— Вы!… — вспыхнула Катя. — Вы бы лучше бандитов ловили!
Но сумочку все-таки отдала.
Марков хмыкнул, но ответил достаточно вежливо:
— За нас начальство решает, кого ловить. Скажут бандитов — будем бандитов хватать, а пока вот — приходится юных птицеводов беспокоить… — Степа кивнул на братков, которых продолжали грузить в автобусы. — Вы-то что здесь делаете, Екатерина Дмитриевна?
— Я оказалась здесь совершенно случайно, — сухо ответила Катя и зябко передернула плечами.
Степа механически кивнул и начал выкладывать содержимое сумки на капот «мерседеса». Какой-то документ его живо заинтересовал, Марков даже повернулся, чтобы внимательнее рассмотреть его в холодном резком свете фар. Несколько раз он быстро перевел взгляд с документа на Катерину и обратно, а потом удивленно присвистнул.
— Екатерина Дмитриевна, скажите, пожалуйста, как вы объясните тот факт, что в вашей сумочке находится загранпаспорт на имя Добрыниной Виолетты Максимовны с вашей, между прочим, фотографией? Готовитесь к международному конкурсу двойников?
Кате показалось, что земля качнулась у нее под ногами. Марков держал в руках ее липовый загранпаспорт, который должен был лежать дома, в тайнике под паркетом… Этот документ она держала на всякий случай, никогда им не пользовалась и даже не брала в руки уже несколько месяцев…
— Я… — хрипло выдавила из себя Катерина. — Я… никак не объясню… Это провокация… Я в первый раз в жизни вижу этот документ… Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы без адвоката!
Степа пожал плечами и усмехнулся:
— Адвокат вам, Екатерина Дмитриевна, не поможет… — фраза получилась двусмысленной, и оба поняли это.
— Посмотрим, — с вызовом ответила Катя, пытаясь собраться и понять, что происходит. Это ей никак не удавалось, она с трудом балансировала на грани истерики.
Между тем кинолог со странною вида спаниелем на поводке обходил машины задержанных братков. Катя механически отметила про себя, что, видимо, этот спаниель натаскан на наркотики: ходили слухи, что такие собаки сами были законченными наркоманами и держались на «службе» всего несколько лет, а потом умирали. Трясущийся пес деловито обшастал все машины и вдруг резко бросился к Катерине, начал лаять, беситься и хватать зубами ее правый сапог.
От предчувствия чего-то непоправимого Кате стало холодно. Марков с кинологом обменялись несколькими тихими фразами, а потом Степа обернулся и внимательно посмотрел Катерине в глаза.
— Я прошу вас, Екатерина Дмитриевна, сесть в машину и снять сапоги — ненадолго…
— Может быть, вы прикажете мне вообще раздеться перед вами?! — Катя попыталась вложить в свой ответ максимальное количество яда и презрения, но фраза все равно прозвучала жалко и испуганно.
— Нет, — покачал головой Степа, — приказывать раздеваться я вам не буду, это не в моей компетенции, к сожалению, а вот, сапожки вам снять все-таки придется…
Катерина тяжело опустилась на заднее сиденье «мерседеса» и трясущимися руками начала стаскивать сапоги.
Как только сапоги оказались в руках Маркова, спаниель утратил к Кате всякий интерес и начал бросаться на Степу.
Катерина поджала зябнущие ноги в тонких колготках и непослушными пальцами достала сигареты. Степа вежливо поднес ей огонек зажигалки, а потом начал мять и прощупывать каждый шов на сапогах. Когда щелкнула секретная пружинка и на правом сапоге сдвинулся каблук, Катя даже не удивилась тому, что из тайничка вдруг хлынула тонкая струйка белого порошка — подсознательно она уже ждала чего-то подобного. Марков быстро перевернул сапог, не давая порошку полностью просыпаться на снег, спаниель совсем обезумел, хрипел и трясся, пытаясь достать крупицы порошка…
— Да, — сказал Степа с какой-то даже растерянностью в голосе, — интересная картина вырисовывается… Сапоги вы, очевидно, тоже сегодня в первый раз видите, Екатерина Дмитриевна? Наверное, вам их дали поносить?
Катерина закрыла глаза и молчала.
— Так, — подвел итог Степа. — Придется все-таки проехать к нам на Литейный, там и разберемся, откуда что взялось.
Минут через пятнадцать местечко «кричи-не кричи» опустело. Автобусы увезли задержанных, «скорая» — умирающего Ноиля, остались лишь постовые да двое омоновцев, стрелявших из автоматов, — им нужно было дождаться дежурного следователя. Милиционеры поворачивались спиной к ветру, перекуривали и возбужденно обменивались впечатлениями, стараясь пореже смотреть в сторону Малой Невки, где в глубоком снегу лежал на спине мертвый Танцор. Казалось, он смотрел неподвижными глазами в черное небо и улыбался…
Антибиотик узнал о задержании группы и стрельбе на «стрелке» в тот самый момент, когда Катю вели по угрюмому коридору третьего этажа дома номер четыре на Литейном проспекте.
Виктор Палыч отреагировал на плохие новости удивительно спокойно: видимо, интуитивно ждал их, предчувствовал…
Доклад своего подручного Васи Антибиотик выслушал, ни разу не перебив. Потом долго молчал, закрыв глаза и массируя пальцами виски. Он казался старым и усталым, но когда веки Антибиотика снова поднялись, плеснуло из-под них на Васю холодным волчьим блеском.
— Челищев где? Его что, на стрелке не было?
Двухметровый Вася молча покачал головой. Виктор Палыч вскочил с кресла и забегал по кабинету:
— Сыскать… Найди мне его, Васенька… Черепу позвони, он людьми поможет. Из-под земли мне его найдите!
Следующие сорок минут Виктор Палыч провел в кресле. Его лицо казалось абсолютно спокойным, глаза закрыты, и если бы не нервный тик, время от времени пробегавший по векам, можно было бы подумать, что он спит. На самом же деле в душе Антибиотика творилось черт знает что. Виктор Палыч не понимал, что происходит, и это унижало его. Такого чувства он не испытывал давно, поэтому нервы его буквально вибрировали от бешенства. Челищева не было на стрелке. Неужели он?
- Предыдущая
- 34/62
- Следующая
