Кто-то должен умереть - Малышева Анна Витальевна - Страница 1

• 1/71
• Следующая

Охраняется законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

В этом небольшом кафе, как и во всех прочих заведениях подобного рода, посетители делились на три категории. Первые ходили постоянно, поскольку работали в окрестных офисах. Здесь наскоро обедали, «заморивали червячка» после работы, выпивали кружку пива, флиртовали… Вторые заходили случайно, обедали и никогда больше не появлялись – не потому, что качество обеда было низким, а потому, что в другой раз им было не по пути… И были третьи – те, едва взглянув на интерьер, как-то криво морщились и исчезали прежде, чем официантка успевала приветливо улыбнуться.

Интерьер в кафе выглядел убого, цены держались на среднем уровне, а вот готовили здесь отлично. Все в целом производило неопределенное впечатление, и посетители вечно сомневались – то ли ходить сюда постоянно, то ли забыть дорогу… Выкрашенные в коричневый цвет стены, скромная стойка в углу, невзрачные пожилые официантки, от которых сально пахло кухней, туалет с обсыпавшейся кафельной плиткой. И огромные порции, со знанием дела приготовленное мясо, хороший выбор напитков… Во всяком случае постоянные клиенты здесь не переводились.

И в тот майский вечер их было не меньше, чем всегда. Неторопливая, сонно улыбающаяся барменша сразу узнавала старых знакомцев, и ей не нужно было напоминать о том, что подать к столу. Она лениво цедила пиво, снимала с полок бутылки, разливала напитки почти не глядя, с профессиональной ловкостью – высоко подняв локоть, твердо держа кисть над мерным стаканчиком. Попутно женщина отмечала новичков. Вот эта парочка тут впервые – озираются, неуверенно читают меню. Одинокий мужчина заказал кофе. У его ног приютился спаниель – неотъемлемый атрибут кафе. И это немного волновало мужчину – он изредка отдергивал ногу в пыльном ботинке и опасливо глядел под стол. Спаниель внимательно взирал на него карими очами, дружелюбно улыбался и в конце концов уютно улегся на пол, положив лобастую голову на передние лапы.

Кому принадлежала эта собака – никто не знал. Она появилась тут пару лет назад, и до самого вечера весь персонал думал, что спаниель пришел с кем-то из посетителей. Строгостей на этот счет в кафе не заводили, так что сперва на одинокую собаку не обратили внимания. И только когда стали закрываться и в зале не осталось ни единого клиента, официантки обнаружили пса под одним из столиков. Тот сидел и со своей обычной улыбкой оглядывал удивленных женщин.

– Его забыли?

– Бросили?

– Ты чей, котик?

Последнее замечание было более чем глупо, так как существо под столом ни в коей мере на кота не походило, но почему-то именно эти слова и проняли пса до глубины души. Спаниель взвизгнул и бросился в ноги барменше, облизывая ее щиколотки, обтянутые чулками. Та сперва испугалась, потом умилилась:

– Бросили тебя, бедного… А это мальчик или девочка?

Произвели экспертизу и установили, что пес – несомненный кобель. Собака на удивление кротко позволила себя осмотреть, ко всем приласкалась и покорила сердца усталых официанток. На псе был коричневый ошейник из поддельной кожи. Барменша высказала веское мнение – владельцы собак часто указывают свои координаты на обратной стороне ошейника на случай утери пса. Надо снять и посмотреть…

Но пес, неожиданно возмутившись, отпрянул в угол. Его пытались прикормить – он отворачивался от мяса. Хотели приласкать – жался к стене. И только когда ошейник оставили в покое, снова превратился в добродушную, ласковую собаку.

Спаниель так и остался в кафе. В первую ночь его общими усилиями выставили на улицу, но когда пришли открывать – он был тут как тут: ласково смотрел на всех глубокими доверчивыми глазами и как будто улыбался. Когда открылась дверь, немедленно вошел и занял то же самое место под столом. Его покормили, он поел – деликатно, не торопясь, из чего сделали вывод: это воспитанная собака, не бродячая попрошайка. Еще раз попытались снять ошейник, но пес оскалился, и барменша отпрянула:

– Черт с тобой! Жди хозяина, раз так! Ну люди, ну люди! Бросили и ушли!

Официантки пытались вспомнить, кто мог оставить пса, кто сидел за столиком, к которому так привязался спаниель, – но не смогли. Вечером его покормили еще раз, на улицу спаниель вышел сам и добродушно, без тени обиды глядел, как запирают двери.

Третью ночь он провел уже в кафе. За него вступились все – и официантки, и барменша, которая лично выгуляла его в соседнем скверике, чтобы «чего не случилось». Несмотря на отсутствие поводка, пес чинно шел рядом с ней, держа определенную дистанцию, как будто поводок все-таки существовал – только в его воображении. Сделал дело, поел какой-то травки и бодро потрусил обратно. Наутро никаких безобразий не обнаружили и снова восхитились воспитанной собакой.

– Я ее заберу! – решила барменша. – Будет детям игрушка.

Но пес не дался. Он бодро дошел с женщиной до конца сквера, потом, уже менее охотно, пересек дорогу и вдруг остановился – ни туда, ни сюда.

– Котик, – звала его женщина. Эта кличка так и прицепилась к нему с первого вечера. – Идем, ну?

Пес неодобрительно посмотрел в сторону и вдруг, развернувшись, побежал обратно к кафе. Сел у запертых на ночь дверей, и по его морде было видно – он намеревался провести тут всю ночь. Барменша догнала его и развела руками:

– Забастовку устроил?! Своей выгоды не понимаешь! Ну и живи как хочешь!

И в дальнейшем пес в самом деле жил как хотел. Мало-помалу он навязал всему персоналу свои собственные правила. Например, ночевал в кафе. Утром получал тарелку молока, в обед – миску мясных огрызков, вечером – ничего, потому что уборщица все-таки не доверяла терпению собаки и не разрешала кормить его на сон грядущий. Днем спаниель слонялся по кафе, спал за стойкой, изредка выходил на улицу по своим делам, но немедленно возвращался. В дождливые дни гулял и вовсе редко – пес был невероятно чистоплотен, его шелковистая шерсть всегда выглядела ухоженной. Кличка «Котик» устраивала его, как и любое другое обращение. Было ясно, что пес реагирует не на слово, а на интонацию. Его настоящее прозвище так и не удалось установить, так как ошейник он упорно защищал. Наконец, барменша, больше всех с ним возившаяся, махнула рукой:

– Да может, там ничего и нет. Только собаку зря мучаем!

Котика полюбили все. Даже хозяин кафе, про которого одна из официанток говорила: «Такой на лес глянет – лес повянет!», к нему привязался. Иногда, выйдя в зал, давал собаке кусок сахару. Котик принимал сахар с очень церемонным видом, как дипломат на приеме, будто подчеркивая, что сознает дистанцию между собой и таким важным человекм… Хозяину это нравилось. Правда, он не видел, что после его ухода ненавидевший сладкое Котик деликатно выплевывал в угол полурастаявший кусок рафинада.

К посетителям Котик не лез, никогда ничего не просил. Кажется, просить он не умел вообще. И если кто-то от своих щедрот подавал ему какой-нибудь объедок, пес вежливо все съедал и отворачивался. На его породистой морде было написано: «Хорошо, я съем, только чтобы вас не обидеть, вы же постоянный клиент. Но лучше бы вы этого не делали…» Иногда его гладили, чесали за ухом, вступали в бессмысленные разговоры, с какими подпившие люди вообще склонны приставать к детям и животным. «Ты чей такой хорошенький, а? Ну, чего смотришь?» И Котик, покорно терпевший пьяные ласки, отвечал ясным трезвым взглядом карих глаз: «Хватит вам. Ну ей-богу! Шли бы домой».

Барменша давно заметила, что иных посетителей собака упорно избегала. Никогда Котик не сядет рядом с тем-то мужчиной, никогда – с той-то шумной парочкой. Зато неизменно подойдет к молодой девушке, работавшей в соседнем магазине и забегавшей выпить чашку кофе, окажет внимание компании мелких менеджеров из телефонной компании… И уж конечно не из-за подачек. Сегодня у него появился новый объект симпатии – одинокий мужчина за угловым столом. Мужчина явно этому не рад и все время отдергивает ноги, будто боится, что собака укусит. Но чтобы Котик кого-то укусил? Чтобы подал голос?

• 1/71
• Следующая