Дар сгоревшего бога - Клеменс Джеймс - Страница 85

Навстречу ей хлынула с верхушки Штормовой башни толпа рыцарей теней. Многие были ранены, некоторых тащили на плечах собратья. На лицах застыло выражение страха и отчаяния.

Лестницу заволакивал дым, вонявший алхимией.

Катрин возвращалась к себе из большого зала суда, где устроила в относительной безопасности всех нынешних постояльцев Ташижана — тех, кто не носил плащей и мантий. Мастерам и рыцарям требовались для маневров пустые коридоры и лестницы.

Приступ длился всего четыре колокола, а они уже потеряли крепостные стены и все башни, кроме Штормовой, и вынуждены были стянуть туда все силы. Оборона дрогнула.

Катрин встретилась с Герродом на лестничной площадке, и к ней в покои они отправились вместе. С этого этажа тоже уходили рыцари, мрачные, в рваных плащах. Один резко осел на ступени, и вокруг него натекла лужа крови.

— Сколько павших? — спросила Катрин у Геррода.

— По последним подсчетам… — Голос, приглушенный забралом, задрожал.

На ходу она бросила взгляд на Геррода. Ее единственная опора… и он сломался. Катрин обрадовалась вдруг, что не видит его лица. Лучше уж суровая бронзовая маска, исполненная решимости…

Геррод, словно почувствовав, как нужна ей его стойкость, заговорил тверже:

— Сто двадцать погибло, втрое больше ранено. Только что пали пятеро, защищавшие выход на причал.

Откуда-то сверху донесся вопль. Человеческий.

— Там не только духи ветра, — сказал Геррод. — От них еще можно защититься клинками, осененными алхимией. Силы лорда Ульфа атакуют нас светящимися шарами, какойто темной Милостью. Остановить их, похоже, может только камень.

Они дошли до дверей Эйра.

— Катрин! — окликнул оттуда староста.

Она повернулась и увидела его среди рыцарей, торопливо собиравших свитки и самые необходимые вещи. Вихрем тени он пробился сквозь ряды своих подчиненных, зашагал к ней.

Катрин уже слышала о падении Агатовой башни, которую он защищал. О спасении людей, там остававшихся. О скачке Аргента навстречу крылатому воинству, всего с дюжиной рыцарей, об отчаянном сражении их с духами ветра. Пока шел бой, женщины и дети успели убежать из опасного места.

— Ступайте вниз! — приказал он ей на ходу. — Встретимся в следующий колокол в полевом зале!

Она кивнула.

У двери староста обернулся, буравя Катрин своим единственным глазом. Его лицо было каменным, но она прекрасно понимала, какие чувства обуревали Филдса.

— Эту башню мы удержим, — молвил он со спокойствием, за которым слышалась ярость.

— До последнего рыцаря, — сказала она.

— И мастера, — добавил Геррод.

Раскола в Ташижане более не существовало. Когда под натиском легиона Ульфа пали одно за другим все защитные сооружения, сплотились рыцари и мастера, обитатели крепости и горожане. Они сражались не за победу — за то, чтобы выжить. И прежние раздоры казались ныне пустыми и мелочными.

Катрин взглянула на знак Огненного Креста на плече Аргента. Тот был наполовину оторван — когтистой лапой.

— Увидимся через колокол, — с легким поклоном сказала она старосте.

Глаза их встретились на мгновение — и этого хватило, чтобы оба признали, насколько были глупы. И простили друг другу слепоту. Хотя бы на один этот день. Возможно, последний.

Потом Аргента окликнули, и он вернулся к сборам.

Катрин же поспешила к себе. У нее тоже имелись кое-какие вещи, которые хотелось сохранить. Одну — особенно. Ради нее, собственно, она и поднялась сюда, преодолевая встречный поток отступавших рыцарей.

Дверь в ее покои оказалась приоткрытой. Катрин торопливо вошла, окинула взглядом комнату. Очаг не растоплен, занавеси сорваны, окна закрыты ставнями и наглухо заколочены досками. На полу еще валялись осколки стекла, разбитого посланцем Ульфа.

Из спальни доносился подозрительный шорох. Катрин мгновенно выхватила меч, свободной рукой загородила дорогу Герроду, удерживая его позади.

Духи ветра пытались проникнуть в башню всеми способами, сквозь любые щели. С колокол назад двое пробрались в кухню по печной трубе, не обращая внимания на дым и пламя, и оторвали голову поваренку. Убили еще четверых, после чего в бой с ними вступили повар с тесаком и его помощница с ухватом и одолели чудовищ. Такова была ныне оборона Ташижана.

Катрин шагнула вперед. В спальне испуганно пискнули. Знакомый голосок…

— Пенни?

Молчание. Быстрые шаги. Из-за двери высунулась голова в чепчике.

— Госпожа!..

Катрин махнула ей рукой, веля выйти.

— Что ты здесь делаешь до сих пор?

Пенни переступила порог.

— Я уже была внизу и услышала, что тут всё оставляют. Вот и прибежала. — Девочка показала на дверь для прислуги.

Катрин сообразила, что тоже могла бы подняться по лестнице для слуг, а не пробиваться с таким трудом через толпу на главной. И мысленно себя обругала. Затмило разум сознание собственного достоинства и высоты положения…

— Вы ведь огорчились бы, если б это пропало, — сказала Пенни.

И протянула ей черную ленточку, на которой сверкал алмаз. Подвеска смотрительницы, символ должности. Не подделка, а настоящий камень, украденный Миррой и возвращенный Лорром. Мастера уже проверили его и очистили от темной Милости. В чьих бы руках ни побывало это старинное украшение, оно оставалось истинной драгоценностью. Сердцем Ташижана.

За ним-то Катрин сюда и поднялась.

Она посмотрела на служанку с благодарностью. Та успела хорошо изучить свою госпожу. Хотя сама Катрин ее едва замечала. Разглядела лишь теперь…

Отважное сердце — в хрупком девичьем теле.

Ради этого они защищали Ташижан. Ради этого Катрин отвергла предложение Ульфа.

В комнате вдруг раздался грохот.

Треск сломанного ставня слился со звоном разбитого стекла. Разлетелись во все стороны щепки. Пенни в страхе присела, закрыв руками голову. Запахло горящим деревом.

Геррод схватил Катрин за локоть.

Сквозь разлом в ставне ворвалась в комнату светящаяся лазурная сфера, большая, в треть человеческого роста. Ударила девочку и сбила ее с ног. Чепчик слетел с головы Пенни, по телу пробежало молнией голубое сияние. Одежда вмиг запылала, девочка выгнулась дугой. Рот открылся в немом крике.

Геррод оттолкнул Катрин, протянул к светящемуся шару руку. С тыльной стороны его запястья брызнула вдруг струя мутной желтой желчи — прямо в посланный ураганом колдовской огонь. И от прикосновения алхимии тот погас, как задутая свеча.

Пенни некоторое время еще сотрясалась всем телом, словно от холода, хотя одежда ее горела и волосы дымились. Потом затихла, устремив в потолок открытые, но не видящие больше глаза.

Подвеска, за которой она сюда пришла, лежала на полу. Оброненная, когда за девочкой явилась смерть.

— Не подходи, я возьму, — сказал Геррод.

Катрин, не слушая, метнулась вперед. Перешагнула через подвеску, встала на колени перед Пенни. Бережно подняла ее на руки. Та оказалась такой легкой, словно вместе с жизнью тело утратило и вес. Голова безвольно откинулась назад, обнажилось беззащитное горло.

Малышка пришла сюда… рискуя всем.

Катрин положила ее голову себе на плечо, обняла девочку крепче, баюкая, как младенца.

— Я тебя не оставлю, — прошептала.

Затем выпрямилась и направилась к двери.

Геррод нагнулся, поднял с пола драгоценную подвеску и пошел следом.

Но истинное сокровище… истинное сердце Ташижана уже покоилось на руках Катрин.

Обивка кресла давно продралась, пахло от него мышами и плесенью. Но колокол назад Лаурелла опустилась на сиденье с такой радостью, словно сделано оно было из тончайшего бархата и набито пухом.

Китт устроился на полу, подобрав под себя ноги и опершись спиной на дощатую кровать, застланную соломой вместо тюфяка. На ней сидела Делия, прислонившись к стене. Глаза ее отстраненно смотрели вдаль. Голова была перевязана — Китт постарался, которого, как всех вальд-следопытов, учили врачевать неизбежные в их деле ушибы и ссадины.