Летописи Святых земель - Копылова Полина - Страница 60

• Предыдущая
• 60/114
• Следующая

– Беатрикс! Ты меня узнаешь? Ты узнаешь меня? Ты меня слышишь?

Она с трудом пошевелила губами:

– Да… Не вижу… Ничего не вижу… Бело все… Кто тут? Рядом?

– Это я, Гирш.

– Ты… Да… Не уходи… Руку мою… До руки дотронься… Я ничего не вижу… Все белое… В расширенных ее зрачках отражалось небо.

– Что?.. Где тебе больно? Где?

– Ды… шать больно… Господи… – Она судорожно закашлялась. Сзади опять захрипела лошадь. Ниссагль молча сжимал ее ледяную, липкую от пота ладонь. Все звуки, кроме рваного прерывистого дыхания Беатрикс, для него исчезли.

– Только не шевелись. Закрой глаза и не шевелись, Бога ради. Что еще ты чувствуешь?

– Что… дышать не могу… Голова… Мне плохо… – Она начала терять сознание.

Наверху свита долго и бестолково искала мало-мальски подходящий спуск. Более или менее отлогий склон нашли только в полумиле от злосчастного места, да и то ноги там скользили.

– … Ее пытались убить. Говорю же вам, ее пытались убить. Не лезьте, убирайтесь все в прорву, я никуда отсюда не двинусь. – В голосе Ниссагля появился надсадный визг. Он стоял над обрывом, обхватив руками плечи, и смотрел, как внизу скребла копытами не желавшая умирать лошадь, которую в суматохе позабыли убить.

– Гирш, вы же сами гнались с ней за оленем. Если кто ее хотел убить, так это олень, что вполне понятно – олени не любят, когда за ними охотятся, – сварливо отозвался Раин.

– Прошу меня не учить! – вспылил Ниссагль. – И потом, это, сожри его прорва, был слишком большой олень. Слишком большой. Хотел бы я прогуляться по его следу – авось приведет в какой зачарованный замок. Не припомню, чтобы в наших лесах водились такие здоровенные олени. Не припомню.

Придворные переглядывались встревоженно. Подозрения Ниссагля казались безосновательными. С Беатрикс случилось нелепое несчастье. Ниссагль, понятно, потрясен – как-никак любит ее. Возможно, считает себя виноватым, что не остерег, вот и ищет, на что бы вину свалить. Лучше держаться от него подальше.

– Я, кажется, знаю этого оленя. – Все встрепенулись. Это подал голос магнат Кэри Варрэд, один из этаретских юношей, особо пожалованных за охотничье умение. Он всегда был спокоен и ни во что не вмешивался, разговоры вел только об охоте, да и в его семье никого до сих пор не арестовали. Ниссагля, правда, раздражала его привычка опускать красивые дымчатые глаза каждый раз, когда к нему обращались с разговором.

– И что же это за такой олень, магнат Кэри? – еле сдержал ехидство начальник Тайной Канцелярии.

– Я не уверен, – Кэри, как всегда, опустил глаза, – но это мог быть Анэху, большой олень. Когда мы были детьми, то первым правилам охоты нас вместе с нашими собаками учил Анэху. Мы гонялись за ним по лесам. Он был обучен выходить навстречу охоте, а потом возвращаться в замок и получать в награду сено или чем там его еще кормили. Он был ручной и знал, что ему не причинят зла. А потом он стал стар, и его отпустили в лес. Должно быть, он вышел к охоте по старой привычке.

– А потом по старой привычке сиганул через Драконью борозду. Хорошо. Где обычно обретается эта тварь?

Кэри вскинул ресницы, потом быстро опустил и замолчал. Ниссагль же, словно давая ему подумать, не спеша объяснял:

– Я потому спрашиваю, что хочу его поймать. Видно, у него это постоянная уловка с оврагом. Так чтобы на эту уду никто не попался, я отправлю его в королевский зверинец. Хотя надо бы его убить за этакие проделки.

– Но Анэху не виноват, господин Ниссагль. Его мудрость – это мудрость ребенка. Вы же не убьете ребенка за то, что он ничего не понимает!

– Но накажу! Чтобы понял. И прошу вас не учить меня и не заступаться за рогатую тварь. А теперь прошу вас сказать, где этот ваш Анэху может слоняться и как его подозвать. Только-то всего. Ну, как?

Кэри продолжал молчать. Выражение лица у Ниссагля изменилось.

– Под стражу его, – негромко бросил он, – и глаз не спускать. Отсюда прямо в Сервайр. И пусть хорошенько молится, чтобы все то, что он сказал, было правдой, а то, о чем смолчал, – не имело значения. А мне двух гончих, двух мэйлари, двух солдат – я хочу выяснить, куда побежал этот окаянный олень. Наведите мне мост через овраг!

Рейтары, сопровождавшие охоту, уже снимали с Кэри, как и полагалось при аресте, амуницию. Кэри стоял вроде спокойно. Наземь упали пояс из бляшек, перевязь с коротким мечом, звякнув, откатился рог. Ниссагль его поднял. Рог был необычно маленький, черный, с оковкой из бледного зеленоватого золота. В сплетения оковки была вправлена фигурка оленя. Ниссагль хотел было его бросить, но вместо этого покачал головой и сунул за пояс, сам не понимая, почему.

По двум брошенным бревнам вслед за Ниссаглем, повинуясь его тонкому свисту, пробежали натасканные ловить людей черные лохматые мэйлари. Срываясь со сворок, прошли гончие, которых еле удерживали двое лучников из Тайной Канцелярии.

Промятый в высокой траве, след оленя уводил за холм. Гончие рвались вперед, припадая носами к земле. Солдаты бежали за ними рысью, доспехи на них мерно и грозно брякали. Мэйлари равнодушно и мрачно трусили рядом – они были натасканы только на человека.

Уже давно скрылся из глаз овраг и сгрудившиеся возле него всадники. Вокруг зеленели пологие спины холмов, плыли над ними молочно-белые облака, а след все еще длился, размашистый, прямой, как стрела, смело прочерченный по зеленым травяным волнам. В одном месте, близко от оврага, мэйлари, правда, слегка забеспокоились. Трава там была едва примята, след почти невидим. Но человек в этом месте мог проходить и три дня назад. Дождей не было.

За последним холмом открылся берег заросшей ракитами сонной речки. Здесь след обрывался. Собаки с фырканьем бросились в воду. Люди тесаками свалили несколько ракит и перешли реку по их стволам, прислушиваясь, как с жалобным лаем мечутся гончие, не находя следа. Олень ушел по воде. Бесполезно было доискиваться, по течению или против.

Ниссагль подошел к мэйлари, холка которого приходилась ему выше пояса. Мокрая шерсть на собаке встала черными иглами, вид у нее был жуткий.

– Искать, Кэрго, искать, – сказал он, положив руку на шею зверю. Искать человека. Ведь тут не обошлось без человека, правда же, Кэрго? добавил он больше для поддержания собственной уверенности в смутной догадке. Пес навострил уши и послушно пошел кругами, припав носом к траве.

«Сейчас он расширит круги, добежит до опушки, заскулит и вернется ни с чем…» – безнадежные мысли Ниссагля были прерваны громким лаем. Мэйлари рыл лапой землю и лаял. Он напал на след.

– Так! Лишние собаки нам сейчас ни к чему. Домой! – рявкнули солдаты на гончих. Те послушно убежали, приученные находить дорогу до псарни.

– Искать! – услышали приказ мэйлари. Спокойно и мрачно они двинулись по взятому ими следу, вороша мордами траву. За ними приходилось следовать скорым шагом. След шел по редеющим травам в устланный иголками бор. Вскоре вокруг зарябили лиловые с рыжим стволы.

Мэйлари резко замерли возле зарослей папоротника, так что люди чуть не налетели на собак. Потом они так же резко разлетелись в стороны и безмолвно стали носиться кругами, тщась отыскать потерянный след. Ниссагль понял. Он переворошил руками весь папоротник и, как и предполагал, нашел черешки оторванных листьев. Растер их в руке, потом подозвал Кэрго и подставил ладонь ему под нос:

– А ну, ищи! Не там! Не там! – Пришлось показать, где искать. И Кэрго взял след! У Ниссагля радостно забилось сердце. Он потер костлявые руки:

– Вперед!

Псы рванулись по следу. Солдаты уже не поспевали за ними. Ниссагль тем паче. Но это было и не нужно. Бестии сделают свое дело. Бестии найдут. Шум убегающих псов медленно затихал, стали слышнее звуки леса. Ниссагль и лучники медленно шли вперед – всюду, где пробежали мэйлари, чернели вырванные их когтями комья земли.

Элас торопился. Он ничего с собой не мог поделать, его несло от самого себя, от страшных воспоминаний, ему было худо от страха, сосущего внутренности так, что слабели колени. Пожалуй, впервые в жизни ему было так страшно, а ведь совсем недавно…

• Предыдущая
• 60/114
• Следующая