Тайна реки Злых Духов - Корчагин Владимир Владимирович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/94
• Следующая

Но вдруг сиденье будто ушло из-под него. В самолете стало странно тихо. А в ушах возник тонкий звенящий свист. Этот свист словно ввинчивался в голову. На мгновение Саше показалось, что он на качелях и падает с головокружительной высоты. Внутри у него все замерло, повеяло щекочущим холодком.

Он инстинктивно ухватился за ящик и глянул вниз. Под крыльями самолета все так же неслись зеленые волны леса. Но лес этот был теперь значительно ближе. Внизу различались темные прогалины, отдельные группы деревьев, какие-то странные нагромождения стволов… И все это мчалось, стремительно мчалось навстречу самолету!

«Опускаемся…» — подумал было Саша. Но в это время ящик пополз из-под него назад. Внизу под ногами что-то треснуло. Потом треск раздался где-то сбоку. А в следующее мгновение кабина задрожала как в лихорадке, треск перешел в леденящий душу скрежет, а тонкий звенящий свист в ушах превратился в жуткий пронзительный вой.

Сзади послышался испуганный возглас Петра Ильича. Саша попытался обернуться, но в это время какая-то страшная сила сбросила его с ящика, перекинула через несколько тюков и больно ударила о стенку кабины…

Ночь… Тяжелым бархатом тьмы прикрыта спящая тайга. Надежно скрылись в ней все горы и долины, все реки и озера. Не видно деревьев-великанов. Пропали, словно растворились во тьме, нехоженые чащи. Исчез-ли дикие завалы. Коварно притаились болотистые топи.

Спит тайга. Но не спят ее обитатели. Ночной лес полон шорохов. Вот где-то в темноте раздался тихий треск валежника. Блеснули настороженные глаза. И на лесную поляну вышел большой взлохмаченный медведь, Он сел на задние лапы, огляделся и тревожно втянул ноздрями сырой воздух. Пахло чем-то подозрительным. Глухое клокотанье вырвалось из пасти зверя. Косматая шерсть встала дыбом. Он долго прислушивался. Потом тяжело поднялся и медленно двинулся вперед.

Однако, сделав несколько шагов, зверь снова остановился. В ночном мраке, меж темных высоких елей, виднелось что-то необычное. Какая-то огромная невиданная птица с широко раскинутыми крыльями уткнулась носом к подножьям деревьев. Одно крыло ее было сильно помято. Другое почти напрочь оторвано. Вдоль всего тела странной птицы виднелось множество смутно поблескивающих глаз.

Птица лежала неподвижно. Она была, по-видимому, мертва. Но какой-то подозрительный запах исходил от ее голого вздутого туловища. Такого запаха в тайге не знали. И он заставил зверя остановиться.

Медведь снова сел на задние лапы и грозно зарычал. Но птица не шелохнулась. Тогда он обошел ее кругом. Деревья за хвостом птицы были сильно поломаны, короткие круглые лапы вдавились в болотистую почву. Она была явно мертва. Но сильный неведомый запах пугал зверя. Никогда он не видел ничего подобного. И это было самым страшным.

Медведь рыкнул еще раз, медленно попятился и исчез в ночном мраке.

В самолете было темно и тихо. Только из пилотской кабины время от времени доносился приглушенный стон да слышалось неясное бормотанье.

Саша поправил повязку на голове и попытался вытянуть ноги. Он лежал на спальном мешке, разостланном меж тюков и ящиков, и смотрел на смутно поблескивающие окна кабины. Там, за этими черными окнами, притаилась тайга.

Саша повернулся на бок и погладил ноющее плечо. Сильно болела ушибленная голова. А тревожные мысли не, давали забыться.

Ну, кто бы мог подумать, что так нелепо закончится это первое в его жизни путешествие! Ведь столько было сборов, столько надежд и мечтаний. И вот…

Они должны были засветло прибыть в Урбек, и Саша рассчитывал еще сегодня до вечера познакомиться с базой экспедиции. Но уже глубокая ночь опустилась на землю, а разбитый самолет неподвижно лежал в таежной глуши более чем в пятистах километрах от Урбека и почти в четырехстах километрах от прииска Рассвет. Никто не мог сказать теперь, когда доберется до базы экспедиции или какого-нибудь другого населенного пункта маленький отряд геологов. Ведь в нем лишь один человек по-настоящему знал тайгу, и не было никаких средств передвижения, кроме собственных ног путешественников, знакомых больше с асфальтом тротуаров, чем с болотами и буреломом тайги.

Жарко и душно в тесной кабине самолета. Мрачно поблескивают черные стекла окон. В суровом молчании заглядывает в них ночная тайга.

Саша снова поправил повязку на голове и покосился на погнутую ручку двери. Открыть ее изнутри вечером не удалось. А снаружи?.. Мальчик приподнялся на локте и насторожился. За тонкой стенкой кабины явственно послышался какой-то шорох, и Саше показалось даже, что он слышит глухое злобное рычанье. Он осторожно, перевел дыхание. А что, если?.. Но в это время застонал летчик. Саша вздрогнул. В памяти его снова встала, картина недавней катастрофы…

Тонкий звенящий свист в ушах… Щекочущий холодок в груди… Стремительно несущаяся земля… Пронзительный, леденящий душу скрежет… Крик Петра Ильича… И сильный удар головой обо что-то твердое…

Все это произошло в одно мгновение. Первое, что отчетливо врезалось в память, была внезапная резкая тишина, сменившая вдруг треск и скрежет. Казалось, будто именно она, эта жуткая звенящая тишина, прижала его к полу, сдавила голову, больно сжала левое плечо и стиснула ноги, не давая возможности двигаться. Перед глазами Саши дрожало какое-то красное пятно, руки беспомощно старались нащупать точку опоры.

С большим трудом он поднял тогда голову и освободил зажатые ящиком ноги, потрогал ушибленный лоб. Рука коснулась чего-то липкого и теплого, И тут только Саша понял, что случилось несчастье. Он быстро огляделся. Ящики, мешки и бочки сгрудились в одну большую кучу. Некоторые ящики разбились, и под ногами валялись консервные банки вперемежку с крупными картофелинами.

Сначала Саша никого не увидел. Но вот из-под груды вещей выбрался Андрей Иванович. Потом Петр Ильич. Втроем они высвободили Наташу. А между двумя мешками с луком показалась взъерошенная шевелюра и испуганное лицо Валерия. Он судорожно глотнул воздух и быстро проговорил:

— Что, совсем погибли?..

Андрей Иванович обернулся к нему:

— А ты дерни себя за правое ухо. Если ничего не почувствуешь, значит считай, что ты уже в раю.

Все улыбнулись. Было ясно, что удалось избежать большой опасности. Не обошлось, конечно, без царапин и синяков. Но никаких увечий, к счастью, никто не получил.

В это время открылась дверь пилотской кабины, и из нее, прихрамывая, выбрался летчик. Подбородок его был сильно рассечен, под левым глазом набух огромный синяк. Однако он попытался улыбнуться:

— Ну вот и прилетели… Не понимаю, что случилось, отказал мотор…

Он опустился на бочку и начал медленно расстегивать ремни шлема. Андрей Иванович подошел к нему:

— Спасибо вам, Алексей Михайлович, — сказал он, крепко пожимая руку летчика. — Вы сделали невозможное.

— Ну что вы, Андрей Иванович!..

— Да, да! Посадить в тайге самолет… Это могли сделать только вы! Но у вас, кажется, подбородок поврежден?

Летчик покачал головой:

— Подбородок пустяки. Нога… — он вытянул вперед левую ногу.

Андрей Иванович рывком снял с нее сапог. Летчик не проронил ни звука, но лоб его покрылся крупными каплями пота. Портянка была вся в крови.

— Так… Рана серьезная, но перелома, кажется, нет. Сильный ушиб и растяжение. Жаль, что у нас нет холода. Ну ничего… Наташа! Бинты и стрептоцид. Быстро!

Девушка бросилась к висящей на стене аптечке. Руки ее дрожали. Она была напугана видом крови. Но голос геолога не допускал никаких возражений. Наташа отыскала несколько бинтов и пакетик стрептоцида и протянула их Андрею Ивановичу.

— Стрептоцид нужно растолочь, — бросил он, не поднимая головы.

Наташа растерянно оглянулась по сторонам.

— Давай сюда, — пришел ей на помощь Саша.

Он взял у нее стрептоцид, завернул в чистый лист бумаги и, подняв с пола консервную банку, быстро размолол ею хрустящие таблетки. Наташа поблагодарила его чуть заметным движением век.

Андрей Иванович тщательно забинтовал ногу летчика и начал осматривать его подбородок. Обернувшись к испуганной Наташе, он мягко произнес:

• Предыдущая
• 3/94
• Следующая