100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг. - Мартиросян Арсен Беникович - Страница 19

Активизация работы по наблюдению за Керенским произошла прежде всего из-за того, что после разгрома основных сил не столько антисталинской, сколько антигосударственной оппозиции в СССР не осталось более или менее организованной силы, способной в случае войны претендовать на перехват власти. А ведь первоначально Великобритания планировала войну аккурат на 1938 г.! И руководящие круги США знали об этом. Потому и начали возню вокруг Керенского, чтобы заблаговременно выхватить перспективу возможного использования этой марионетки из рук Англии и самим полностью его контролировать. Хотя внешне все делалось так, что Керенский всего лишь пытается сколотить единый антисоветский эмигрантский фронт. А кому и для чего он был нужен-то, этот «единый антисоветский эмигрантский фронт»?! Если по-простому, то предпринималась попытка слепить из Керенского некое подобие общенационального лидера хотя бы в рамках русской эмиграции, чтобы создать условия для легитимизации будущих претензий Керенского на власть. Особенно в условиях грезившегося Западу поражения СССР в активно провоцируемой тем же Западом войне с Германией. Однако к тому времени эмиграция была уже основательно разложена многолетними и целенаправленными усилиями Лубянки и военной разведки. Более того. Поскольку в различных кругах русской эмиграции далеко не все потеряли разум на почве антисоветизма, то многие ее представители всерьез обозвали Керенского предателем за его публичные выступления в пользу Мюнхенского сговора Запада с Гитлером. Многие в эмиграции прекрасно понимали, что этот сговор — пролог к нападению Германии на СССР. Еще более эмиграция взбеленилась, когда стало известно, что зимой 1939–1940 гг. Керенский откровенно советовал Даладье напасть на СССР с юга и с севера, чтобы, оперируя в направлении Баку и Мурманска, зажать Советский Союз в клещи и разгромить его. При всем том, что в подавляющем своем большинстве эмиграция, мягко говоря, изрядно недолюбливала Советы, тем не менее, мало кого устраивала перспектива вооруженной интервенции Запада против России. Разве что только самых оголтелых. Ведь все еще прекрасно помнили, какие подлые цели преследовала Антанта своими вооруженными интервенциями еще в 1918–1920 гг. и какую подлую роль она сыграла в судьбе России, да и тех, кто по ее же «милости» оказался в эмиграции.

Находясь в США, Керенский неоднократно выступал с рядом антисоветских лекций на темы: «Диктатура и демократия», «Мировое положение и Россия» и т. д. Во всех своих выступлениях Керенский призывал демократические страны к борьбе против «коммунистической России, фашистской Италии и нацистской Германии». Проще говоря, ставил СССР на одну доску с фашистами и нацистами ^[15]. Но это все еще присказка к тому, почему за Керенским стали всерьез присматривать с началом войны.

Примерно в середине июня 1941 г. по каналам разведки Сталину стало известно о том, что европейский отдел Госдепартамента США подготовил специальный меморандум «О позиции США в отношении СССР в случае начала войны между Советским Союзом и Германией». В духе «политики твердости» в меморандуме предлагалось действовать только после прямого обращения СССР за помощью, но ограничить ее лишь ослаблением экспортного контроля, который был введен еще во время советско-финляндской войны. Предлагалось также всемерно подчеркивать идеологические различия — в меморандуме говорилось на этот счет, что «тот факт, что СССР воюет с Германией, не означает, что он исповедует или сражается за те же принципы международных отношений, что и мы». Но самое главное заключалось в следующем. Меморандум рекомендовал:

а) поставить экономическую помощь на основе взаимной выгоды, что в переводе с американского политического языка означало на основу выгоды только для США;

б) не определяться с дальнейшими отношениями с СССР на тот случай, если «мы решим отказаться признать советское правительство в изгнании или прекратить признавать советского посла в Вашингтоне в качестве дипломатического представителя России, если Советский Союз будет разбит и советскому правительству придется покинуть страну» ^[16].

В переводе с американского политико-дипломатического языка на нормальный русский язык это означало следующее. В Вашингтоне вполне серьезно могут рассмотреть вопрос о возможности признания в качестве российского правительства в изгнании ту группку эмигрантов, во главе которой будет поставлен Керенский, а в качестве дипломатического представителя — бывшего посла Временного правительства Б. Бахметьева, который по-прежнему находился в США и не терял связи с влиятельными политическими кругами Америки!

Подобное положение дел никак не могло устроить Сталина. Даже чисто гипотетическая вероятность такого поворота событий была чревата крайне негативными последствиями для

СССР, тем более когда грянула война. Тем более что в первые дни агрессии, по соображениям внутриамериканских политических маневров, Рузвельт сохранял молчание, а общая реакция Вашингтона была крайне сдержанной.

Именно в силу этих причин советской разведке и было приказано усилить наблюдение за Керенским, чтобы не пропустить, не проморгать тот момент, когда антисоветские настроения в правящих кругах США возобладают и они рискнут пойти на такой шаг, как признание Керенского главой российского правительства в изгнании. Ведь сразу после начала войны русская эмиграция в США активно забормотала об открытии некоего «второго фронта» для «освобождения русского народа от тирании». Более того. Эмиграция даже предприняла попытку, как отмечалось в некоторых агентурных сообщениях из резидентуры, создать «Национальный комитет помощи России» в составе Рубинштейна, Башкирова, Рахманинова и других, за спиной которых стоял Керенский, что явило собой завуалированную попытку создания «Национального Комитета» как прототипа Временного русского правительства в эмиграции. Кстати говоря, болтовня на эту тему началась еще в 1940 г. в Париже.

После начала войны Керенский упорно добивался аудиенции у Рузвельта, но глава Белого дома благоразумно уклонился от этого. Керенский был принят всего лишь помощником госсекретаря Берли. В июле 1941 г. Керенский опубликовал в журнале «Лайф» резко антисоветскую статью под названием «Советские перемены». Утверждая, что без смены власти Россия не продержится и трех месяцев и что «народ предпочитает пролетарской диктатуре новый Брест-Литовск», Керенский разразился грубой бранью в адрес советского руководства и Красной Армии. А в августе 1941 г. по агентурным каналам резидентуре стало известно, что Керенский не исключает возможности своего возвращения в Россию через Сибирь!

Выступления Керенского вызывали сильную негативную реакцию в различных кругах русской эмиграции. Его критиковали и на собраниях, и в печати. Тем не менее Александр Федорович не унимался. Даже в середине войны, когда уже обозначился коренной перелом, он вновь выступил с антисоветской статьей, на этот раз в профашистском журнале «Америкэн Меркьюри», в которой уверял читателей, что нападение Германии на СССР пошло на пользу Советскому Союзу и вернуло его в семью великих демократий! 27 миллионов загубленных нацистскими извергами человеческих жизней наших с вами сограждан, не говоря уже о более чем двухтриллионном (в рублевом исчислении) ущербе, Керенский назвал «пользой» и возвратом в семью великих демократий! «Демократ», едри его в корень! Впрочем, а чего еще можно было ждать не просто от Александра Федоровича Керенского, а от агента стратегического влияния британской разведки и британского политического масонства, масона высокой степени посвящения и гнусного предателя России Керенского, перешедшего на содержание американцев!

Агентура в окружении Керенского и иных кругах русской эмиграции на протяжении всей войны подчеркивала в своих сообщениях, что Керенский полон сил и энергии и ведет себя так, как будто за ним стоит какое-то государство. В период войны он активно сотрудничал с американскими властями, помогая, в частности, в подборе кадров служащих для послевоенной Европы. Враждебно настроенные к Советскому Союзу эмигранты принимались на эту службу по рекомендации Керенского.