Без пощады - Керник Саймон - Страница 47

• Предыдущая
• 47/58
• Следующая

Ленч без особого успеха попытался освободиться. Мерон царапал в кровь его бледное рябое лицо, но Болт не стал пока его останавливать.

— Я понятия не имею, о чем это он, — сказал Ленч, стараясь повернуть голову к Болту.

В его мертвенно-зеленых, как оникс, глазах не читалось никаких эмоций. Болту приходилось уже видеть подобные глаза — в десятках камер и комнат для допросов. Это был взгляд убийцы.

— Не забывай, я нахожусь под твоей ответственностью. Если не остановишь его, я обращусь в Независимую комиссию.

Болт отнюдь не горел желанием помогать этому высокомерному ублюдку, который явно знал британские законы со всеми их ограничениями как свои пять пальцев. Но тут подбежала Кэйти Мерон и пнула Ленча под ребра, визжа, что убьет его, если он не заговорит, и инспектор понял, что ситуация начинает выходить из-под контроля.

Он принял решение.

— Том, немедленно уведи Кэйти, — приказал он. Их глаза встретились, и от мужчины к мужчине перешло беззвучное сообщение: так или иначе, но он выяснит то, что им нужно знать. — Уведи ее обратно в дом. Быстро.

— Я знать не знаю их детей! — сказал Ленч.

— Помогите мне, прошу вас! — взмолился Том Мерон.

Болт кивнул. Мерон поднялся с земли и обхватил Кэйти руками, прежде чем та успела нанести еще один удар.

— Какого черта ты делаешь? — закричала она, когда муж потащил ее прочь. — Ведь он один знает! Его нельзя отпускать!

Мерон что-то прошептал ей на ухо, и она перестала сопротивляться. Болт смотрел, как они перелезают через забор.

Ожил телефон, но инспектор никак не прореагировал, и включилась голосовая почта. Сирен пока не было слышно. Прошло чуть больше трех минут с его первого звонка. А если он не станет отвечать на звонки, то еще скорее.

— Ленч, где дети? — спокойно спросил он, еще сильнее заламывая преступнику руку. Тот застонал от боли и попытался вырваться — опять безуспешно.

— Меня с кем-то спутали. Я не знаю, что они такое несут. Отпусти мою руку. Это уже нападение на задержанного.

— Если с детьми что-нибудь случится, то ты не выйдешь из тюрьмы. Понимаешь? До конца жизни будешь пялиться на мир сквозь решетку, и вид за окном никогда не изменится.

Болт продолжал давить на руку, задирая ее под все более опасным углом. Еще чуть-чуть, и сломается.

— Вот теперь я точно привлеку тебя за нападение, — стиснув зубы, прошипел Ленч. — У меня не адвокаты, а ротвейлеры. Они тебе очко порвут. У тебя ведь нет на меня ничего.

Где-то далеко, в долине, послышались звуки сирен. Скоро будут здесь. От силы минуты через две-три.

— Где дети? Говори, а то сломаю руку.

— Сломаешь — можешь попрощаться с пенсией. Тут уж ты не отвертишься.

Несмотря на боль, Ленч даже усмехнулся. Он отлично понимал, что Болт ничего ему не сделает… и что до встречи с адвокатами осталось потерпеть совсем чуть-чуть.

Инспектор навидался подонков на своем веку, закоренелых преступников, настоящих профессионалов. Они довольно умны, обладают крысиной смекалкой и досконально знают слабые места системы. Знают, что самая страшная ошибка — это признать свою вину. Знают, что при желании ловкий адвокат камня на камне не оставит даже от бесспорных доказательств. Знают, сколько процессов окончилось ничем по чисто формальным причинам, потому что судьи следуют лишь букве закона, даже когда это противоречит здравому смыслу. Они знают, что судей можно подкупить или запугать — если тот, кто дает взятки и запугивает, проявит упорство. Знают, наконец, что весы правосудия вернее склонятся к ним. Не глупо ли тогда в чем-то сознаваться?

Болт отпустил руку Ленча и встал. Арестованный перевернулся на спину, и инспектор увидел его лицо — маленькое, круглое, с нездоровыми мелкими чертами, выдающими жестокость. Морщинистая мертвенно-серая кожа, вся в следах от прыщей, туго обтягивала выступающие скулы неправильной формы, между которыми засели узкие прорези глаз. Ленч потер руку, и его бледные губы растянулись в хитрую улыбку.

— Ты еще пожалеешь, — сказал он, чувствуя себя увереннее. — Может, когда все это закончится, я наведаюсь к тебе и поколдую над твоими детьми.

— У меня нет детей.

— Ладно, придумаем что-нибудь другое. — Ленч приподнялся, по-прежнему потирая руку, и взглянул на раненую ногу. — Вызови мне «скорую».

Болт давно привык терпеть оскорбления от арестованных — как приходится привыкать любому копу. Поддаваться на них, особенно в эпоху, когда на каждом углу торчит по видеокамере, — значит губить себя. В большинстве своем эти угрозы — не более чем пустой треп, и от них можно отмахнуться, ведь всякий такой клиент наверняка сядет за решетку. Однако с Ленчем все было иначе. Ублюдок знал, что перевес на его стороне и что если он хоть словом обмолвится о детях, то фактически признает свою вину. Болт размышлял, какая судьба ждет детей Меронов. Они в руках у людей, не знающих жалости. Возможно, похитителям будет легче разделаться с детьми, чем отпустить их, — убить и избавиться от тел.

Болт представил перед собой Микаэлу. Что она бы ему посоветовала?

— Надеюсь, это «скорая» там воет. Ногу надо бы подлатать.

Болт обернулся. Меронов уже не было видно. Видимо, они вернулись в дом и ждут. Ждут, что он выбьет из Ленча нужную информацию, верят в него. Судя по звуку, машины с сиренами уже заезжают в деревню. Время на исходе.

Снова зазвонил телефон.

Детишкам грозила смерть. Может быть, они уже мертвы. А может, их и отпустили. Болту просто неоткуда было знать. А единственный человек, располагавший этой информацией, сидел перед ним с наглой улыбкой на лице.

Болт вынул из кармана пистолет с глушителем и снял его с предохранителя, потом направил дуло на живот Ленча.

На лице Ленча промелькнуло сомнение, но оно исчезло так быстро, что Болту могло и показаться.

— Скажи, где дети, не то я выстрелю.

Рука Болта твердо сжимала пистолет, лицо оставалось бесстрастным, однако в душе бурлил водоворот противоречивых эмоций и желаний. Он понимал: то, что он намерен сделать, поставит под сомнение его карьеру — и даже свободу. Он угрожает задержанному расправой. Ничего подобного Болту раньше делать не приходилось. Во время службы в «Летучем отряде» он убил человека — но тот напал из засады, сопротивлялся аресту и целил в голову из автоматического «ремингтона» с обрезанным стволом. Иными словами, тогда убийство было оправдано. Сейчас же… сейчас все иначе.

И однако его рука не дрожала.

Ленч вздохнул, словно учитель, которого утомил не в меру озорной ученик:

— Так-так-так, к избиению прибавляется еще и угроза расправы. Теперь ты точно влип.

Болт нажал на спусковой крючок и прострелил Ленчу живот. Преступник дернулся верхней частью туловища, но остался в сидячем положении. Его глаза широко распахнулись, он судорожно выдохнул и схватился за рану, пытаясь хоть как-то унять боль, затем повалился на бок и громко застонал.

Болт схватил его за шею и перевернул лицом к себе.

— Скажи мне, где они, а то отстрелю тебе яйца.

— Да пошел ты, — прошипел Ленч. Из уголка его рта струйкой потекла кровь.

Болт приставил пистолет к паху Ленча.

— Даю тебе последний шанс. Будешь пищать, как двухлетка, до конца жизни. — Он сильнее вдавил пистолет. — Я и так уже в дерьме. Почему бы и тебя с собой не захватить?

Их глаза встретились, и Ленч понял, что Болт не шутит.

— Лаймстоун-стрит, дом двадцать четыре… это в Хендоне. Цокольная квартира… Они там.

Кровь снова выплеснулась из его рта и потекла по подбородку. Ленч закашлялся и пробормотал что-то насчет «скорой», но Болт слов не разобрал.

Инспектор выпрямился. Машины уже поднимались на холм — в какой-то сотне ярдов от них. Выли целых четыре сирены… вполне достаточно, чтобы разогнать всех любопытных в радиусе нескольких миль.

— Полиция! — внезапно заорал он. — Брось оружие!

Ленч перевалился на спину и в упор посмотрел на Болта, с удивительным спокойствием на лице. Он понимал, что сейчас произойдет. Для него все кончено — и пожалуй, это даже к лучшему.

• Предыдущая
• 47/58
• Следующая