Каменщик - Бойд Ной - Страница 2

Ронсон, толкнув женщину обратно в помещение банка, громко спросил Стилсона, куда он стрелял. И в этот момент дуло отнятого у Стилсона пистолета прижалось к его горлу.

Ронсон замер.

— Сделай одолжение — угомонись…

Ронсону не раз приходилось слышать в тюрьме подобный кипящий яростью тон; этот человек мог убить его. Он бросил пистолет и, когда каменщик нагнулся за ним, кинулся к разбитому окну, но тот схватил его. Ронсон повернулся и со всей силы ударил противника в челюсть, но это не возымело никакого действия. Каменщик ответил прямым справа, голова грабителя запрокинулась, ноги подогнулись. А в следующее мгновение Ронсон вылетел в соседнее окно.

Снаружи один из репортеров крикнул оператору:

— Заснял обоих?

— Да. Прекрасный полет!

Входная дверь распахнулась, и заложники ринулись наружу, спеша затеряться в толпе. Полицейские уже надевали на бандитов наручники, а отряд спецназа устремился в банк, чтобы обезвредить оставшихся грабителей. Но там было пусто.

Полицейские в мегафон попросили заложников вернуться. Все они говорили одно и то же: грабителей обезоружил человек в желтых рабочих брюках и черной рубашке. Когда детективы попросили показать его, свидетели с удивлением обнаружили, что каменщик исчез.

Отбросив полотенце, Конни Лисандер критически осмотрела себя в зеркале, стараясь быть объективной, совершенно объективной. Она покрутилась в обе стороны, напрягая мышцы живота, и с горечью констатировала, что некогда подтянутая фигура утратила свою элегантность. Пятнадцать лет назад она работала репортером в местной телепрограмме «Недостойные Голливуда», где смаковались подробности многочисленных оплошностей некоронованных королей киноиндустрии. В течение трех лет, пока программа выходила в эфир, рейтинг у Конни был выше среднего. Она понимала, что своей популярностью обязана главным образом фигуре и одежде. После закрытия программы она мало работала. Менеджеры винили ее в «однотипности», сравнивая с репортерами бульварных газет. Она меняла одно место за другим и наконец вышла замуж. Через два года последовал развод, и Конни дала себе слово вернуться на телевидение любой ценой.

Она открыла дверь на веранду. Лос-Анджелес Конни любила прежде всего за погоду. Постоянное тепло бодрило ее, не то что в детстве, в сыром, мучительном унынии Сиэтла у залива Пьюджет-Саунд. Солнечные дни постоянно напоминали, что жизнь прекрасна. Даже архитектура Южной Калифорнии отражала этот климат. Двери комнат, кухонь и ванных распахивались навстречу солнцу, впуская его внутрь.

Легкий ветерок принес аромат цветов из ее садика. И Конни уловила запах кофе, хотя не пила его уже три месяца, придерживаясь нового режима, а соседей не было в городе. Может, это просто скрытое желание? Не выпить ли чашечку кофе без кофеина? Это ничему не повредит.

Конни снова подошла к зеркалу, размышляя, не вернут ли более напряженные физические упражнения былую привлекательность ее фигуре, но не стала лукавить. Она вгляделась в свое лицо. Пластическая операция не такая простая процедура, как представляется. На эту удочку уже никого не поймаешь. Слишком многие, теряя привлекательность, ложатся под нож хирурга. И вероятно, подтянув кожу один раз, процедуру придется повторять и повторять, покуда не уподобишься таким же комичным старухам с огромным ртом и выпученными глазами.

Конни наклонилась к зеркалу и указательными пальцами подняла кожу над ушами. Нижняя часть лица стала выглядеть лучше, хотя дряблая шея почти не изменилась. Она уже устала комбинировать свитера, шарфы и высокие воротники, скрывая свой возраст. Пожалуй, пора все же подумать о пластике.

Агент Конни стал получать гораздо больше телефонных звонков после ее разоблачительного материала о ФБР и федеральной прокуратуре в Лос-Анджелесе. Собственно, это была идея менеджера, но, если вдуматься, материал весьма злободневный. И Голливуд не прочь лягнуть ФБР. Если Бюро и федеральная прокуратура беспорочны, почему она без труда раскрыла их грешки? Может, «беспорочны» не самое верное слово? Она сняла на пленку агентов и работников прокуратуры, выпивающих на работе, посещающих проституток, часами занимающихся в местных спортзалах. Кого-то из них уволили, так что материал принес пользу обществу. И коллеги явно оценили ее усилия, потому что ей теперь снова звонят.

Конни отступила и положила руки на бедра.

— Да, так я и сделаю, — громко сказала она, утверждаясь в своем решении, надела халат и вошла в спальню.

Конни не замечала сидевшего в кресле мужчину, пока не увидела его в зеркале. Инстинктивно она запахнула халат на груди, повернулась.

— Кто вы? — И заметила, что он в перчатках. В левой руке незнакомец держал картонный стакан с кофе. В правой был пистолет. Она плотнее запахнула халат. — Что вам нужно?

— Разумеется, не это, — усмехнулся мужчина.

Конни пытливо посмотрела ему в глаза, серые, мрачные. В них тлела ярость, не та, что вспыхивает на миг, а не сгорающая в течение жизни. Этот человек был явно опасен.

Она успокаивающе опустила руки и мягко спросила:

— Тогда чем могу быть полезна?

— Меня привел сюда ваш материал о ФБР. Хорошо вы разделали эту организацию.

— Все это правда.

— Да, вы настоящая патриотка.

Замечание вряд ли можно было счесть саркастическим. Голос человека звучал бесстрастно, без оскорбительных ноток.

— Все это правда, — повторила она, словно вторичное оправдание лишало его последних сомнений.

— Вы многим загубили карьеру, — сказал он. — Зато ваша, видимо, на подъеме.

— Кто вы?

— Человек, которому интересно узнать, почему вы ненавидите ФБР.

Он произнес эту фразу тем же бесстрастным тоном, однако Конни почувствовала его напряжение.

— Я… не испытываю ненависти к ФБР. Что вам все-таки нужно?

Она украдкой взглянула на дверь, прикидывая расстояние и время, нужное ему для стрельбы.

Он навел на нее дуло пистолета.

— Сядьте на кровать.

Конни поняла, что не успеет добежать до двери, и повиновалась.

— Ладно, как скажете, — выдавив улыбку, произнесла она.

Мужчина отпил глоток кофе.

— Я здесь по той же причине — призвать ФБР к ответу.

— Если мы хотим одного и того же, вы полагаете, что пистолет необходим?

— К сожалению, да. Я здесь затем, чтобы с вашей помощью по-настоящему очернить ФБР.

— Не понимаю. Каким образом?

— Вы наверняка верите в то, что сделали. И разоблачение ФБР очень важно для благополучия страны. Что это нужно сделать любой ценой. Вы верите в это, так ведь?

— Конечно.

— Видите, мы хотим одного и того же. Только вам придется принести высшую жертву ради своего, или, лучше сказать, нашего дела.

— Вы хотите меня убить?

— Если не найдете способа убить меня. Но поскольку вооружен здесь только я, очень сомневаюсь, что вам это удастся.

Склонив голову набок, она окинула его оценивающим взглядом.

— Вы из ФБР, не так ли? Вас послали сюда, чтобы меня запугать. Вот в чем дело.

Мужчина допил кофе и, не сводя с Конни глаз, поставил стакан на стоявший рядом стол.

— Нет. Женщины вроде вас слишком неразумны, чтобы их запугивать.

— Женщины вроде меня. Вы хотите сказать, что я стерва? — засмеялась она. — Это Голливуд, болван. Без стерв, участвующих во всех делах, главным экспортом этого города был бы обезжиренный йогурт. В устах такого, как вы, «стерва» — наивысший комплимент.

— В таком случае вы королева.

— Верно, черт возьми.

Он снова усмехнулся и поднял пистолет.

— Лично я выбрал бы другую эпитафию, но кто я такой, чтобы спорить с царственной особой?

Мужчина выстрелил, пуля попала Конни в середину верхней губы. Она рухнула замертво, а гильза, описав в воздухе дугу, упала в картонный стакан. Незнакомец подошел к телу и положил ей на грудь синий листок бумаги. На нем было написано «Рубэйко пентад». Достав из кармана пластиковый пакет с тампоном, он обмакнул его в текущую из раны кровь. Потом вернулся к столу, опустил тампон в картонный стакан и закрыл его крышкой. Огляделся, проверяя, не осталось ли улик, сунул пистолет в кобуру под ветровкой и вышел.