Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами - Кларк Стефан - Страница 3

• Предыдущая
• 3/69
• Следующая

Каждого из них я поприветствовал рукопожатием и… тут же забыл их имена.

Мы сели за стол. Я и Жан-Мари — по одну сторону, они, все четверо, — по другую.

— Ну что ж! Момент волнительный, — начал босс. — Как говорят англичане, мы меняем курс, устремляемся к новым горизонтам. Французские компании, работающие в сфере быстрого питания, как вы знаете, не смогли обойтись без нашего фарша. Но теперь в наших планах — получить еще большую прибыль, открыв сеть кафе. Вот почему я привел вам человека, знающего толк в этом деле. — Он с гордостью указал на меня. — Как вы уже, наверное, слышали, Пол управлял маркетинговым департаментом сети французских кафе в Англии. Кафе назывались «Voulez-Vous Cafe Avec Moi». [9]Сколько кафе ты открыл, Пол?

— На момент моего ухода из компании — тридцать пять. Но это было две недели назад, теперь их, возможно, больше.

Это была шутка, но присутствующие уставились на меня в изумлении, готовые поверить в непостижимый для французов англо-американский динамизм.

— Да, — вставил Жан-Мари, пытаясь реабилитировать мою только что запятнанную репутацию, — я лично убедился в успехе этой компании и потому хотел заполучить их руководителя по маркетингу. Мне ничего не оставалось делать, кроме как поехать в Лондон, чтобы э… обезглавить… — Он вопросительно повернулся ко мне.

— Охотиться за светлой головой, — подсказал я.

— Да, спасибо, охотиться за светлой головой. Уверен, что, взяв в свои руки открытие сети английских кафе во Франции, Пол добьется успеха, достигнутого им однажды при работе над… э… идеей открытия в Англии французских кафе. Пол, может быть, ты продолжишь и сам расскажешь о своей работе? — Очевидно, Жан-Мари исчерпал собственные силы, пока выстраивал лексическую конструкцию последнего предложения.

— Конечно. — Я окинул взглядом сидящих напротив людей, пытаясь придать лицу выражение вселенской любви к ним. — Меня зовут Пол Уэст. — Я был уверен, что мои коллеги тут же принялись проговаривать про себя мое имя. — Как вы уже слышали, я был занят в проекте по созданию сети «Voulez-Vous Cafe Avec Moi». Мы начали в июле прошлого года — четырнадцатого июля… ну да, конечно, в день взятия Бастилии, — и нашими первыми ласточками были пять кафе в Лондоне и Юго-Восточной Англии. А остальные потом открывали в крупных городах и торговых центрах, в три этапа, по десять кафе. Я захватил с собой отчет, чтобы, просмотрев его, вы смогли составить представление о том, как это делается. Еще до проекта с открытием кафе я работал в небольшой пивоваренной компании… — Увидев нахмуренные лица, я поспешил закончить свою речь: — Ну вот, в общем-то и все.

— Ты так молод, — раздался голос худощавого паренька. В интонации не было укора, но раздражение присутствовало. Акцент у него был какой-то странный. Не совсем французский. Не мог разобрать, откуда он.

— Не то чтобы очень. Мне двадцать семь. Будь я рок-звездой, уже отошел бы в мир иной, — ответил я.

Парнишка принялся извиняться жестами: «Нет, нет, я ни в коем случае не критикую. Наоборот, пытаюсь выразить восхищение».

— О да, мы все восхищаемся Полом. А как же иначе?! — Жан-Мари снова повернул всё так, что мне стало казаться, будто все вокруг очарованы моей персоной. — Почему бы каждому из вас не рассказать что-нибудь о себе? — продолжил он. — Бернар, давай начнем с тебя.

Бернаром оказался высокий, коренастый блондин с аккуратными усиками. Шевелюра у него действительно была густой, но в то же время аккуратно подстриженной. Он больше походил на шведского полицейского, рано оставившего службу из-за плоскостопия. Тон галстука совершенно не вязался с бледно-голубой рубашкой. Для полноты картины не хватало надписи на лбу: «Скучный», но подобное тату сделало бы персону Бернара чересчур интересной для окружающих.

Бернар нервно улыбнулся и начал:

— Меня зовут Бер… нар, я отве… ответствен по связям с общественность, э…

«Черт подери, — выругался я про себя, — разве Жан-Мари не говорил, что встреча будет проходить на английском? Как же вышло, что некоторым позволено изъясняться на венгерском?»

Еще пару минут Бернар из Будапешта продолжал в том же духе, пока наконец застывшее выражение его лица не сообщило о том, что в ходе своей не подлежащей декодированию речи он подошел к чему-то чрезвычайно важному:

— Я с нетер… пиенем жду нашей совме… тной работы.

«Погодите-ка, — подумал я, — хоть я и не владею ни одним из языков Центральной Европы, но я все же понял его. Он с нетерпением ожидает нашей совместной деятельности. Да здравствует вавилонская рыбка! [10]Это же английский, но несколько в ином варианте — отличном от того, что мы знаем».

— Спасибо, Бернар, — сказал Жан-Мари и улыбнулся ему, пытаясь подбодрить. Интересно, он специально выбрал самого ужасного из всех присутствующих англофилов, дабы блеснуть на его фоне превосходным знанием языка? Я втайне надеялся, что так оно и было. — Кто следующий? Ну давай ты, Марк.

Марк — это тот лысый и худощавый. На нем была темно-серая рубашка с воротом нараспашку, к тому же помятая. Оказалось, что несколько лет он прожил в южной части Штатов, — вот откуда взялся этот странный акцент, напоминавший речь Скарлетт О'Хары [11]после нескольких стаканов перно.

— Я возголовляю хай чии, — начал он.

— Возголовляю хай чии, — ободряюще повторил я, ломая голову, что же это могло значить.

В любом случае, что-то связанное с чаем. Это уже ближе к сути дела.

— Да. Сложенная сис… тем, — подтвердил Марк.

— О! Ай-Ти, [12]— воскликнул я, а Марк, насупившись, поглядывал на меня. — Ты превосходно изъясняешься по-английски, — тут же добавил я. — Сколько ты жил в Штатах?

— Закончив… ши универ… ситет в Джо-Ржи, я год проживать там, а потом пять годов в страовой фирме в Атлане. В отделе хай чии, коничн.

— Коничн, — выразил согласие я.

— Хорошо, Марк. Теперь Стефани? — Жан-Мари блестяще выступал в роли церемониймейстера.

Стефани оказалась той самой блондинкой с выдающейся челюстью. В ее исполнении английский был сильно приправлен акцентом, до неузнаваемости искажен грамматически, но к тому времени мой слух уже начинал распознавать и такой вариант родного языка.

Стефани «отвеча… ла са зукоупки» (закупки) мяса и была «очиень частлива», что «сноува може занимать… ся зукоупкими» для запускаемой сети «англейских чаиньих».

Ей, однозначно, так же трудно было говорить, как мне слушать…

Закончив свой лаконичный рассказ, Стефани молча посмотрела на Жан-Мари, просемафорив ему глазами: «Как ты и велел, я сделала пятьдесят отжиманий и надеюсь, оно того стоило, чертов садист».

— Спасибо, Стефани. Николь.

У второй дамы — темноволосой, с короткой стрижкой — был приятный мягкий голос, и говорила она отчетливо. В будущем проекте Николь отводилась роль финансового директора (впрочем, как и во всех остальных направлениях деятельности компании).

— Вы бывали в Англии, не так ли, Николь? — спросил я. — Видимо, достаточно часто, судя вашему произношению?

Первое правило офисной жизни — не упускайте случая польстить своему финансовому директору.

— Да, мой муш был хангличанином, — ответила она с задумчивой улыбкой на лице.

«О боже, он ушел от нее или умер? — тут же подумал я. — В любом случае, сейчас не время спрашивать об этом».

— Пол, смотри не попадись на удочку Николь, — раздался голос Жан-Мари. — Кажется, что эта женщина бесконечно добра, но сердце у нее каменное. Именно благодаря ей наши финансовые дела идут так хорошо. Вот кто начальник на самом деле.

Лицо Николь зарделось. Наверное, в этот момент она поняла, что от взора шефа ускользают многие сильные стороны ее личности. Пока он восхваляет профессиональные качества своей подчиненной, она мечтает высвободить грудь из тесного бюстгальтера и дать ему возможность оценить все ее истинные достоинства. Или я мыслю стереотипами?

• Предыдущая
• 3/69
• Следующая