Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами - Кларк Стефан - Страница 37
- Предыдущая
- 37/69
- Следующая
Перегнувшись через стол, он открыл центральный ящик и вытащил оттуда увесистую связку ключей. Сопровождая меня к выходу, он сорвал с брелка бумажку с именем и убрал ключи в карман пиджака.
— Сейчас посмотрим дом, а потом я отвезу вас в лучший ресторан в этих местах.
— Хм, но…
«Будь начеку с этими подарочками от агентов, — сказал я себе. — А то однажды окажешься в ситуации, когда серийный убийца предложит тебе надеть наручники, просто чтобы почувствовать, каково это».
— Месье Мартен выразил желание пригласить нас на обед в качестве извинения, что так быстро покинул вас.
— Так он присоединится к нам?
— Нет, но сказал, что оплатит счет.
— А! О’кей, как скажете, — кивнул я.
Меня проводили до двери и усадили в темно-синий «мерседес».
Выезжая из города, мы встретили по дороге несколько домов, на заборах которых висела табличка «ПРОДАЕТСЯ».
— Эти люди хотели бы перебраться из города куда-нибудь в деревню. Прямо как вы, месье Вест.
— Но ведь… э… это же и так деревня, ну здесь… разве нет?
Я имел в виду, что практически у каждого дома наблюдалась какая-нибудь растительность, а за домами шли обычные приусадебные участки. По сравнению с Парижем, такая роскошь казалась мне едва ли не тропическими лесами.
— Но это, тем не менее, город. А вот куда едем мы, там настоящая деревня!
После того как мы проехали не меньше пятидесяти перекрестков, оставили позади дремучие леса, от которых веяло холодом, взобрались вверх и снова спустились по крутым склонам и холмам (на все ушло минут двадцать), мы оказались в речной долине. Противоположный берег довольно широкой реки порос высоченными деревьями с тонкими стволами. До того места, где река делала крутой изгиб, виднелись фермерские домики, отстоявшие друг от друга метров на сто.
Я выбрался из машины и тут же был оглушен удивительной тишиной. Если прислушаться, можно было уловить, как пыхтит дым, выходящий из трубы домика на расстоянии пары полей от нас. Маленькие пташки прыгали с ветки на ветку. На самой верхушке дерева ворона била крыльями, и я в изумлении уставился на нее, словно она только что выпалила из ружья. Месье Лассе абсолютно прав — это место было самой что ни на есть настоящей деревней.
Мы припарковались на лужайке рядом с очень милым домиком, который представлял собой квадратное каменное одноэтажное здание с крышей, заросшей мхом, и наличниками выцветшего на солнце желтого цвета. Вокруг росла неподстриженная трава, садовые деревья были без листьев. За домом стояли огромный амбар, переделанный под гараж, и сарай, в котором недавно поменяли дверь, а заодно вырезали потолочное окно в обветшалой дощатой крыше.
— Помимо деревьев вам полагается два участка пашни, — уточнил месье Лассе, подбирая слова так, будто бы участок уже принадлежал мне. Он указал на пастбищные угодья, уходящие под откос за плодовыми деревьями. На одном виднелся трактор, на другом — овцы.
Лассе достал ключи, и мы вошли в дом. Внутри все было обставлено со вкусом: в гостиной — огромный камин из камней, почти во всю высоту дома. Правда, торчащие балки грозили наставить синяков при каждом неосторожном повороте головы. Кухня была новенькой и поражала шиком, в доме имелись современно оборудованная ванная, смывной туалет и электрический бойлер, внушающий веру в то, что никогда не даст вам замерзнуть. В гостиной и двух спальнях было все, что нужно для жизни, — новенькая мебель радовала глаз деревенским стилем.
— Все это уже входит в стоимость, — сказал месье Лассе, впервые нарушив тишину с того момента, как мы вошли в дом. Никакого навязывания — он дал мне самому убедиться в том, что цена неимоверна привлекательна.
Этот полностью укомплектованный загородный домик почему-то продавался по цене, соответствующей стоимости полуразрушенных развалин!
— Почему он очень… э… недорогой? — спросил я. Глупый вопрос, если ты заинтересован в покупке, но я не мог его не задать.
В ответ месье Лассе лишь пожал плечами, но не в свойственной парижанам манере, а несколько смущенно. Мол, он и сам до конца не понимал: «Здесь такие цены. Слишком далеко от Парижа».
Мы вышли из дома и направились к амбару, половина которого была переделана под современный гараж, а половина по-прежнему была типичной сельхозпостройкой. Гаражная половина имела бетонированный пол и небольшую, запираемую на ключ зону; думаю, она отводилась под велосипеды. Во второй части амбара пол был земляной, а стены уже начинали трескаться. Внутри пахло бензином и деревом.
— Bonjour.
Какой-то невысокий человек стоял в проходе моего амбара. Так сразу нарушитель частных владений?
— Bonjour. — Судя по всему, месье Лассе был с ним знаком и подошел пожать руку.
Мужчина оказался фермером, на вид ему было лет шестьдесят, ярко-красные щеки, чуть ли не карлик, но с неимоверно крупными руками.
Они принялись говорить обо мне на местном диалекте, казавшимся не подлежащей пониманию смесью французского и древнеегипетского.
Кажется, месье Лассе утверждал, что я с большой долей вероятности могу приобрести этот домик. Выражение лица фермера подсказывало, что он крайне удивлен. Неужели я не производил впечатления на джентльмена из провинции? Вообще-то нет, не производил. Опустив взгляд вниз, я заметил, что кроссовки были окантованы грязью.
И тут я понял, что в провинции гораздо грязнее, чем на улицах Парижа. Моя непрактичность была видна невооруженным глазом.
А мужчины тем временем продолжали разговор. Карлик с таким остервенением размахивал руками, указывая в сторону полей, что становилось страшно. Не разбираясь особо в вопросах сельской жизни, я уже начал задумываться: а вдруг и фермер идет в придачу к ферме и я фактически покупаю и его? Должен ли я кормить его в неурожайные годы? А может, мне еще придется отвезти его далеко в лес и застрелить, когда он так состарится, что не в силах будет работать?
Месье Лассе постарался успокоить старика, и тот развернулся и пошел прочь, но не по дороге, а через мойсад. Вот так наглость! Он что, воображает, что это все его?
— Это месье Ожем. Он с соседней фермы. А этими полями просто пользуется, и ему бы хотелось, чтобы новый владелец дома не возражал против установившегося порядка.
— Это зависит… э… от того, как… зачем… э… на что… — начал я, пытаясь сообразить, как бы мне сказать по-французски: «Если только не для сатанинских обрядов и чтобы навозные кучи не благоухали у меня под окнами кухни».
— Он готов платить за пользование землей и за то, что на втором участке пасутся его овцы.
— Он будет мне платить?
— Да, но чисто символическую сумму.
О, так все идет к тому, что это местечко еще и доход будет приносить? А если старикан начнет вдруг пахать в шесть утра, подумал я, то на правах хозяина я смогу препятствовать этому безобразию, в отличие от той мадам, что живет надо мной в Париже.
— Так вам нравится предложение?
— Да, — осторожно подтвердил я, пока здравый смысл потихоньку начинал возвращаться ко мне. И даже если запрашиваемая цена была до смешного низкой, хуже не будет, если попробовать поторговаться.
— Домик совсем маленький. И… — На что еще, черт возьми, я мог сослаться? — И очень много зелени… ее ведь надо… э… бррррр… — Я изобразил моторную сенокосилку. Но это совершенно не значило, что она у меня есть.
Месье Лассе с пониманием кивнул:
— Вы можете попросить месье Ожема стричь траву в обмен на то, что он будет пользоваться ею как кормом для своих животных. А если хотите, он может запускать к вам своих овец время от времени с этой целью…
— Хм… — пробурчал я, будто совершенно не был уверен, что хочу, чтобы эту нуднейшую физическую работу — стричь траву — выполняли за меня фермер или стадо овец.
— Почему бы вам не снять этот домик, скажем, на следующие выходные и понять, нравится вам тут или нет?
— А что, этот дом сдается по выходным? — Кто-то будет спать в моейдеревенской кровати, прежде чем мы с Алексой успеем обновить ее?!
- Предыдущая
- 37/69
- Следующая