В день пятый - Хартли Эндрю Джеймс - Страница 83

• Предыдущая
• 83/96
• Следующая

У Томаса было много причин не любить Паркса до того, как они вместе поднялись на борт подводной лодки, в основном связанных с их первыми встречами, которые предшествовали нынешнему довольно шаткому союзу. Найт надеялся, что пока их пакт будет казаться искренним, а цели останутся одними и теми же, он без труда преодолеет былую враждебность. Однако в действительности все оказалось не так, и не только потому, что Томас не мог простить Парксу то, как тот оставил его вариться живьем. Все было гораздо проще. Временами Найт находил этого типа смешным и не мог не восхищаться его самообладанием, но Паркс ему просто не нравился. Чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее агрессивная самоуверенность Паркса, высокомерное отбрасывание всего того, что его не интересовало, выводили Томаса из себя. Ему казалось, будто каждая фраза Паркса была рассчитана на то, чтобы обидеть или разозлить. То обстоятельство, что на самом деле тут не было ничего подобного, потому что этого человека просто не волновало то, что могут подумать окружающие, почему-то только все усугубляло.

— Находка рыбоногих в этих местах станет поистине грандиозным событием. Все забудут о том, что эти джунгли прежде славились только тем, как идиоты мусульмане и христиане швырялись друг в друга кокосами.

— А ты с нетерпением этого ждешь, да? — сказал Томас. — Жаждешь стать просветителем человечества? Значит, вот в чем истинная цель твоего предприятия?

— Что ты хочешь сказать?

— Должна же быть какая-то причина для того, чтобы ты разыгрывал из себя капитана Ахава ^[30] .

— Ты имеешь в виду, была ли у меня в жизни какая-нибудь личная трагедия? К примеру, я потерял близкого человека и, не в силах с этим смириться, отвернулся от Бога, да? — Паркс усмехнулся. — Когда мне было три года, сдох мой любимый щенок. Я так и не смог это пережить. Как мог Иисус допустить, чтобы такое очаровательное создание?..

— Хорошо-хорошо, — остановил его Томас. — Я все понял.

— Не нужно терять ребенка, чтобы прозреть и увидеть, что Вселенная не управляется высшим разумом, а миром правят алчные, жестокие и глупые личности, — сказал Паркс. — Если Бог и был, он заснул за рулем сразу же после того, как на земле появились люди.

— Ты так и учил студентов в Калифорнийском университете? — спросил Томас.

Этот человек обладал незаурядным даром выводить его из себя.

Паркс смерил Найта взглядом и спросил так, что искра раздражения превратилась в язвительную усмешку:

— Значит, ты разузнал об этом, да? Если не хочешь овладевать настоящей наукой, нечего поступать в университет.

— Но тебя ведь выгнали оттуда не за проповедование эволюционного учения, — продолжал Томас, связывая воедино разрозненные элементы. — Об этом не может быть и речи.

— Значит, ты ничего не знаешь, — самодовольно заключил Паркс и добавил: — На самом деле речь шла именно о проповедовании эволюционного учения. Причем, как мне казалось, строго в рамках академических свобод.

— Однако не все разделяли это мнение?

— Была у меня одна девчонка, — сказал Паркс. — Джессика Бейн. Я называл ее проклятием своей жизни. [31]Но довольно хорошенькая. Улыбалась, говорила «пожалуйста» и «благодарю вас, профессор», повадилась приходить ко мне в кабинет и беседовать о разных умных вещах. Я сказал ей все, что думаю, затем на протяжении пары недель развивал эту тему в своих лекциях. Тут вдруг меня вызвали на ковер и обвинили в религиозной нетерпимости.

Томас незаметно для себя пошел на попятную:

— Но ты ведь мог подать апелляцию?

— После чего до конца своих дней ходить по скорлупе политкорректности и культурной терпимости? — отрезал Паркс. — Увольте. Я собираюсь сделать настоящую карьеру. Этого не добиться в классе, заполненном невежественными тупицами, которым нужно, чтобы профессор стоял за кафедрой с Библией в руке.

— А тебе никто не говорил, что для человека, испытывающего к религии одно только презрение, у тебя чертовски развит комплекс Бога?

— По крайней мере, я использую свое могущество на благо. — Паркс ухмыльнулся, складывая руки на груди наподобие ангела.

— Ты напоминаешь мне Ватанабе, — сказал Томас.

— Этого мошенника? Он не ученый. Этот человек, возжелавший стать звездой экрана, решил, что имеет полное право устанавливать любые порядки на своем пути.

— Но ведь это и есть главное в комплексе Бога, разве не так? — напомнил Найт. — В определенный момент человеку начинает казаться, что он стоит выше закона.

— Звучит очень убедительно, — усмехнулся Паркс.. — Особенно из уст мистера Фокс-Ньюс ^[32] .

Томас открыл было рот, чтобы ответить, но не нашел слов и даже испытал некоторое облегчение, когда Паркс недовольно бросил:

— А теперь не хочешь ли заткнуться? Этим нужно заниматься деликатно.

Он осторожно направлял подводную лодку во вход в пещеру, всего на пару метров шире самого судна. Прожектора осветили зияющую полость, но ничего не открыли, потому что каменная труба уходила вверх и налево.

— Дальше мы никак не попадем, — заметил Томас. — Проход слишком узкий.

— А сидя здесь, ничего не увидим, — сказал Паркс.

— Так давай искать другую пещеру, более просторную.

Вздохнув, Паркс повел подводную лодку назад. Вернувшись в открытое пространство, они сместились вправо и поднялись на несколько метров вверх, пропустив две другие пещеры, размерами ничуть не больше первой. Третья оказалась шире, но ненамного.

— Предлагаю заглянуть внутрь, — сказал Паркс. — Возможно, дальше коридор станет шире, хотя бы на каком-то протяжении. Там, где расплавленный камень соприкасался с водой, он остывал быстрее всего, так что вход должен быть самым узким местом.

— Но если какая-то часть лавы затвердела внутри, то он будет перекрыт.

— Тогда нам придется разворачиваться и возвращаться назад, — сказал Паркс, корректируя глубину погружения так, чтобы прозрачная носовая часть указывала прямо в отверстие, зияющее в скале. — Ты полагаешь, нам сначала нужно было заказать обед? — Он усмехнулся.

— Просто двигайся не спеша, — напомнил Томас.

Двигатели зажужжали, и желтая подводная лодка осторожно вошла в каменную трубу.

Дебора немало удивилась, когда Сернига перезвонил так быстро, а голос его прозвучал натянуто, что было ему совсем не свойственно. Удивление перешло в тревогу, когда тот сказал, что едет в музей и будет у нее меньше чем через полчаса.

Было странно увидеть его снова, особенно здесь, в кабинете, но времени на воспоминания и разговоры о том, что произошло с момента последней встречи, не было. Сернига выглядел серьезным, даже взволнованным.

— Тринадцатого марта в ходе контртеррористической операции был нанесен воздушный удар по двум точкам, расположенным на островах в юго-западной части Филиппин, — без предисловий начал он. — Проводили операцию не военные, а ЦРУ. В одной точке находились база и учебный лагерь группировки «Абу-Сайяф». В другой, на побережье, зафиксированной на твоих снимках со спутника, была рыбацкая деревушка. Насколько я смог понять, до нанесения удара не было никаких свидетельств о террористической деятельности, происходящей там.

— Ты полагаешь, информация поступила в самый последний момент? — спросила Дебора.

— Нет, — глухо промолвил Сернига. — Вот почему я приехал сюда. Похоже, тут что-то не так.

— Что ты имеешь в виду?

Он разложил на столе торопливо скопированные документы, значительная часть которых была замазана черным.

— Налет на базу «Абу-Сайяфа» был запланирован за неделю, но о второй цели не говорилось ни слова до тех пор, пока самолеты не оторвались от земли. Уже в воздухе два из них отделились от остальных и повернули в сторону острова.

— Ну и что?

— Видишь ли, я не нашел никаких свидетельств того, что им был отдан приказ поразить вторую цель. Когда самолеты вернулись на базу, разверзлась преисподняя. На остров были срочно направлены санитары, чтобы забрать оставшихся в живых, а также скрыть все случившееся от средств массовой информации. На самом деле речь шла об уединенном островке, так что вряд ли с этим возникли какие-либо проблемы.

• Предыдущая
• 83/96
• Следующая